Пороки и их поклонники - Татьяна Устинова

Память о страхе заставляла его изо дня в день потеть натренажерах, выполняя специальный комплекс, придуманный тем же врачом.

Он всегда пристегивался в машине, даже если ехал через улицув ларек за пивом. Даже с бортика бассейна он больше ни разу не прыгнул, потомучто помнил тот свой страх и боялся, что он повторится.

Он привык к почти постоянной боли в спине и к тому, чтоспина может в любую минуту “подвести” и ее еще надо уговаривать и поглаживать,чтоб “не подвела”.

Как это он сегодня стащил труп по лестнице, вытащил в окнода еще усадил в машину?!

“Deep Purple” в наушниках все гремел, и диски падали на мат,сотрясая стены. Архипов старался не спрашивать себя, что во время егоупражнений делают соседи. Впрочем, прямо под ним размещались супруги Державные,Елена Тихоновна и Гуня, люди во всех отношениях интеллигентные и уважительные.

Пот заливал глаза, трусы насквозь промокли. Позвоночник:просил пощады, но Архипов знал, что пощады ему не даст.

Гадость сегодняшнего дня растаяла под градом горячего трудногопота, и воспоминания о том, как на шею ему упала холодная и тяжелая рука, и отом, как Маша Тюрина говорила в телефон бойким, уверенным, ненатуральнымголосом, больше, не мучили его.

Подошел Тинто Брасс, потыкался носом в ухо, в пластмассовыйкружок, внутри которого гремел “Deep Purple”.

– Уйди! – приказал Архипов, не слыша себя. – Сейчас штангуна лапу уроню!

Тинто не ушел. Он был удивительно упрям. Архипов отвернулсяот него. Он не любил, когда на него смотрели во время его экзекуций, а отвязатьсяот Тинто было невозможно. На руках надулись вены – мокрые и синие. Оставалосьеще совсем немного. Минут пятнадцать.

* * *

Макс осторожно потянул на себя раму, уверенный, что окнозакрыто. Рама не поддалась, и он потянул еще раз. Конечно, закрыто. Он целыйдень добирался до этого дома. Он знал – если доберется, больше ничего с ним неслучится.

Сильный, здоровенный, похожий на бога Тора Манькин соседпридумает что-нибудь, и даст Максу поесть, и уложит спать на невиданномматрасе, а утром пойдет и спасет глупую Маньку, наделавшую дел. Он не думал,что станет делать, если окно закрыто.

На улице у него дважды проверяли документы и оба разаотвязались только потому, что он выглядел “жалостливо” и смирно просил егоотпустить – он приехал к сестре, адрес такой-то, вот видите, на бумажкенаписано. Сейчас каникулы, так он погостить приехал! Его отпускали, но умныйМакс был уверен – если заберут ночью, не отпустят.

Ему очень хотелось есть, а денег не было совсем, ни копейки.Он не мог поехать на метро как раз потому, что у него не было денег. Он шел ишел, спрашивал, куда идти, и опять шел. Ему отвечали, но смотрели подозрительно– Чистопрудный бульвар находился слишком далеко от того места, где Макс о немспрашивал.

Вот он пришел, наконец, а окно закрыто.

Придется ночевать на улице, хотя он замерз так, что зубы ворту отчетливо стучали, а когда Макс пытался их сжать, начинала как-топодозрительно дергаться шея – пусть уж лучше стучат, ну их!

А может, его и дома нету. Может, уехал. Он ведь не долженсидеть и ждать, когда придет Макс Хрусталев.

Что делать? Как быть?

Макс присел под окно – там не было лужи, только сыройасфальт, вода скатывалась под куст бузины, – ноги почти не держали его. Он селпод окно и спрятал холодный нос за отворот куртки. За отворотом тоже быломокро, но не так холодно, и пахло псиной, наверное, от свитера.

Бабушка говорила когда-то, что связала его из собачьейшерсти. У бабушки была собака Клякса – не настоящая собака, как у соседа, атак, чепуховина, мелкая, вертлявая, черная. Бабушка ее вычесывала и добавлялашерсть “в нитку”.

Вот теперь псиной и пахнет.

Маньку поймали, когда они садились в поезд.

Макс твердо решил, что никуда не поедет – убежит на первойже станции! Не для того он ехал в Москву, чтобы через три дня сестрица –зараза! – приволокла его обратно, как провинившуюся козу. Он убежит. У неготеперь своя жизнь, что бы там она ни говорила.

К ней подошел человек. Самый обычный человек, в пиджаке игалстуке, и плащ у него был серый, тоже самый обычный. Макс смотрел издалека,потому что она ушла вперед, а он тащился нога за ногу – не хотел никуда ехать истроил планы побега. Она вздрогнула, вскинула голову и сверху вниз – оттого, чтовысоченная, – посмотрела на того, в плаще. Он стал что-то говорить, а она вдругбросилась бежать вдоль состава, и люди шарахались от нее и смотрели вслед, аМакс стоял, разинув рот.

Наперерез ей выскочил еще один – откуда он выскочил, из-подпоезда, что ли? – и как-то подозрительно быстро ее утихомирил. Она сама пошла сними и прошла мимо Макса так, как будто никогда в жизни его не видела. Она дажеотвернулась, когда проходила мимо него.

Сумка болталась у нее на плече, и тот, который в пиджаке,шел совсем рядом, а второй чуть-чуть сзади. Прикуривая, он вдруг встретился сМаксом глазами, посмотрел внимательно. И тут Макс перепугался так, что кожу наголове как будто стянуло к макушке.

Неизвестно, чего он перепугался, – ничего не происходило.Просто человек, прикуривая, смотрел ему в лицо, и Макс понял, что долженспасаться.

Немедленно.

Он неловко побежал, оглядываясь, два раза споткнулся, чутьне упал, пробежал через длинный вокзальный пассаж, выскочил на остановку исиганул в какой-то автобус. Двери закрылись, автобус поехал. Хорошо, что вкармане оказалось семь рублей. Автобус завез его куда-то на окраину, Макспонятия не имел, что это за окраина – громадные белые дома, широкие улицы,холодный ветер. На остановках толпы людей штурмовали автобусы и редкиетроллейбусы с ожесточением и страстью.

Макс посидел на лавочке под стеклянным панцирем остановки, апотом ушел, потому что рядом пристроился спать мужичонка в красном плаще исоломенной шляпе, воняло от него невыносимо.

Тогда Макс в первый раз спросил у подходящего по видупрохожего, как пройти на Чистопрудный бульвар.

“Пройти-и? – удивился прохожий. – Пожалуй, лучше ехать. Идтитебе отсюда как раз до завтра”.

Прохожий не знал, что у него нет денег, и Макс пошел.Сначала он шел просто так – смотрел по сторонам. Потом стал думать, во что жетакое влипла его сестрица – надо же, сестрица у него! И признала, сказала, чтопомнит его уши, смешная! И чего ей взбрело отправлять его обратно, да ещевместе с ним ехать?! Дура какая-то…

Потом он стал думать о том, где она теперь, и что с ней, ичто он скажет ее соседу, когда, наконец, дойдет до него. Кто это ее уволок?Зачем? Может, она денег задолжала? Или кавалера кинула, а он в обиду ударился?Колькин брат Серега пришел из армии, а Наташка с Генкой как раз загуляла. ТакСерега как пошел молотить направо и налево, мало никому не показалось, Генкеособенно. А Наташка все равно заявила, что одного только Генку любит и не нуженей никакой Серега. А через год они с Генкой развелись, и теперь она опять кСереге клинья подбивает. Бабушка сказала – шалава девка, одно слово!