И не прервется род - Наталья Способина

смотрят на меня выжидающе.

– Не знаю. Она сама остановилась, – соврала я. – Наверное, я случайно потянула.

Мужчины удовлетворились ответом, и мы продолжили путь. Хотя Альгидрас все еще на меня поглядывал. Алвар не спешил продолжать рассказ. Он смотрел вперед, словно задумался о чем-то.

– Это носитель Силы Воды?.. – произнесла я.

Алвар повернулся ко мне и вопросительно приподнял бровь.

– Это он был тем, кого она любила?

Алвар улыбнулся одними губами и на миг опустил ресницы, подтверждая мою догадку. А я вновь подумала о том, какой разрушительной силой может быть любовь.

– Что было дальше? – Миролюба явно не интересовали высокие материи.

– А дальше, светлый княжич, они создали Святыни, заключили в них большую часть своих Сил и отдали Каменной Деве.

– Как? – спросила я.

– Зачем? – спросил Миролюб.

– И снова отвечу сперва красе. В протянутые руки Девы вложили Священный резной шар – Святыню Воздуха, и Чашу, в которой зажгли Огонь. И Чашу, и Шар оплели священными письменами, чтобы стихии не могли из них вырваться.

– А Вода и Земля?

– Воду ее носитель заключил в саму Деву. Он уже питал ее до этого, потому путь для его Силы был открыт. И, верно, ему просто так захотелось. Что же до Земли… В свитках о том не сказано, но я думаю, что камень, из которого созданы все Святыни, – это и есть стихия Земли.

Я посмотрела на Альгидраса, вспомнив, что он утверждал, будто Святыня Земли – это камень, на котором стояла нарисованная в книге Дева. В ответ на мой взгляд он лишь виновато пожал плечами.

– Про носителя стихии Земли вообще мало что сказано, – продолжил меж тем Алвар и ответил наконец Миролюбу: – А зачем? Затем, что стало понятно: они не могут свободно пользоваться своими Силами здесь. То, что было заперто в них на Изнанке, найдя выход в новом мире, стало приносить слишком много бед. Начались дожди, суховеи, грозы, бури, земля содрогалась. В свитках о том не пишут, но мне кажется, они испугались, светлый княжич.

Миролюб недоверчиво оглянулся:

– Испугались? Люди, которые обладают такими силами?

– Обладают и не могут обуздать, княжич. Это поистине страшно. Когда я был ребенком и что-либо огорчало меня, где-то начинался пожар. Утекло много воды, прежде чем я научился держать свой гнев в себе. А теперь представь, что было бы, не научись я владеть собой, когда неведомые лиходеи в твоей столице напали на нас в Враном? Ты бы сейчас не в Свирь ехал, а город свой хоронил. Впрочем, ты бы и сам в своих хоромах сгорел.

– Ты правда можешь сжечь целый город? – с ноткой недоверия уточнил Миролюб.

Алвар лишь улыбнулся.

– Может, – хмуро подтвердил Альгидрас. – Однажды при мне сжег два корабля. Я и глазом моргнуть не успел.

Алвар закатил глаза, а я охнула.

– В твоих устах, брат Альгар, это звучит печальнее, чем было в тот день. Корабли те уже не ходили. Их давно собирались пустить на дрова. Я просто… помог.

Теперь уже закатил глаза Альгидрас:

– Ты просто рассердился!

Алвар пожал плечами, не признавая, но и не отрицая эти слова, а я поняла, что меня забавляет их перепалка. Было в этом что-то семейное. Все-таки они были братьями гораздо больше, чем того хотелось бы хванцу.

Миролюб вежливо дождался окончания спора и вновь оглянулся на Алвара:

– Они не могли править Силами, но почему думали, что, отдав их Деве, они все исправят?

– Потому что так должно было быть. Укрытые в Святынях, опутанные письменами, Силы дремлют. Никто из носителей не может использовать их полную мощь. А значит, новому миру так… – Алвар нетерпеливо махнул рукой, не сумев подобрать слова.

– Лучше, – подсказал Альгидрас.

– Пусть будет лучше. Но я хотел сказать, что так… – он что-то произнес на кварском.

– Меньше беды, – перевел Альгидрас.

– Спасибо, брат! – в голосе Алвара прозвучала шутливая торжественность.

– А зачем они после отделили Святыни друг от друга? – спросила я.

Алвар повернулся ко мне и очень серьезно ответил:

– Их называют Прядущими. Тех, кто приходит с Изнанки. Укрытые здесь Силы, коих слишком много для этого мира, рвут ткань между мирами. Так сюда попадают Прядущие. Святыня их притягивает.

