И не прервется род - Наталья Способина

спрятал флягу и, придвинувшись вплотную к огню, закутался в плащ.

Я пока не чувствовала особого успокоительного эффекта, однако смеяться больше не хотелось. Альгидрас сел на корточки в полуметре от меня и принялся водить ножом по земле, в задумчивости что-то рисуя.

– Я поговорить хотел, княжич, – подал голос Алвар, тоже присаживаясь на корточки, но уже со стороны Миролюба.

– Говори, – разрешил Миролюб и тут же с раздраженным вздохом сказал Альгидрасу: – Не рань землю понапрасну, хванец. Нельзя.

Альгидрас вскинул голову, нахмурившись, однако вытер нож о пучок травы и убрал за пояс.

– Говори, – повторил Миролюб.

– На рассвете я отпущу своих воинов. Дальше они идти с нами не могут. – Несмотря на то что старейшина Савойского монастыря понизил голос, два воина у костра повернулись в его сторону, и он, точно почувствовав это, коротко бросил через плечо: – После! – И тут же продолжил: – Дальше мы пойдем вчетвером. Ты знаешь эти земли. Насколько опасным будет путь?

– Здесь редко встретишь путников. Скорее разъезды из Свири, – медленно ответил Миролюб и тут же спросил: – Отчего ты их отправляешь?

– Я думал отпустить их позже, но Ансгар поторопил возвращение.

– Мы едем к Святыне Воды, княжич, – встрял в разговор Альгидрас. – Они не смогут даже приблизиться к ней, не то что находиться рядом несколько дней.

– А ты сможешь? – обратился Миролюб к Алвару.

Тот кивнул.

– Он сможет? – повернулся Миролюб к Альгидрасу.

Тот смерил Алвара долгим взглядом. Было видно, что этот вопрос уже поднимался, и не раз.

– Он верит, что сможет. А я верю ему.

И хотя речь шла лишь об уверенности Алвара в своей Силе, улыбка, появившаяся на лице старейшины Савойского монастыря, была едва ли не ярче костра.

Тот воин, что понимал по-словенски, отделился от общей группы и тенью навис над по-прежнему сидевшим на корточках Алваром. Алвар, надо отдать ему должное, довольно долго делал вид, что не замечает воина. В конце концов Альгидрас что-то сказал по-кварски, и Алвар с тяжким вздохом встал и кивком пригласил сверлящего его взглядом мужчину отойти в сторону. Я наблюдала за тем, как они скрываются в лесу, и думала о том, что старейшина Савойского монастыря либо очень храбрый, либо совершенно безрассудный. А может, оба варианта были верны.

Через некоторое время Миролюб спросил:

– А что будет с Алваром у Святыни Воды?

Альгидрас ответил не раздумывая:

– Ему будет очень плохо, он будет умирать в муках каждую секунду.

Княжич усмехнулся, а потом нахмурился, осознав, что это не шутка.

– Зачем тогда?

– Потому что это Алвар, – пожал плечами Альгидрас. – Человек, который всегда делает по-своему, не считаясь с теми, кому он дорог.

Я посмотрела на Альгидраса, неотрывно глядящего в густую темень, поглотившую Алвара с одним из его людей, и подумала, что Альгидрас тоже тот еще глупец, который отрицает истину. Что бы он ни говорил об Алваре, тот гораздо дороже ему, чем кто-либо другой в этом мире.

Мысли начали путаться, и я почувствовала, что соскальзываю в дрему. Хотела спросить у Миролюба, где мне ложиться спать, но вместо этого провалилась в сон, уронив голову ему на плечо.

Чужая война опаляет всегда больнее,

В ней чуждая вера, чужие законы и нравы.

И в сердце ее оказаться – нет доли страшнее,

Когда непонятно, кто враг, и не знаешь, где правда.

Глава 14

Проснувшись утром, я почувствовала влагу на лице и, сморгнув холодные капли с ресниц, открыла глаза. Оказалось, что я лежу, свернувшись клубком, на расстеленном плаще в метре от почти потухшего костра. Удивительно, но холодно мне не было. Наверное, потому, что я спала, укутавшись в свой плащ и укрытая сверху плащом Миролюба. Потянувшись и едва сдержав при этом стон – все тело после вчерашних акробатических трюков на лошадях адски болело, – я с трудом выбралась из-под плаща княжича и огляделась по сторонам. Мой желудок тут же сжался. Да что ж такое?! Неужели я до конца своих дней в этом дурацком мире буду так реагировать на его взгляд?!

