Обратный отсчет: Равнина - Токацин

летучих «трилобита». Все они сидели на скафандре Вепуата и топорщили спинные щитки — Гедимину издалека показалось, что они раздулись, но это была только «взъерошенная» броня.

— Так и сидишь тут с утра? — спросил Вепуат, озадаченно глядя на струбцину с закреплённым на ней излучателем. — Я тебя снаружи не видел. Там рассвело уже, ты в курсе?

Гедимин мигнул.

— Уже день? — он крепко зажмурился и медленно поднялся из-за стола. Только теперь он почувствовал, как устали глаза, и сводит мышцы. «Восемь часов мелкой возни… Понятно, почему думать мне уже нечем.»

— Текк’ты не появлялись? — спросил он, думая, что неплохо было бы размяться — хотя бы пройтись по складчатой крыше барака, дать тренировку ступням…

Вепуат покачал головой.

— Ты бы заметил, — сказал он. — Сегодня что-то запаздывают. Так ты выйдешь? Столько работать, наверное, вредно!

…После пробежки по крыше барака в голове и правда прояснилось. Когда Гедимин, трижды проделав путь от торца до торца, спрыгнул на землю, из здания уже выглядывал угрюмый комендант. Показав сармату кулак, он громыхнул дверной створкой и скрылся. Гедимин оглянулся на барак и пожал плечами. «Чего ему не так? Крыша прочная. Я же всё рассчитал…»

Мимо мелькнула крылатая тень, и на плечо сармата сел «трилобит». Гедимин быстро собрал в ладонь свисающие шлейки и огляделся в поисках Вепуата. Тот уже выходил из-за шатра, недовольно щурясь и щёлкая когтем по броне.

— Разболтались без нормальных тренировок, — сказал он, забирая «трилобита» у Гедимина. — Надо погонять их ещё пару часов. Вовремя потеплело — я уже не знал, что с ними делать.

Гедимин покосился на красно-оранжевое небо, рассечённое жёлтыми разломами. Они светились, как раскалённый добела и теперь остывающий металл. «Плюс пятнадцать» — выдал термометр, — ни свет, ни жар с неба до земли не доходили.

— Думаешь, потеплело надолго? — спросил он. — Тут же какая-то смена сезонов…

«И мы все о ней ничего не знаем,» — закончил он про себя. «Зато навезли сюда поселенцев. И строим атомную станцию.»

— Что там дымится? — насторожился он, увидев, что воздух за шатром странно помутнел — как будто в небо поднималась струя пара. Таких струй на холме было много — и справа, и слева от лагеря. Ничего не дымилось только на пятачке между шатрами.

— Дымится? — Вепуат проследил за его взглядом и облегчённо вздохнул. — А, это… Ты ещё не видел? Это туманники. Оправдывают своё название.

Издалека Гедимину показалось, что растения стали больше, особенно в ширину; он подумал было, что просто наблюдал за ними не слишком внимательно, но вблизи убедился — живые чаши и впрямь растянулись вдвое, выступы над ними сложились и разгладились, и по всей поверхности блестела тонкая водяная плёнка. Над каждой «чашей» поднималась синеватая дымка.

— Испаряют лишнее? — предположил Гедимин. Вепуат качнул головой.

— Охлаждаются. В чашке температура на десять градусов ниже. Такой механизм терморегуляции… Местные сегодня из них даже воду не черпали.

Жидкость на дне «чаши» всколыхнулась. С окраины донёсся прерывистый низкочастотный гул. Гедимин невольно поморщился от давления на височные кости — сегодня Текк’ты «говорили» как-то особенно «громко».

— Пришли! — Вепуат хлопнул ладонью о ладонь. — Пойду спрошу, где их носило.

Трое Текк’тов свернулись на дне долины между складчатых крышек шахт. Они поднялись на поверхность целиком, на всю длину, и места в низине осталось очень мало. Бронны, выглянувшие из мастерской, теснились на метровом пятачке у самой двери. Их котёл, отодвинутый к обрыву, лежал среди витков чьего-то хвоста. Едва Гедимин вышел на край скалы, Текк’ты вскинулись и загудели снова. Сармат судорожно сглотнул — болели и височные кости, и уши. Вепуат, вздрогнув, издал похожий низкочастотный звук, потом ещё несколько — но, видимо, с другой интенсивностью: боль в ушах не стала сильнее. Гедимин быстро прикрыл наушники и шагнул назад. «Что-то тут не так. Они встревожены или… разозлены⁈ Дождусь перевода…»

Вепуат развернулся к нему, что-то крикнул, потом протянул руку к его наушникам. Гедимин снова сглотнул и открыл один из них. Боль почти уже утихла, и слух вроде восстановился.

— Что, сильно пришибло? — Вепуат смотрел на него с сочувствием. — И от меня тоже? Они… немного волнуются, не рассчитали. А я сам не почувствовал. Вот что странно…

Гедимин раздражённо сощурился.

— Чего они волнуются? Что-то случилось?

Вепуат мрачно кивнул.

— Кьюссы… Стой! Сфалт тебе зачем⁈

Гедимин медленно опустил оружие.

— Чего «Кьюссы»?

— Здесь их нет, успокойся, — быстро проговорил Вепуат, с опаской глядя на сфалт. — Пока нет. Но с утра Текк’ты их видели. Они прилетели к лежбищу и привезли угощение. Хорошее угощение на всех. Текк’ты сильно удивились — Кьюссы давно ничего не строили, а просто так они не кормят. Думали, что снова позовут на строительство. Но никого не позвали.

— И что? Кто-то отравился? — Гедимин снова пересчитал змей на дне долины. «Мало. Вчера было больше. Правда, что ли, отравились⁈»

Вепуат, ухмыльнувшись, что-то прогудел. Текк’ты ответили — уже тише, без такого надрыва. Гедимин в очередной раз пожалел, что на его мозг Куэннских технологий не хватило, и местные языки он так и не выучил.

— Нет, все здоровы. Это была хорошая пища, — сказал Вепуат. — Но было много споров. И многие из-за этого свернули. Это из-за Кьюссов. Они хотели увидеть постройки равных Куэннам. Просили, чтобы Текк’ты провели их сюда. Обещали много хорошей еды и полезного камня. Вот эти Текк’ты — они знают, что ты не любишь Кьюссов…

Гедимин мигнул — о чём-о чём, а уж о Кьюссах он с подземными змеями точно не говорил — и вообще не помнил, чтобы разговаривал с ними на отвлечённые темы.

— Из-за того, что они поломали твою штуковину, которую ты починил, — пояснил Вепуат. — Эти Текк’ты сразу сказали, что никого сюда не поведут. Только по твоему слову. А другие Текк’ты — они стали думать и спорить. Было много споров по дороге, и