Живым голосом. Зачем в цифровую эру говорить и слушать - Шерри Тёркл

Читая электронное письмо Сида, я подумала: “Еще никому не мешал новый объект, вызывающий воспоминания. Все дело в том, как мы им пользуемся”. Действительно, объекты из нашей жизни накладывают определенные ограничения на то, как мы рассказываем свои истории. В Facebook и Twitter нам хочется публиковать истории, которые вызовут интерес и симпатию у других пользователей. Я часто слышу: “Twitter – мои мемуары; Facebook – мой способ вести дневник”, но, как доказывает история Мелиссы, публикации в соцсетях (как, впрочем, и любые другие публикации) делают нас уязвимыми перед естественным желанием потрафить читателям. А когда мы используем устройства, позволяющие оцифровывать наше физическое состояние, чтобы дать подсказки, которые помогут нам понять самих себя, то приходится иметь дело с еще одним ограничением: мы пытаемся найти повествование, соответствующее полученным цифрам.

Существует один общий способ, благодаря которому нательные технологии способны фиксировать такие показатели, как пульс, частота дыхания, потоотделение, температура тела, движение и режим сна. Эта информация может поступать прямо на экраны наших телефонов, чтобы мы использовали ее для физического самосовершенствования. Увидев на дисплее, к примеру, сколько шагов мы сегодня сделали, мы получим стимул больше тренироваться. А еще в одном приложении для подсчета физиологические признаки используются как своего рода окна в наше психологическое состояние.

Здесь желание носить на себе нательное устройство вызвано тем же самым импульсом, что заставлял почти каждого в моем поколении покупать кольцо-определитель настроения. Однако есть разница: иметь такое кольцо было забавно, но оно не обладало авторитетом. А вот у новых приложений для подсчета авторитет, безусловно, есть. Информация, полученная от подобных устройств, начинает влиять на наши представления о самих себе (о нашем теле и разуме).

Если одни приложения для подсчета используют сенсоры, чтобы считывать данные о вашем теле для вас, то другие просят вас самих сообщать о своем настроении, или степени концентрации, или о ссорах с вашим партнером[113]. Со временем происходит едва заметный сдвиг. В определенном смысле “вы” становитесь количеством шагов, пройденных вами на этой неделе (а оно изменилось в сравнении с прошлой неделей). “Вы” становитесь пульсом в состоянии покоя, снизившимся за последние два месяца. Постепенно вы начинаете рассматривать себя в качестве суммы элементов, подлежащих измерению. Самостоятельное оцифровывание таких данных логически не предполагает автоматизированного взгляда на самого себя или низведения себя до набора цифр, но развивает у людей привычку воспринимать себя как набор количественно измеряемых элементов и достижений. И уже естественным выглядит вопрос: “Каков мой результат?”

В 1980-е я писала о движении от психоаналитической культуры к культуре компьютерной как о смещении от смысла к механизму – из глубины к поверхности. В это время, когда машинное вычисление все более широко внедрялось в качестве доминирующей метафоры для описания разума, происходил следующий сдвиг: от мыслей о себе как о том, что сформировано человеческим языком и историей, мы перешли к восприятию своего “я” как того, что может быть смоделировано при помощи машинного кода.

Сегодня “количественно измеряемое” или “алгоритмическое” “я” несомненно становится частью более масштабной истории, но при этом добавляет нечто новое. Вместо того чтобы рассматривать компьютер в качестве образца для человека, количественно измеряемое “я” говорит с людьми напрямую и просит каждого из нас поступать с самими собой так, словно мы являемся вычислительными объектами, а отчеты о наших все глубже познаваемых состояниях можно распечатать на принтере. Психоаналитическое “я” обращено к истории, поскольку она оставляет следы в языке; алгоритмическое “я” обращено к тому, что оно может отследить в качестве точки временного ряда.

Цифры и повествование

Цифры соблазнительны. Людям нравится думать о себе, оперируя выборками показателей и количеством набранных баллов. Эта тенденция не нова. Нас всегда привлекали гороскопы, тесты на тип личности и опросы в журналах. Как известно, Бенджамин Франклин включил в автобиографию систему самосовершенствования, основанную на развитии тринадцати добродетелей ежедневно. Разница в том, что теперь есть “приложение для этого” – и, действительно, приложения существуют для самых разных вещей. Все бо́льшую часть нашей жизни – тела и души – можно зафиксировать в виде данных и, проанализировав с помощью алгоритма, скормить нам самим. В процессе нас обычно просят относиться к самим себе – и к алгоритму – как к черному ящику.

Наличие цифр при отсутствии повествования может вызвать ощущение подавленности. Мы убеждаемся в этом на примере Триш, двадцатиоднолетней девушки, использующей программу 750 Words[114] для ведения онлайн-дневника. Каждый день Триш пишет по 750 слов, а программа анализирует записанное. Задача программы – сравнить написанное Триш за день с написанным ею раньше, а также с целой вселенной текстов, написанных другими. Программа оценивает публикации Триш – или, как это видится девушке, оценивает “ее саму” – по критериям зрелости, сексуального контента, количества жестокости и бранных слов. Кроме того, программа “750 слов” помогает выявить интересы Триш, причем это обстоятельство ставит ее в тупик: к примеру, на прошлой неделе на основании ежедневных текстов программа сделала вывод, что девушку волнует тема смерти.

Триш – воплощенный контраст. Участница спортивных соревнований и студентка философского факультета, она мечтает изучать театральное мастерство по окончании колледжа. Девушка узнала об устройствах обратной связи, когда приобрела фитнес-трекер Fitbit, популярный гаджет, позволяющий собрать информацию о качестве сна, а также о ежедневном количестве шагов и сожженных калорий. Начав использовать Fitbit, Триш заинтересовалась другими программами, способными предоставить обратную связь по другим критериям. Когда мы с ней встретились, она уже полгода пользовалась программой “750 слов”.

К тому моменту, когда сервис “750 слов” сообщил Триш, что ее волнует тема смерти, девушка прибегла к этому сервису, чтобы описать разговор с подругой, во время которого она почувствовала себя непонятой. По словам Триш, ей стало легче, когда она записала этот разговор. Но потом, оставшись наедине с отчетом, выданным программой, девушка испытала чувство подавленности. Она не улавливала связь между непониманием в разговоре с подругой и смертью. Ей хотелось вникнуть в алгоритм[115].