Альгидрас, до того сидевший по другую сторону костра, быстро встал и, скинув с головы капюшон, произнес:

– Доброе утро!

– Доброе, – откликнулась я и еще раз оглядела пустую полянку, лишь бы не смотреть на то, как он неловко отводит взгляд.

Недалеко от нас паслись четыре расседланных коня.

– Где все?

– Алвар провожает своих людей. Княжич ушел к роднику.

– Почему ты не называешь его по имени? – раздраженно спросила я. – Где родник?

– Миролюб ушел к роднику, – медленно проговорил Альгидрас. – Вон по той тропке.

Он указал себе за спину. Я быстро проследовала в указанном направлении, чувствуя, как спину жжет его взгляд.

Миролюба я нашла у большого дерева. Тот стоял, прислонившись плечом к стволу и прикрыв глаза.

– Доброе утро! – поприветствовала я.

Он обернулся на мой голос, хотя – я была уверена – почувствовал мое приближение заранее. По его лицу скользнула тень улыбки, когда он произнес ответное:

– Доброе утро.

Я снова вспомнила о Гориславе, который был первым, кто пожелал мне доброго утра вчера, и зябко поежилась.

– Твой плащ, – стараясь не дать волю непрошеным слезам, произнесла я.

Миролюб кивнул, и я спохватилась:

– Давай помогу.

Подумала, что он не позволит или скажет что-нибудь резкое, однако княжич молча подошел ближе, чтобы мне было удобней. Я накинула отсыревший плащ на его плечи, застегнула деревянную пуговицу у горла и посмотрела ему в лицо. Он несколько секунд смотрел в мои глаза так, словно хотел о чем-то спросить. Я почувствовала озноб, сама не зная отчего. Миролюб же вновь слегка улыбнулся и произнес:

– Умойся. Скоро выезжать.

Вот только я была уверена, что он хотел сказать что-то совсем другое.

Завтракали мы холодным мясом и еще на удивление мягкими лепешками. Сидя на бревне рядом с Миролюбом, я прокручивала в голове не озвученный им вопрос. Что я буду делать, если он спросит напрямую, кто я такая? Притворяться, что я Всемила? Так выяснить, что это ложь, – дело пяти минут.

От невеселых мыслей меня отвлекло движение Альгидраса. Он потянулся с флягой к затухающему костру, намереваясь его залить. Алвар перехватил его руку на полпути и что-то сказал по-кварски. Альгидрас убрал флягу и, поднявшись, направился к своей лошади. Миролюб отправился туда же. Алвар поднял на меня рассеянный взгляд, и я невольно спросила:

– Мешаю?

Он лишь помотал головой, а я отметила, что выглядит он сегодня гораздо хуже, чем вчера. Будто отдыхать этой ночью ему вовсе не пришлось. Алвар коснулся ладонью едва тлеющих углей и стал что-то негромко и напевно говорить кострищу, я же вдруг почувствовала, будто подглядываю за чем-то очень личным, и, поспешно встав, тоже направилась к лошадям.

Люди Алвара оставили нам четвертого коня. Альгидрас разглядывал животное со скептическим выражением лица. Конь был высоким и, кажется, нервным, потому что то и дело вскидывал голову и фыркал. Я замерла поодаль в нерешительности. Альгидрас с Миролюбом покосились на меня, а потом обменялись взглядами, после чего хванец подхватил под уздцы свою лошадь и подвел ко мне:

– Она смирная – на ней поедешь.

Я пожала плечами, понимая, что и с этой-то свалюсь. К тому же я отнюдь не была уверена, что в принципе смогу ехать сегодня верхом. Альгидрас подставил мне сцепленные в замок руки, но подошедший Алвар молча оттеснил его в сторону. Оттягивая момент, когда придется напрягать ноющие мышцы, я оглянулась на костер. Угли выглядели так, будто погасли не один час назад. При этом на ладонях Алвара не было даже намека на ожоги.

Оказавшись на лошади, я поняла, что все не так уж и плохо. То есть, конечно, плохо, но могло бы быть гораздо хуже. Миролюб, уже сидевший верхом, подъехал ближе и приступил к инструктажу. Через пять минут я была в общих чертах ознакомлена с тем, что стоит, а чего не стоит делать, сидя верхом на лошади. Все время, пока он это