Лукреция Борджиа - Сара Брэдфорд

Наконец в октябре, после бесконечных инициированных Эрколе отсрочек, герцог выслал папе согласованный список задействованных в торжествах придворных и слуг, и 9 декабря из Феррары выехал свадебный эскорт. Возглавлял его четвертый сын Эрколе, кардинал Ипполито д'Эсте, который вместе с герцогским канцлером Джованни Дзилиоло вез с собой для невесты шкатулки с драгоценностями и их перечень, каждая страница которого накануне была подписана Эрколе. Остальные драгоценности герцог собирался отдать Лукреции только по приезде в Феррару, причем Ипполито, везший в Рим часть подарков, был строго проинструктирован: столь сильно Эрколе не доверял Борджиа.

Ответом Эсте со стороны Борджиа стала демонстрация невиданного богатства. Приданое Лукреции, включавшее в себя платья и драгоценности, превзошло великолепием самое богатое приданое последних лет, а именно Бианки Марии Сфорца, вышедшей в 1495 году замуж за императора Максимилиана. Незадолго до замужества Лукреции скончался папский камерарий и оставил после себя 13 тысяч дукатов в деньгах и имуществе. Лукреция попросила, чтобы его отдали ей, и просьбу ее удовлетворили. Наследство камерария стало дополнением к ее приданому. Судя по инвентарному списку ее гардероба, сделанному в Ферраре в 1502–1503 годах, она сохранила свои свадебные подарки, как и приданое, оставшиеся после предыдущих ее браков. Среди упомянутых в списке вещей, взятых ею в Феррару, был великолепный серебряный сервиз, подаренный ей Асканио Сфорца в 1493 году по случаю замужества с Джованни. К приданому в 30 тысяч дукатов, которое тогда за нее отдали, присовокупили имущество, оцененное в 10 тысяч дукатов и состоящее из платьев, драгоценностей, посуды, украшений и «вещей, без которых не обходятся знатные женщины». Приданое, отданное за ней во втором браке с Альфонсо Бисельи, оценивалось в 40 тысяч дукатов, половину этого приданого Александр выдал в виде драгоценностей, платьев и прочего. Лукреция была женщиной своего времени, а женщины эти придавали огромное значение нарядам и имуществу, и потому ее платья, драгоценности и домашнее добро призваны были поразить д'Эсте богатством и престижем ее семьи.

Она заказала более пятидесяти нижних платьев из роскошнейших материалов: золотой парчи, отделанной изумрудной тафтой, рукава во французском стиле, отороченные алым шелком; одно платье было у нее из шелка в золотую и фиолетовую полоску, с каймой из тафты, наполовину изумрудной, наполовину зеленой. Числились в списке и платье с широкими по французской моде рукавами, опять же отороченными фиолетовым шелком, и другое — из черного бархата, расшитое золотыми пуговицами, соединенными друг с другом золотым шнуром, и с подкладкой из изумрудного камчатого полотна. Другие наряды изготовлены были из «таби» (мокрого шелка) и черного бархата со вставками из серого шелка. Были там и бесчисленные баски, нижние юбки, парадные платья, плащи, пелерины, среди которых две отличаются особенным великолепием — одна из фиолетового шелка, отороченная горностаем и украшенная рубинами (84 штуки), двадцатью бриллиантами и ста пятнадцатью жемчужинами; другая — из алого шелка, также с горностаем, и расшитая рубинами (61 шутка), бриллиантами (55 штук), а также крупными жемчужинами (5 штук), жемчугом среднего размера (412 штук) и мелким (114 штук). Не забыли включить в этот список и сундуки с золотыми и эмалевыми украшениями, богато вышитыми скатертями, постельным бельем: балдахинами, изысканными подзорами и покрывалами из алого шелка, золотой парчи, небесно-голубого бархата с вышивкой золотыми и серебряными нитями. Там же значились подушки, подкладываемые под спину, драпировки для стен, ковры и портьеры с изображением библейских сцен, большие подушки для сидения, сделанные из дорогих материалов, и шпалеры с цветами и деревьями. Это еще не все — упряжь для лошадей и мулов, изысканные бархатные попоны и чепраки, конская упряжь с серебром и золотом плюс двадцать два маленьких колокольчика. От лошадей снова перейдем к людям, итак: веера, один из них состоял из ста страусовых перьев, ну а как обойтись без изящных шкатулок и шкафчиков? А обувь?.. Тут тебе бархатные и шелковые туфельки, двадцать семь пар кожаных с позолотой башмачков из Валенсии. Ну и, конечно, посуда — хрустальные кубки с крышками и на золотой ножке, огромное количество серебра и серебра с позолотой (на некоторых предметах стоял герб Асканио Сфорца), оплетенные бутылки с узким горлом, блюда, подсвечники и канделябры, посуда для десерта, солонка с гербом Арагона (вероятно, это досталось ей после брака с Альфонсо Бисельи). Не обошлось и без богатых предметов, предназначенных для личной капеллы Лукреции, туда входило большое хрустальное распятие с фигурами Мадонны и Святого Иоанна, реликвии из порфира, золотые потиры, амфоры и вазы; алтарные покрывала, подушки, два молитвенника на пергаменте в бархатных переплетах с серебряными и золотыми застежками и образа.

