Обратный отсчет: Равнина - Токацин

крайнюю лепёшку. Защитное поле над ними давно разрушилось — Айзек неосторожным движением снёс его… а может, и собирался снести. Раздутый изнутри гзеш странно колыхнулся и застыл.

— Альгот надеется заставить его пропускать воздух, — ответил Айзек. — Сделать более похожим на наш скирлин. Если повезёт, можно будет носить это на голое тело… а то — сам видел, во что приходится одевать поселенцев.

«А! Ну вот, хоть кто-то занялся полезным делом,» — Гедимин одобрительно хмыкнул и хотел взять кусок гзеша в руку, но Альгот резким движением выдернул подстилку вместе с образцами из-под сармата и положил к дальней переборке.

— Не надо ничего трогать, — угрюмо сказал он. — Не стоило сушить это на проходе.

Он выразительно посмотрел на Айзека. Тот, кивнув, повернулся к Гедимину.

— Что с излучением снаружи? Ещё растёт?

«Да, излучение,» — Гедимин, забыв о филках и их опытах, выбрался наружу и взглянул на дозиметр. Пока сармат сидел в лаборатории, фон снаружи вырос ещё на два десятка микрокьюгенов. Аборигенов это, по всей видимости, не беспокоило — нхельви стаями шныряли вокруг шатров, Бронны-уборщики собирали по лагерю подстилки, складывали в корзины и уносили на окраину, охранник с копьём, на секунду попавшийся Гедимину на глаза, поднёс руку ко лбу и шевельнул ушами. Он почему-то был с непокрытой головой, да и уборщики поснимали капюшоны. Сармат посмотрел на термометр и удивлённо мигнул — воздух над холмом прогрелся до плюс десяти.

Часа через два у шатра-лаборатории послышались шаги, а вместе с ними — сухой треск панцирных щитков, клёкот и похрюкивание. «Трилобиты отогрелись,» — мельком подумал Гедимин и тут же забыл о Вепуате и его питомцах. Он даже не стал поворачиваться к «двери». Полог изнутри был загорожен защитным полем. Ещё один экран стоял напротив стола; если хорошо присмотреться, можно было различить на нём концентрические круги из тонких красных линий — невидимый поток квантов сигма-излучателя упирался прямо в поле.

Миниатюрный излучатель Гедимин закрепил на струбцине параллельно столу и теперь осторожно, кончиками когтей запускал крохотный маятник. Тут всё было слишком маленьким –ипроновая трубка-корпус в палец толщиной, образец ирренция за тонкой мифриловой мембраной, ипроновая пластина-отсекатель, микроскопическая гирька на эластичной нити… Гедимин помнил о прочности ипрона и местных эластомеров, и всё равно ему казалось — стоит дёрнуть чуть сильнее, надавить пальцем, и весь излучатель сплющится в лепёшку.

Маятник качнулся. Гедимин быстро перевёл взгляд на экран дозиметра. Его «щупы», вытянутые на всю длину, пересекали сигма-поток, и по экрану уже пошла волна — «сигма», рассекаемая ипроновой пластиной, размеренно пульсировала. «Заряда» хватало надолго — Гедимин не один час возился, подбирая длину и толщину эластомерной нити и вес грузика. Стоило волнам на экране начать менять форму, сармат остановил маятник, несколько секунд удерживал его в руке — и запустил снова, уже с другой силой. Придержав когтем струбцину, он нашёл очередную риску — отметку, до которой была оттянута гирька — и тронул пальцем передатчик, внося в журнал новую запись. «Какое оно всё мелкое…» — сармат ненадолго прикрыл глаза, уставшие от высматривания миллиметров. Дозиметр фиксировал происходящее и без него — главное было твёрдо держать руку.

«Ага… Кажется, понял. Теперь попробуем задать вот такую пульсацию…» — Гедимин поймал гирьку, остановил отсекатель и задумчиво сощурился. «Да, эту задать получится. А для вот этой нужен будет второй маятник. И надо отработать вариант вертикального корпуса. Для подачи сигналов на взлёте…»

График снова запрыгал вверх и вниз. Гедимин подсчитывал зубцы и плато и довольно хмыкал — эта кривая уже почти не отличалась от той пульсации, что «выжимала» энергию из полузаряженного накопителя. «Ещё два-три прогона — и отличаться перестанет,» — думал сармат. «Осталось проверить на „живом“ накопителе. Айзек ничего не привёз, — досадно… Может, вынуть из сфалта?»

Он покосился на нижний экран дозиметра — тот, не занятый графиками сигма-излучения, принимал сигнал от свободных детекторов и фиксировал общий фон. На рассвете тот замер на двух сотнях микрокьюгенов — и с тех пор не менялся.

«Не полезу я в сфалт,» — решил Гедимин. «Мало ли, что с чем среагирует. Не знаю, что у них так фонит — направление не определить… Подожду до завтра. Есть вероятность, что фонить перестанет. А филкам надо бы выдать флония. Милликьюген они сегодня точно наберут. А то и все четыре.»

18 день Огня, месяц Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Дозиметр показывал пять микрокьюгенов. Гедимин, тяжело вздохнув, поднялся с лежака. Интенсивность излучения начала спадать ещё вчера, сразу после «заката» — а вот теперь вернулась к позавчерашнему показателю. «И что вчера фонило, так никто и не узнает,» — сармат снова вздохнул и, оставив в покое дозиметр, сел за стол. Глоток Би-плазмы и вылитая под скафандр вода заставили мысли проясниться. Гедимин допил остатки воды и перевёл взгляд на прикреплённый к столу древесный лист. «Продолжаем отработку пульсаций. Если увеличить амплитуду колебаний…»

Опыты с излучателем и его примитивнейшей «автоматикой» отчего-то завораживали — несколько часов Гедимин запускал маятники и измерял излучение, отвлекаясь только на запись очередного результата. Единственное, о чём не хотелось думать, — о практическом применении такого «пульсатора». Дёргать гирьки и высчитывать миллиметры предстояло не запрограммированным автоматам, а обычным поселенцам — и Гедимин совсем не был уверен в их памяти, твёрдой руке и хорошем глазомере. Он и в себе-то не был уверен — по крайней мере, пока не проверил «пульсатор» на веществе, с гарантией отличающем правильную пульсацию от неправильной. Накопителя для опытов у него не было, а кривые на экране дозиметра… на этой ненормальной планете Гедимин не был уверен даже в дозиметре.

«А выбирать ведь не из чего,» — думал он, глядя на ползущую кривую. «Без пульсирующего излучения команду не отдашь. Или „пульсировать“ его вручную, или… вот такими маятниками-отсекателями. Хорошо бы, филки смогли это освоить! Двигать пластины вручную — ещё хуже.»

Гравий на улице зашуршал громче обычного — к шатру подошёл кто-то массивный и не пытающийся скрыть свою массу. Потом металлический коготь поддел полог, и внутрь просунулась рука.

— Гедимин, ты здесь? — Вепуат откинул было полог, но упёрся в защитное поле поперёк дороги и озадаченно хмыкнул. На его хмыканье отозвались, захрюкав, три