И не прервется род - Наталья Способина

им явно не понравится. Я покосилась на Альгидраса. Тот, почувствовав это, поднял голову, и стоило нашим взглядам встретиться, как мой желудок сделал сальто. Бесит! Как же бесит! Я резко отвернулась к Алвару. Тот смотрел на гриву своего коня с задумчивой улыбкой. Миролюб оглянулся и поторопил:

– Ну что молчишь?

– Выбираю правду, – честно ответил Алвар. – Их же всегда несколько, правд… Да, светлый княжич? – в его голосе появились странные интонации.

Миролюб пожал плечами и беспечно откликнулся:

– Выбери ту, от которой меньше бед, дорогой мой гость.

Он снова не обернулся.

– Тогда повторю то, что уже сказал тебе прежде. Меня позвала Святыня.

– Тебя не могла позвать чужая Святыня, – негромко откликнулся Альгидрас.

– Да что ты знаешь? – в голосе Алвара послышалось усталое раздражение. – Ты прикоснулся к ней, но так и не понял ее. Ты хоть раз чувствовал ее боль? Ее тоску? Бессилие? Она столько лет ждала освобождения!

– Кто «она»? – на этот раз Миролюб оглянулся.

– Каменная Дева, – откликнулся Альгидрас, не глядя на Алвара, в то время как тот ответил:

– Рамина.

– У нее есть имя? – удивился Миролюб.

– Это в той части свитков, что мы не читали, – пояснил Альгидрас.

– В той части, что мы не читали? Там не все свитки?

Вот, кажется, и ответ на вопрос, утаил ли Миролюб часть свитков, или у него их просто не оказалось.

Альгидрас лишь пожал плечами.

– Расскажи! – попросили мы с Миролюбом одновременно.

Не знаю, к кому обращался он, лично я имела в виду Алвара, потому что ему с недавних пор по части истории доверяла больше. Алвар потер лицо, отбросил волосы с глаз и вздохнул:

– Это было до начала времен, – начал он голосом, из которого полностью исчезла его привычная беззаботность. – В этот мир пришли пять… Я не знаю, можно ли назвать их людьми. Но пусть будут люди. Мир был молод. Возможно, до них здесь была лишь чернота.

Миролюб впереди нас фыркнул, однако ничего не сказал.

– Они принесли в этот мир Силу.

– Силу стихий? – вполголоса уточнила я у Альгидраса, начисто позабыв о своем решении его игнорировать.

Тот кивнул.

– А откуда они пришли? – оглянулся через плечо Миролюб. – С неба свалились? Как град?

Было видно, что он забавляется.

– Не с неба, светлый княжич. С другой стороны.

На этом месте рассказ мне резко разонравился сразу по ряду причин, но ни о чем не подозревавший Алвар продолжил:

– Наш мир – это прекрасное полотно, сотканное из радостей и бед, рождавшихся в нем от начала времен. Они ли создали это полотно или же прорвали своим приходом то, что было соткано до них, о том не скажу.

– Хорошо. Они пришли, и дальше что было? – снисходительно позволил продолжить Миролюб и, обернувшись, подмигнул мне.

Я очень надеялась, что он хотел показать, что не верит Алвару, а не намекал на мою «потусторонность».

– А дальше случилось то, чего они не могли ожидать. Оказалось, что удерживать свои стихии в узде в этом юном мире слишком сложно. Слишком много в нем было жизни, слишком много было тех, кого можно погубить. К тому же, на зов стихий потянулись все, кто был иным в этом мире, кто мог чем-то повелевать, видеть недоступное прочим.

– Но если была чернота, откуда взялись все эти иные? – не выдержала я.

– Я сказал «чернота», не «пустота», краса. Либо они были здесь, либо при разрыве полотна так же пришли в наш мир.

– И снова спрошу: откуда? – опять встрял Миролюб.

На месте Алвара я бы уже рукой махнула на таких неблагодарных слушателей, однако было видно, что он слишком влюблен в эту историю и ему, вероятно, слишком редко приходилось ее рассказывать. Если вообще приходилось. Потому он охотно пояснил:

– С Изнанки.

Мое сердце пропустило удар, а потом понеслось вскачь. Я попыталась себя успокоить тем, что это всего лишь старая легенда, правдивость которой пока ничем не подтвердилась. Но успокоиться не получалось, и я покосилась на Альгидраса. Тот хмуро рассматривал деревья над головой, точно они были в чем-то виноваты. Почувствовав мой взгляд, он посмотрел в ответ.