Лукреция забрала с собой и маленькую библиотеку. В нее входила испанская рукопись с позолоченными миниатюрами, переплетенная в алый бархат с серебряными уголками и застежками; печатный томик посланий Святой Катерины Сиенской в переплете из голубой кожи с медными уголками и застежками; печатная книга писем и Евангелий, изданная на итальянском языке; книга на валенсианском наречии, озаглавленная «Двенадцать христианских заповедей». Она взяла с собой и рукописный сборник испанских песен различных авторов, переплетенный в красную кожу с медными украшениями и начинающийся с пословиц Иньиги Лопеса[29], а также рыцарский роман «LAquila Volante» Леонардо Бруни[30]; исторические сочинения «Supplementum Chronicarum» Якоба Филиппа де Бергамо; книгу на итальянском языке «Зеркало веры». В библиотечке были томик Данте с комментариями в фиолетовом кожаном переплете, философский трактат и жизнеописания святых на итальянском. Положила она в свой багаж книгу святого Бонавентуры[31], школьный учебник латыни Донатуса, написанную по-испански «Жизнь Христа» Лудольфа Саксонского, а также небольшую, переплетенную в красную кожу рукопись Петрарки. В Ватикане все были наслышаны о знаменитой библиотеке Эсте, и Лукреция взяла дорогие ей книги вовсе не потому, что опасалась недостатка в чтении, а просто не хотела с ними расстаться. Кроме того, нам известно, что с собой она увезла и важные семейные документы, включая письма Винченцо Джордано.

Флорентийский посол Пепи был поражен (либо сделал вид, что поражен) вычурной роскошью Борджиа. «Для празднеств они затребовали неслыханные вещи. Герцог обул своих знаменосцев в башмаки из золотой парчи, то же сделал папа для своих грумов. Они с герцогом соперничают: кто кого превзойдет в пышности, но папа явно берет верх». Навстречу феррарскому кортежу, возглавляемому братьями Альфонсо — Ипполито. Ферранте и Сиджизмондо, — выехал Чезаре в сопровождении четырех тысяч безупречно одетых всадников на нарядных лошадях и пехотинцев. Сам герцог сидел на «самой прекрасной сильной лошади, у которой, казалось, были крылья… снаряжение коня было никак не меньше 10 тысяч дукатов, потому что не видно было ничего, кроме золота, жемчуга и других драгоценных камней». Феррарцы заметили, что всадники Чезаре демонстрировали умение верховой езды: гарцевали, склонялись вбок или откидывались назад. Чезаре поприветствовал Ипполито (в свое время оба были кардиналами), затем двух других братьев д'Эсте. После двухчасовой церемонии обмена приветственными речами — необходимым элементом ренессансного ритуала (должно быть, на холоде всем это изрядно надоело) — процессия со свитой из девятнадцати кардиналов и послов Франции, Испании и Венеции прошла по улицам Рима под оглушительный гром барабанов и пенье труб и гобоев. У моста Святого Ангела перед Ватиканом грохот пушек из замка был таков, что напугал лошадей. Александр поприветствовал гостей, и Чезаре повел братьев д'Эсте через площадь к дому Лукреции.