Лукреция Борджиа - Сара Брэдфорд

Римский карнавал того года, по свидетельству феррарских послов, был роскошнее обычных празднеств. Состоялся парад вооруженных римских всадников, прогромыхали тринадцать триумфальных колесниц. Управляли ими люди, представлявшие Цезаря, Геркулеса и Сципиона Африканского[32]. В следующие два дня площадь огородили: состоялись бои быков, а ночью Борджиа, д'Эсте и их гости снова танцевали и вовсю веселились.

За фасадом веселых улыбок, торжественных слов, блестящих церемоний шли деловые переговоры. Булла, касавшаяся снижения налогов, была «очень хорошей», Борджиа выполнил все условия Эрколе, скрепив их папской печатью. Подписались под документом и кардиналы. Все они готовы были вместе с Лукрецией отправиться в Феррару. Приданое также было в порядке, «за исключением, — сообщили послы, — 8000 дукатов. Суммы этой недостает, и пока она не будет уплачена, мы отсюда не уедем. Вина, — утверждали они, — лежала не на папе, а на его министрах. Они еще с начала января спорили, как должно быть выплачено приданое. Папа сумел добиться своего: пообещал Эсте сделать дона Джулио епископом, а Ипполито — архиепископом Болоньи. В настоящий момент отношения между Эрколе и Борджиа были благостными как никогда.

Все же при разговоре с Джанлукой Поцци накануне отъезда Лукреции Александр в последнюю минуту выразил беспокойство за любимую дочь: как, мол, будут к ней относиться вдали от родного отца? По просьбе Эрколе, Поцци поднял вопрос о браке между наследником Гонзага и дочерью Чезаре от Шарлотты д'Альбре. Александр от этой темы уклонился, сказав, что Чезаре на данный момент ничего не станет делать без разрешения и доброй воли короля Франции. Затем опять сказал Поцци, что «любит мадонну [Лукрецию] за ее добродетель и скромность. Она всегда была ему послушна, и если в Ферраре к ней будут хорошо относиться, он им ни в чем не откажет».

Шестого января 1502 года, в именины Епифании, Лукреция прощалась с городом, в котором прожила всю свою жизнь. Отныне ее будущее связывалось с Феррарой. Долго простояла она на коленях возле отцовского трона в зале Папагалло, где вдвоем они о чем-то толковали, пока наконец Александр не позвал Чезаре. В документах нет упоминаний о том, как Лукреция расставалась с Родриго. Мальчику только что исполнилось два года. Должно быть, сердце ее разрывалось из-за разлуки с сыном, но не из-за Ваноццы: мать мало значила в жизни Лукреции. Как только папа дал знак, Лукреция в сопровождении Ипполито и Чезаре оставила Ватикан. По свидетельству Ферранте, на ней было платье из золотой гофрированной парчи с алой отделкой и подбитый горностаем плащ, тоже золотистого цвета. На шляпе из алого шелка золотые украшения и подвеска с большим драгоценным камнем. Шею обвило ожерелье из крупного жемчуга. Внизу, у ступеней дворцовой лестницы, Лукреция уселась на «очень красивого мула в богатой упряжи, украшенной чеканным золотом, и покрытого темно-красной бархатной попоной». Пелена снега скрывала удалявшийся кортеж. Александр переходил от одного окна к другому, чтобы подольше видеть возлюбленную дочь.