– Ты веришь? – одними губами спросила я, хотя это было нелепо, потому что для себя я давно решила не доверять словам и реакциям Альгидраса. Он кивнул в ответ.

Алвар меж тем продолжал:

– Их было пятеро.

– Пятеро? – переспросила я. – Но Святынь ведь четыре.

Миролюб удивленно оглянулся, и мне пришлось пояснить:

– Мне Олег рассказывал, когда я рисунок отдавала.

Княжич отвернулся, никак не отреагировав, Алвар же продолжил рассказ:

– Четыре Силы: Огонь, – Алвар на миг прижал ладонь к груди, – Воздух, – рука театрально указала на Альгидраса, – Вода и Земля. А пятой была прекрасная Дева, которая мало того что любила одного из тех четверых, любила настолько, что согласилась тайком помочь им бежать с Изнанки, но и несла в себе ту Силу, без которой четыре другие были ничем.

– Какую? – спросила я, в то время как Альгидрас с Миролюбом в унисон подали голос:

– Бежать?

– Сперва отвечу красе. – Алвар явно наслаждался тем, что полностью завладел нашим вниманием. – Эту Силу называют по-разному. Эсфера, аэтер, этоу. Но суть у нее одна. Это само сущее.

У меня на языке вертелись слова, которые я уже однажды сказала Альгидрасу: «Словом, ты не знаешь, что это значит», но отчего-то в этот раз я промолчала. Наверное, потому, что чувствовала: Алвар знает.

– Что это значит? – спросил Альгидрас, и я невольно улыбнулась.

– Это сама жизнь. Без нее огонь не может гореть, вода не может течь, ветер – дуть, а земля будет бесплодной.

Наступила тишина. Мы переваривали информацию.

– От кого они бежали? – напомнил Миролюб.

– А вот об этом в свитках не сказано. Они бежали с Изнанки, чтобы спасти Силы стихий, которыми обладали. Тот мир, который они покинули, мог дать им долгую, но пустую жизнь, потому что там их стихии не могли освободиться.

Миролюб хмыкнул и повертел головой, разминая шею. Я тоже вдруг почувствовала, что, пока слушала, едва дыша, мои спина и шея затекли. Осторожно распрямившись, я с наслаждением размяла мышцы.

– А что было потом? – спросил Альгидрас.

Алвар повернулся к нему и смерил долгим взглядом. Было в этом взгляде что-то такое, чему я не могла подобрать названия.

– А потом Рамина начала гибнуть. Аэтер – сама суть жизни – покидала ее, растворяясь в воздухе, воде, наполняя собой все вокруг, потому что этот мир был нов и слаб, он хотел жить. Слишком много здесь было тех, кто жадно впитывал ее Силу. Четверо других не могли это остановить. Все, что они могли, – отдавать ей понемногу Силы своих стихий, чтобы поддерживать ее жизнь. Я не знаю, как долго это длилось. Может быть, дни, может быть, несколько человеческих жизней. И все то время, пока она медленно умирала, к ним жадно лезли разбуженные иные этого мира. Они не только хотели жить, они хотели понять, насколько сильны сами и насколько сильны те, кто разбудил их. Это было смутное время. Наконец носитель Силы Воды, не знаю, по уговору ли с другими или по своей воле, решил отдать ей всю свою стихию до капли. Аэтер – жизнь. Она может принять в себя любую Силу и жить с ней. У них могло бы получиться. Но, прежде чем коснуться его рук, она поняла, что он хочет сделать. И тогда она выбросила в этот мир все, что было в ней самой, без остатка и превратилась в камень.

Голос Алвара прозвучал глухо. Он остановил коня, Альгидрас справа от меня тоже.

– Что с тобой? – спросил он.

И только тут я сообразила, что первой натянула поводья, а они лишь последовали моему примеру. Я вспомнила Деву, которую видела во сне. Она действительно стояла с вытянутыми руками, словно готовилась что-то принять. Безмятежно-спокойное лицо, гордо вскинутая голова… Вот как она выглядела, когда оттолкнула дар, зная, что это погубит ее саму. Я вдруг поняла, почему Алвар так одержим этой историей.

– Что? – повторил Альгидрас свой вопрос.

Оказалось, что все трое