– Которая? – затаив дыхание, спросила я.

– Любая. Со временем четверо поняли, что ткань мира рвется. После создания единой Святыни все стало еще хуже. Не было бурь и потопов, но поблизости стали появляться люди. Непохожие на нас.

– Что за люди? – Миролюб обернулся и досадливо поморщился. – Хоть ты задом наперед на коня садись, – проворчал он. – Отчего я не сова?

Мы все рассмеялись.

– Люди разные. У вас их называют… забыл слово. Ведь спрашивал же!

– Кого спрашивал? – поинтересовался Альгидрас.

– Люд на торгах. Я ведь собиратель сказаний и старых свитков, – обезоруживающе улыбнулся Алвар, и я поняла, что на расспросы, подкрепленные такой улыбкой, ответил бы даже самый недоверчивый горожанин.

– Забавцами их кличут.

Алвар щелкнул пальцами и кивнул Миролюбу в знак благодарности.

– Прядущие, забавцы… Всё одно. Они приходят в мир и меняют ход.

– Ход чего? – спросила я.

– Всего. Они разбивают предания и сказания, становясь при этом их частью. А потом забирают чью-то жизнь и уходят навсегда.

– А куда уходят? – спросила я, хотя Альгидрас бросил в мою сторону предупреждающий взгляд.

Я понимала, что мои расспросы неминуемо привлекают ко мне внимание, но не могла удержать в узде болезненный интерес.

– А вот то мне неведомо. Думаю, Святыня просто убирает их.

– Но куда?

– Не знаю, – усмехнулся Алвар. – Если поймаю хоть одного этого вашего забавца, спрошу. А потом тебе скажу.

Я выдавила из себя улыбку, а Альгидрас произнес громче, чем было необходимо, чтобы быть услышанным ехавшим по левую руку от меня Алваром:

– Разделить Святыню – помогло?

Алвар широко улыбнулся и, зажмурившись, задрал голову. Вид у него при этом был блаженно-счастливый.

– Ты даже не можешь представить, брат Альгар, как же мне хочется сейчас сказать тебе: ты бы мог узнать все это намного раньше, если бы просто согласился меня услышать.

– Сказал, а теперь ответь, – хмуро откликнулся Альгидрас.

– Не помогло. Когда разделили Святыню, земля содрогнулась.

– Так я и думал, – скептически пробормотал Миролюб.

Но хоть это и звучало по-книжному, я знала, что Алвар не врет. Я видела этот момент во сне.

– Одного из четверых погребло при обвале, а Святыни развезли на равное удаление друг от друга, чтобы Силы растянулись на большие расстояния и не рвали ткань мира.

– Кто развез? – спросил Миролюб.

– Оставшиеся трое. Каждый свою.

– То есть носитель Силы Воды забрал Деву? – спросила я, чувствуя, как по коже бегут мурашки.

Если верить в эту историю, то я даже не могла себе представить, каково ему было держать в объятиях любимую женщину, превратившуюся в камень, чтобы спасти его жизнь.

– Да. Он забрал Деву и увез ее на далекий остров. Скоро этот остров заполнился людьми.

– Откуда?

– Часть из них приехали из монастыря.

– Монастыря? – эхом повторили мы с Миролюбом.

– Да. К тому времени был отстроен Савойский монастырь. Он был не тот, что теперь, – лишь бледная тень. Но Святыни пробыли там так долго, притягивая к себе еще и силы этого мира, что он сам стал местом Силы. Позже часть людей ушла из монастыря вслед за Девой. Часть – за Шаром на другой остров. Часть осталась в монастыре.

– Ушедшие на остров за Шаром стали хванами? – спросила я, повернувшись к Альгидрасу. Тот неотрывно смотрел на Алвара.

– Да, – ответил мне Алвар. – А те, что ушли за Девой, – кварами.

Значит, я не ошиблась: они были одним народом.

– Что было дальше? – спросила я.

– А дальше была жизнь. Квары жили у себя на острове, хваны – у себя. В монастыре тоже наступил покой. Только с тех пор старосты хванов и кваров отправляли в монастырь младшего сына, едва ему исполнялось шесть весен. В учение.

– В заложники? – ляпнула я, чем заслужила долгий взгляд Алвара. На Миролюба с Альгидрасом я побоялась даже смотреть.

В ответ Алвар медленно кивнул:

– Хоть о том не говорят так, но ты права, краса.

– Но как Дева оказалась на моей земле? – голос Миролюба прозвучал задумчиво. Я надеялась, что он в самом