Восемь лет до весны - Владимир Колычев

– Ты о ком?

– О той бабе, с которой ты здесь тогда был.

– Я тогда ранен был. Сиделку ко мне приставили.

– Лежалку, – заявила Лиля и пренебрежительно скривила губы.

– Так ты же свечку не держала, – не без раздражения сказал я.

– А если я совсем рядом была?

– Где ты рядом была?

– Там была, за кустом. – Она махнула в сторону окна.

– Зачем? – нахмурив брови, спросил я.

Вдруг это Лиля вызвала ментов? Приревновала она меня к Дульсинее и сгоряча набрала номер. Картина Репина «Так не доставайся же ты никому».

– Затем! Говорю же, влюбилась в тебя как идиотка!

Лиля сердилась, как будто я силой влюбил ее в себя.

– И как же ты через забор?

– Да я не собиралась, просто стояла. Смотрю, эта выходит, с телефоном. Там вывеска на заборе, номер дома. Сорок четвертый, говорит.

– Кому говорит? – Я приподнялся на локте, всполошенно глянул на Лилю.

– А кому она звонила? Адрес твой назвала. Я тогда подумала, что ничего страшного в этом нет, а потом вспомнила, что тебя милиция ищет, а она адрес назвала. На следующий день приезжаю, смотрю, парни какие-то выходят. Потом я узнала, что это твои братья. Старшего Виталиком зовут, да?

– И что?

– Они калитку открытой оставили, а меня как будто черт за руку дернул или за ногу.

– Короче!

– А что короче? Смотрю, эта твоя выходит, опять с телефоном. Ты, говорит, Виталика хотел убить, но не смог.

– Кто говорит? – Я вскочил с дивана, развернулся, сел и пытливо глянул на Лилю.

– Эта лежалка твоя, – ответила она. – Хотел, дескать, но не смог. Не получилось.

– Что не получилось?

– Виталика убить. – Лиля в смятении глянула на меня.

– Зачем мне его убивать?

– Я откуда знаю?

– А ты все это слышала?

– Своими глазами.

– И видела?

– Своими ушами. Да, и видела и слышала.

– А чего ты так разволновалась?

– А чего ты на меня так сморишь? Не я тебя предала, а та самая лежалка.

Я кивнул, принуждая себя поверить Лиле. Не могла она знать, что я готов был выстрелить в Виталика. Дульсинея же видела, как я целился в брата. Ей никто не мешал сдать меня ментам.

– Не надо было мне этого говорить, – посетовала Лиля.

Но я пропустил ее слова мимо ушей, смотрел на то место на полу, где восемь лет назад стоял Виталик и куда менты уложили Саньку, потом глянул на дверь, в которую меня уводили менты.

Виталик говорил, что не заказывал меня. Но я не мог ему поверить. И «наган» у Розочки был, и привет он мне от Виталика передал. Про привет Розочка мог и соврать, а вот «наган»?…

Виталика кто-то мог подставить. Были у меня такие мысли. Но кому нужен был такой развод? Отцу? Нет. Валере и Саньке? Вряд ли.

Дульсинее? А почему нет? Она любила меня, а Виталик пользовал ее как портовую шлюху. Можно допустить, что она хотела избавиться от него моими руками, сделать так, чтобы я потом сел за убийство?

Одного в могилу, другого в тюрьму?

Я поднялся, схватился за сигареты, закурил прямо в комнате.

– Если ты думаешь, что я в чем-то перед тобой виновата… – расстроенно проговорила Лиля.

– Нет, мы с тобой познакомились случайно. – Я рассеянно посмотрел на нее.

Нет, она точно была не при делах.

Подставить меня могла Дульсинея. Я вспомнил, как мы возвращались из гостиницы, где провели втайне от Виталика несколько чудесных часов. Но Виталик узнал о нашей встрече, разозлился, позвонил Саньке, тот поделился со мной. Тогда и произошел разговор о Розочке. Дульсинея знала, какая опасность может мне угрожать. Разве она не могла оживить ее?

Но зачем ей нужно было убивать меня? Розочка ведь стрелял по-настоящему. Я тогда чудом остался жив.

Возможно, Дульсинея собиралась убить сначала меня, а потом Виталика. Но за что? За то, что мы не давали ей спокойно жить? Но меня-то она любила, хотела по-настоящему. Или искусно притворялась?

Я мог только догадываться, а мне нужно было знать точно, как было все на самом деле. Зачем Дульсинея разожгла костер, кто ей помогал, кому она звонила?

Нужно было ехать в город и брать ее за горло. Да и Саньке стоило позвонить. Мне сейчас очень пригодилась бы его помощь.

Но вдруг Санька сам замешан в этой истории? Может, ему Дульсинея и звонила из Подгорки? Но ведь Санька и без нее знал адрес.

Я решил пока не трогать его и велел Лиле собираться.

Всю дорогу она с тоской посматривала на меня. Лиля понимала, что не увидел я в ней единственную и неповторимую, и все же решилась на совершенно конкретный намек, когда я остановил машину неподалеку от дома, в котором они с мужем снимали квартиру.

– Ромы сегодня не будет, – сказала она, глядя на ручку двери.

Но я не оправдал ее ожиданий.

– Включи свет в коридоре, – посоветовал я.

– Дело не в этом. – Лиля вздохнула и продолжила: – Мне все равно придется сказать Роме. Не могу я его обманывать. – Она с надеждой глянула на меня.

Вдруг я попрошу ее не торопиться, чтобы мы спокойно могли обсудить наши серьезные планы на будущее?

– Давай ты завтра мне об этом напомнишь. Тогда я и скажу тебе, что надо делать.

Я взял у Лили номер телефона, сказал, что завтра позвоню ей. Это ее немного успокоило.

Дульсинею можно было взять за горло, вытрясти из нее всю правду, но я решил не торопиться и проследить за ней. Целых восемь лет прошло с тех пор, как эта особа сдала меня ментам. Неужели я еще пару дней не подожду?

Было уже темно, когда я подъехал к магазину, в котором работала Дуська. Ее белый «Лексус» стоял на месте. Значит, и она где-то тут, еще при исполнении.

Из магазина Дульсинея вышла вместе с мужем. Сначала появился он, затем она. Дульсинея смотрела на Митю с едва заметным отторжением. Она не кривила губы, не щурила глаза. Выражение ее лица было совершенно спокойным. Чувство презрения растворялось в нем, как сахар в кофе.

Он приблизился к машине, взялся за ручку двери, но Дульсинея не торопилась открывать, пока не подошла вплотную, на кнопку брелока не нажала.

Я пожал плечами и отпустил педаль тормоза. Я не знал, где сейчас живут Камовы, но так это не проблема. Достаточно позвонить Саньке. А раз так, то какой толк ехать за ними?

Да и опасно это, во всяком случае для меня. Плохой я водитель. Вдруг не удержусь у Дульсинеи на хвосте, да еще и врежусь в кого-нибудь, преследуя ее? Но в то же время мне нужна была тренировка.