Бенди и чернильная машина. Кошмары оживают - Адрианна Кресс

Но теперь – после случившегося прошлой ночью и увиденного в тетради Сэмми – я не был столь поспешен с выводами.

– Чернила – плохо, – согласился я.

Дедушка опустил руку и мрачно кивнул.

Чернила – плохо.

В тот день я больше не видел Дот. Когда я вернулся в студию, оставалось всего несколько часов до конца рабочего дня. Мне нужно было заниматься своими делами. Я задержался, но не так сильно, как вчера. Я был уверен: на студии помимо меня ещё находились люди. Когда я увидел, как Ричи откинулся на стул и захрустел костяшками пальцев у себя над головой, то понял – мне тоже следует закругляться. Я был более чем счастлив уйти с работы.

К моменту моего возвращения домой дедушка уже спал. Я тихо прошмыгнул мимо него, чтобы взглянуть на наши рисунки. Я решил: может быть, настало время попробовать нарисовать хотя бы лошадь. Я навис над комодом, сгорбившись так, что заболела шея, и перерисовал лошадь с картины. Поначалу я набросал круги. Потом начал рисовать поверх них, превращая геометрические формы в свойственные животному черты. У меня, кажется, что-то получилось.

Вышло лучше, чем при первой попытке – когда результатом моих трудов стало старое толстое ослино-собако-подобное существо. Однако я всё равно чувствовал, что мне предстоит расти и расти. Особенно остро это ощущалось после посещения художественной галереи.

Чем больше я узнавал, тем больше понимал, что не знаю ничего.

Так же было со студией.

И с чернилами.

* * *

На следующий день я чувствовал себя разбитым из-за бессонной ночи. Меня не оставляли разные мысли. Это было ужасно. Я терпеть не мог, когда всякая ерунда заполняла голову. Чем сильнее я пытался что-то понять, тем путанее становились мысли. То же самое происходило в музее: чем сильнее я всматривался в полотно, тем хуже видел его изображение.

Переставал замечать общую картину.

Я был благодарен за то, что у меня висело не так много заданий. Казалось, будто мисс Ламберт видела, что мне было не до работы, и давала время отдохнуть. Сегодня я решил поупражняться в рисовании Алисы. Изображать её я ещё ни разу не пробовал. Девушка была миленькой. Рисовать её должно быть весело.

Мне требовалось хоть немного развлечься.

Хоть раз в жизни.

Я стал первым, кто заметил Сэмми. Он пронёсся по узкому проходу мимо моего стола. Моя усталость тут же сменилась ужасом. Я подумал, он прознал про наше с Дот расследование; понял, что мы видели его странные рисунки в записной книжке с нотами и пустые бутылочки в чулане. Я испугался, что Сэмми пришёл устроить надо мной расправу. Если бы он полез в драку, я бы не знал, что делать. Во-первых, я не считал махание кулаками чем-то профессиональным. Да и вообще – мне казалось, в центре города так дела не решаются. Во-вторых, я всегда считался посредственным бойцом. Мне удалось одержать победу лишь в паре потасовок – да и то только благодаря высокому росту, из-за которого меня трудно завалить на землю.

Однако Сэмми пронёсся мимо, даже не заметив моего присутствия в тёмном углу. Мужчина ворвался в более освещённую часть художественного отдела.

Мисс Ламберт медленно поднялась из-за своего стола и нахмурилась. Она явно заметила ярость на лице композитора. Такую эмоцию трудно не заметить. Наверное, её можно было бы разглядеть даже с самой верхушки Эмпайр-стейт-билдинга.

– Мистер Лоуренс, – подчёркнуто вежливо сказала она.

– Эбби, – поприветствовал главу отдела Сэмми.

Мисс Ламберт закусила нижнюю губу, но ничего не сказала. Я припомнил, как Сэмми обращался к человеку из «Gent», называя его Томом, а не мистером Коннором. Я гадал, делал ли он это по привычке со всеми или же… Что там Джейкоб говорил в баре про женщин и темнокожих людей? Что-то про то, что им приходится работать в два раза больше, но они все равно не получают должного уважения. Я задумался над этим и развернулся на стуле, чтобы понаблюдать за развитием событий.

– Чем я могу вам помочь?

– Где мои чернила?

Я выпрямился на стуле.

– Ваши чернила? – удивилась мисс Ламберт.

– Чернила. Куда они подевались?

На лице мисс Ламберт подозрительность сменилась обеспокоенностью.

– Вы хотите позаимствовать немного чернил у художественного отдела? Могли бы просто попросить, мистер Лоуренс. Не стоит вести себя так дерзко.

Сэмми громко фыркнул и сунул руки в карманы. Он отрицательно замотал головой изо всех сил, несколько раз недовольно поджал губы и в конце концов изрёк:

– Чернила из вашей кладовки.

– Мы не храним чернила в кладовке.

Так, а вот это уже странно. Мы не хранили чернила в кладовках? Тогда почему в музыкальном отделе полки чулана ломились от пузырьков с чёрной жидкостью, в то время как художники – люди, которым действительно для работы требовалось много чернил, – держали их под замком? Но я понимал: бессмысленно спрашивать об этом. Определённо, я не хотел напоминать мисс Ламберт об инциденте с воровством. Не сейчас, когда мне дали второй шанс. Ко всему прочему, существовала вероятность того, что глава художественного отдела обманывала Сэмми, дабы он не посягал на наше имущество. У него, правда, было какое-то странное помешательство на чернилах. Очевидно же.

Сэмми хотел сказать что-то, но ничего не произнёс. Кажется, ему было трудно говорить. Мужчина издал странный булькающий звук – словно сдерживал рвущиеся наружу слова.

– Послушайте, мы храним чернила здесь, у меня под столом в сейфе. Я могу выделить вам пузырёк. Но для начала вам нужно успокоиться. Не стоит так злиться из-за пустяков.

Сэмми затряс головой. Его шея была настолько напряжена, что всё тело замоталось из стороны в сторону. Затем глава музыкального отдела стремительно пронёсся мимо меня в тёмный коридор и исчез.

– И что это только что было? – спросила мисс Ламберт.

Джейкоб встал, приподняв брови. Его глаза стали круглыми от удивления.

– Мужик с катушек съехал. Хотите, я посмотрю, что у нас в кладовке?

Мисс Ламберт кивнула:

– Да, пожалуйста. Буду весьма признательна.

Джейкоб широко улыбнулся ей и зашагал в мою сторону. Проходя мимо, он одарил меня такой же широкой улыбкой. На секунду я поразился тому, как здорово и искренне парень умел всем улыбаться. Складывалось впечатление, будто Джейкоб действительно был рад тебя видеть. Я же улыбался так, словно мне больно. Будто вдруг заболел живот. Затаив дыхание я наблюдал, как Джейкоб идёт по коридору. Я задержал дыхание не специально. Даже не понимая, почему. Я не знал, что Джейкоб может обнаружить в кладовке. Но в любом случае, это должно быть нечто странное.

Он вернулся довольно быстро и с улыбкой уселся обратно за свой стол.