Призрак Оперы - Гастон Леру

– Да, – ответил Рауль. – Но расскажите мне, что произошлодальше, когда вы сели на белую лошадь из «Пророка»?

– Я позволила посадить себя на лошадь. Странное оцепенениепостепенно сменило тревогу и ужас, которые вызвало во мне это адскоеприключение. Человек в черном удерживал меня, и я уже не пыталась бежать отнего. Внутренний покой, который охватил меня, заставлял думать, что я нахожусьпод влиянием какого-то зелья, хотя я полностью владела своими чувствами. Моиглаза привыкли к темноте, и она прерывалась то тут то там короткими проблескамисвета. Я считала, что мы находимся в узкой, круглой галерее, и представиласебе, что она проходит вокруг здания, подземная часть которого огромна.

Один раз, только один раз я спускалась в эти громадныеподвалы и останавливалась на третьем уровне, боясь идти дальше. Я видела ещедва уровня ниже, достаточно большие, чтобы разместить там небольшой городок, нопоявившиеся фигуры заставили меня убежать. Это были черные демоны. Они работалилопатами, разжигая и поддерживая огонь, и, если ты подходил близко к ним,угрожали внезапно открыть красные пасти своих топок.

Пока Цезарь спокойно нес меня на своей спине через кромешнуютьму, далеко впереди я увидела черных демонов перед красными огнями их печей.Они появлялись, исчезали и опять появлялись в зависимости от изгибов иповоротов маршрута, которым мы следовали. Наконец они исчезли совсем. Мужчинавсе еще поддерживал меня, и Цезарь продолжал идти, неуправляемый и спокойный.

Я не могу даже приблизительно рассказать вам, как долгопродолжалось это путешествие в темноту. Моей единственной мыслью было, что мыдвижемся по кругу, спускаясь по несгибаемой спирали в глубь земли. Возможно, ядумала так, потому что моя голова кружилась, но я не верю этому. Нет, мысли моибыли невероятно ясными.

Цезарь вдруг фыркнул и немного ускорил шаг. Воздух сталвлажным. Ночь прояснялась. Мы были в окружении голубоватого зарева. Я увидела,что мы оказались на берегу озера. Его серая вода сливалась вдали с темнотой, нозарево освещало берег, и я заметила маленькую лодку, привязанную к железномукольцу на пристани.

Не было ничего сверхъестественного в этом подземном озере сплавающей на нем лодкой, но подумайте о той фантастической ситуации, в которойя оказалась! Души мертвых, подходя к реке Лете, не могли чувствовать большейтревоги, чем я, и Харон не мог быть более угрюмым или более молчаливым, чеммужчина, который посадил меня в лодку. Может быть, эффект зелья исчез илипрохлада этого места позволила мне прийти в себя – в любом случае мое оцепенениепочти спало. Я сделала несколько движений, которые показали, что мой страхвозвращается. Мой мрачный компаньон, вероятно, заметил это, потому что показалбыстрым жестом, чтобы убрали Цезаря. Я видела, как Цезарь исчез в темнотегалереи, и слышала, как он громко бил копытами на ступеньках лестницы.

Мужчина прыгнул в лодку, отвязал ее от кольца, взял весла истал быстро и сильно грести. Его глаза через отверстия в маске неотрывноследили за мной, и я чувствовала на себе тяжесть его неподвижных зрачков. Былоочень тихо. Мы скользили по голубоватому свету, о котором я говорила вам, новскоре опять оказались в полной темноте. Наконец лодка ударилась о что-тотвердое и остановилась. Мужчина поднял меня. К этому времени я в достаточнойстепени восстановила свои силы, чтобы закричать, и я сделала это. Но затем язамолчала, ослепленная светом, – да, мужчина опустил меня вниз, в ослепительнояркий свет.

Я вскочила на ноги. Силы вернулись ко мне. Я увидела, чтонахожусь в центре гостиной. Она была вся заставлена великолепными цветами,которые выглядели нелепо из-за шелковых лент, привязанных к корзинам, какиепродаются в магазинах на бульварах; это были оранжерейные цветы, подобные тем,что я всегда находила в своей артистической комнате после спектакля. Среди этихтипично парижских цветов стоял, скрестив руки, человек в маске и черном плаще.И он сказал: «Не бойтесь, Кристина, вы вне опасности».

Это был Голос.

Я была ошеломлена и вне себя от бешенства. Протянув руку кмаске, я попыталась сорвать ее, чтобы увидеть лицо Голоса. Однако он мягкосхватил меня за запястье, толкнул в кресло и продолжил: «Вы вне опасности, еслине будете трогать мою маску». Затем встал передо мной на колени, больше ничегоне говоря. Его покорность вернула мне смелость. Свет, ясно освещавший вещивокруг меня, вернул мне сознание реальности жизни. Мое путешествие, каким бычрезвычайным оно ни казалось, было окружено земными вещами, которые я моглавидеть и к которым могла прикоснуться. Обои на стенах, мебель, подсвечники,вазы и даже цветы – я могла почти сказать, откуда они появились в этихпозолоченных корзинах и сколько они стоили, – неизбежно ограничили моевоображение пределами гостиной как обычного места, которое, по крайней мере,находилось в подвалах Оперы. Я решила, что, вероятно, имею дело счудаком-чужестранцем, который жил в подвалах, так же как другие, из-за нужды, смолчаливого согласия администрации, нашел постоянное убежище в мансардах этойсовременной Вавилонской башни, где люди интриговали, пели на всех языках илюбили друг друга.

Я не думала о той ужасной ситуации, в которой оказалась, яне хотела знать, что случится со мной, какая темная сила привела меня сюда,чтобы быть запертой в этой гостиной, как заключенная в камере или рабыня вгареме. Нет, сказала я себе. Голос – мужчина! Я стала плакать.

Мужчина, все еще стоявший на коленях, очевидно, понялпричину моих слез, потому что он произнес: «Это правда, Кристина. Я не ангел,дух или привидение. Я – Эрик».

В этом месте история Кристины была опять прервана. Ей иРаулю показалось, что эхо за их спиной повторило:

«Эрик». Какое эхо? Они увидели, что настала ночь. Раульсделал движение, как будто хотел встать, но Кристина удержала его.

– Останьтесь, – сказала она, – я хочу закончить свой рассказздесь.

– Почему здесь? Я боюсь, что ночью здесь слишком холодно.

– Нам нечего бояться, кроме люков. Мне не разрешено видетьсяс вами вне Оперы. Сейчас не время раздражать его. Мы не должны возбуждать унего подозрений.

– Кристина! Кристина! Что-то говорит мне, что мы делаемошибку, дожидаясь завтрашней ночи, мы должны бежать сейчас же.

– Если Эрик не услышит меня завтра, это причинит ему сильнуюболь., – Будет трудно уйти от него навсегда, не причинив ему боли.

– Вы правы, Рауль, я уверена, мое бегство убьет его. –Помолчав, она добавила приглушенным голосом: – Но, по крайней мере, это равнаяигра: есть шанс, что он убьет нас.

– Тогда он действительно любит вас?

– Да, достаточно, чтобы не остановиться ни перед чем, дажеперед убийством.

– А возможно ли найти место, где он живет, и пойти туда.Поскольку он не призрак, ведь можно с ним поговорить и даже заставить егоответить.