Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Гедимин фыркнул.

— Ну, собирайте помёт. Попросишь Броннов — привезут с караваном… Айзек, где моё кольцо накопителя? И что с тем пузырём? Пойдёт в дело, или давно выкинули?

Айзек быстро оглянулся на отодвинутую переборку и слегка сощурился.

— Скорее пойдёт, чем нет. Но Маккензи наотрез отказался выделять целое кольцо. У него там опять «Вестингауз»… Тебе обязательно нужно кольцо?

— Мне нужен накопитель — проверить систему управления, — качнул головой Гедимин, про себя назвав Маккензи драной мартышкой. — Хватит и фрагмента. А как вы на глазах у «Вестингауза» протащите толпу филков в инопланетных тряпках?

Айзек тяжело вздохнул.

— Вот это уже не твои проблемы, атомщик. И я бы на твоём месте этому радовался! Фрагмент, говоришь… Ну, попробуем.

…«Трилобиты» метались в полумраке над шатрами. То и дело кто-то садился на подставленную Вепуатом руку или его шлем. Корма у сармата не было, да зверьки его и не искали — садились и тут же летели дальше.

— Значит, даже помёт на что-то годен, — пробормотал Вепуат, глядя, как за полевыми кухнями аборигены — Бронны отдельно, Скогны отдельно — складывают собранные «отходы» в кучки. — Я так подозреваю — без ферментов не обойдётся. У этих зверей внутри целый химкомбинат. Синтез сложной органики «на коленке»… Разве что ты потянешь. Я не возьмусь.

Гедимин качнул головой. О ферментах он не знал почти ничего — так, общие сведения из сносок в «справочнике ликвидатора».

— Я не химик. Хольгер взялся бы… — в груди кольнуло, и он замолчал. «Хольгера давно нет. Когда же перестанет ныть под рёбрами⁈»

— Надо будет механизировать обработку, — быстро сказал Вепуат, мельком на него взглянув. — Чтобы филкам было проще. Как-нибудь прослежу, как они своё сырьё перерабатывают, и тебе расскажу.

Гедимин молча кивнул.

…Текк’ты, выглянув из скалы и погудев на прощание, снова нырнули в камень, и холм слабо дрогнул. Гедимин опустил руку, поднятую в ритуальном жесте, в последний раз взглянул на ангар столяров и котёл с очередной партией отмокающих заготовок и развернулся к шатрам. Красный свет фонарей подсвечивал столбы тумана — растения всё выжимали из себя воду и никак не могли охладиться. «Где-то тут явно нарушается закон сохранения…» — Гедимин, задумчиво глядя на подсвеченный пар, пошёл к бронеходу. Машина уже остановилась, шипела пневмозатворами, выдвигала трап. «А я давно не был в Ураниуме. Вон, уже и Маккензи распустился — не даёт материалов. Врёт, небось, про „Вестингауз“, а Айзеку его не продавить…» — сармат с тяжёлым вздохом шагнул в сторону, пропуская толпу филков. «Четырнадцать, пятнадцать… Хм, что-то их много.»

— Шлем надень! — привычно рявкнул он на замыкающего. Тот растерянно таращился по сторонам, будто впервые всё это видел. «Точно. Впервые. Это новичок,» — сообразил наконец Гедимин. «Айзек притащил ещё пятерых. Лучше бы привёз накопитель!»

— А! — командир экспедиции, увидев Гедимина в отсеке, коротко усмехнулся. — Так и думал, что тебя долго искать не придётся. Кенен, что там с дроном?

Гедимин вздрогнул, но из соседнего отсека донёсся голос Гварзы, и сармат выдохнул. «Ну конечно, не Маккензи. Ещё бы Маккензи сюда полез…»

— С дроном — ещё не время, — недовольно сказал Гварза. — Образец можешь отдать. И напомни ему, что он тут не сам по себе. Когда пришлёт нормальные отчёты?

Гедимин мигнул. Айзек едва заметно сощурился и виновато посмотрел на него.

— Забирай, — он кивнул на непрозрачный контейнер на краю стола. — Можешь вынести в шатёр — это вещество не трансформируется. И с отчётами… всё-таки хотелось бы посмотреть, над чем ты там работаешь.

— Излучатель полуавтоматический, — отозвался Гедимин, взвешивая контейнер на ладони; получалось чуть больше ста граммов — Маккензи не слишком расщедрился. — Для сигма-сигналов. Дрону, реактору, чему придётся. Нужен будет доброволец из филков. С твёрдой рукой и хорошей координацией движений. Устройство выходит… не очень удачное.

Айзек мигнул, пару секунд внимательно смотрел на него, потом наклонил голову.

— Сначала покажешь мне, потом пойдём за филками. Когда будешь готов?

20 день Жизни, месяц Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Под ногами что-то блеснуло. Гедимин наклонился и увидел россыпь обсидиановых «капель» — миниатюрных фрагментов расплава, застывших в толще пемзы. Серая пемза раскрошилась и рассыпалась по камням, обсидиановые «бусины» выкатились и остались лежать, стеклянно поблескивая. Гедимин опустился на камень, подобрал несколько — отчего-то они не держались на ладони, сыпались обратно. Чёрная капля, только что гладкая, внезапно проросла гранями. Гедимин поднял её к солнцу, хотел рассмотреть на просвет, но тут склон содрогнулся от оглушительного грохота. Выронив обсидиан, Гедимин медленно поднялся на ноги. Прямо над плато, в полусотне метров от поверхности, разворачивался, горя на лету, атомный крейсер. Его несло по странной траектории, защитные поля слетели, и сармат, сжимаясь в клубок, покатился вниз по склону в тщетной попытке увернуться от падающей громадины. «Не успеть,» — уже понимал он. Ещё секунда — и от страшного грохота потемнело в глазах, и Гедимин вскочил, ошалело мигая на зелёный шар-светильник. Ни гор Кагета, ни атомных крейсеров рядом не было. Он стоял посреди лабораторного шатра… но что-то всё-таки громыхало неподалёку, волоча неудобный длинный груз по гравию. Гедимин на секунду зажмурился, встряхнул головой, — громыхать перестало, но в отдалении раздались знакомые голоса. На окраине — где-то между шатрами и полевыми кухнями — Айзек переговаривался со стражем Руниеном, а рядом попискивали взволнованные аборигены.

«Нхельви. Проснулись,» — Гедимин снова встряхнул головой и выбрался из шатра, на ходу доставая флягу. «Если они вообще спят… Это они так громыхали?»

На окраине лагеря в белом свете посоха, воткнутого в землю, блестели многоцветные щитки панциря. Под посохом, обернув его хвостом, лежала длинная бронированная ящерица с неуклюжими складками вдоль тела. Складки частично состояли из тонких, но жёстких элементов, и поэтому сворачивались плохо и топорщились во все стороны. Опознал существо Гедимин далеко не сразу.

— Уран и торий! — Айзек, обернувшись, поднял руку в приветственном жесте. — Я подозревал, что кого-то мы разбудим. То ли у тебя самый чуткий сон, то ли ты