Список, хранящийся в архиве Модены, подробно перечисляет всех, кто сопровождал Лукрецию в ее долгом и трудном путешествии на север. Она ехала то на муле, то на белой ослице, ну а когда уставала, ее усаживали в паланкин, заранее приготовленный для нее заботливым отцом. Сопровождали Лукрецию ее старые друзья и родственники — Иеронима Борджиа, Адриана де Мила и фрейлины, каждая со своей персональной служанкой. В числе дам была прекрасная Анджела Борджиа, Елизавета Сиенская и ее дочь, Елизавета Перуджийская, Катерина Испанская, Александра, Иеронима. Иеронима вышла впоследствии замуж за любимого врача Лукреции Лодовико Боначчьоло. Продолжим список: Никкола (вышла замуж за одного из сыновей аристократического семейства Тротти), Камилла, Катеринелла (любимая чернокожая служанка Лукреции), а также четыре горничные, неаполитанка с двумя дочерьми, Самаритана, гречанка Камилла и две швеи. В кортеже следовала также «мадонна Иоанна» (возможно, Иоанна де Монкада, вышедшая замуж за одного из племянников Александра) с четырьмя личными служанками. В архивном списке не упомянута женщина по имени Друзилла, возможно, это упущение феррарского хрониста Дзамботти. По слухам, она была любовницей Чезаре. Единственное упоминание об этой Друзилле содержится в эпиграмме поэта Фаусто Эванджелисто Маддалене[33], озаглавленной «О горе Чезаре по поводу отъезда Лукреции Борджиа и Друзиллы». Биограф Чезаре, Руставо Сакердот, выдвинул предположение, что Друзилла, возможно, была матерью двух его внебрачных детей, Джироламо и Камиллы, которые также отправились с Лукрецией в Феррару.

Так как Ипполито должен был вернуться в Рим, кардиналу Козенцы пришлось провожать Лукрецию до Руббио. Вместе со свитой герцогини ехали три епископа, один из них, епископ Венозы, был любимым врачом Александра. В свиту входил также дворецкий Лукреции (он вез с собой меч и биретту — дар Альфонсо от папы); «господин Христофор» Пиккимини. секретарь Лукреции. Был среди прочих ill bacilliere — это звание означало, скорее всего, «бакалавра», то есть выпускника высшего учебного заведения. Возможно, во время путешествия он читал Лукреции что-нибудь по ее просьбе или же сочинял для нее красивые речи. Не обошлись и без церемониймейстера и двух капелланов (очень может быть, что они были и певчими в часовне). Не оставили дома и главного конюха герцогини. Находим в списке хранителя гардероба Vincentio guardaroba (возможно, это тот самый Винченцо Джордано, которого она упоминает в письмах из Непи). Еще один конюх, Санчо, и виночерпий Бальдассаре. В свите был также специалист, отвечавший за ножи, другой человек заведовал посудой. Взяли с собой привратника, в списке упомянут «Мартин, который читает книги»; отправились с ней десять пажей, десять грумов, ответственный за часовню, свечник. Смотрим далее по списку: человек, отвечающий за кухонные расходы; портной; обивщик мебели; ответственный за винные запасы; два повара; ювелир по имени Альфонсо; простые конюхи; возница; кузнец; шорник. Не забыла Лукреция и испанца Наваррико, верного человека, доставлявшего корреспонденцию из Ватикана. В одной только ее свите было сто пятьдесят экипажей, множество мулов и пятьдесят погонщиков.

Кроме упомянутой свиты, с Лукрецией отправились в путь восемь аристократов, находившихся на службе у папы, почти все они были испанцы, кроме того, группа римских баронов (пока еще не изгнанных Александром). Были среди них: Франческо Колонна с супругой; племянник папы Гильен Рамон, являвшийся капитаном папской гвардии, а также Рануччио дельи Оттони (вскоре Александр лишит его владений в Мачерате в пользу младенца Джованни Борджиа). Это еще далеко не все: в путешествие пустились четверо римских послов, восемь римских аристократов, в том числе смелый Ив д'Алегре, а также правая рука Чезаре — Уго де Монкада и множество других известных итальянских знатных людей, таких как генуэзец Оттавиано Фрегосо (Бальдассаре Кастильоне в своей книге «Придворный» изобразил его среди прочих персонажей). Всю эту компанию сопровождали тридцать трубачей, шестеро шутов и «музыкант Никколо». Санудо не поленился и подсчитал всех, получилось 753 человека, 426 лошадей и 234 мула.