Психотерапия и экзистенциализм. Избранные работы по логотерапии - Виктор Эмиль Франкл

можно утверждать, что опрошенные старались показать себя целеустремленными. Мы уже обсуждали, что индивиды с высокой целеустремленностью, будут демонстрировать высокий уровень защит, что и отражает шкала К. Однако может быть и так, что, именно заполняя PIL, высокозащищенные индивиды и используют свои навыки защиты. В ситуации конкуренции, как и в других «я»-тестах, ответы могут либо произвольно, либо бессознательно подгоняться под «правильные», так что этот инструмент нельзя использовать. Результаты, полученные в большинстве таких тестов, показывают, что в подавляющем числе неконкурентных ситуаций преднамеренное искажение относительно невелико. Бессознательное искажение свидетельствует о более или менее выраженном эмоциональном расстройстве и должно чаще присутствовать у пациентов, чем у непациентов. Этим можно частично объяснить выраженную вариабельность среди пациентов. Скорее всего, на различия в некоторой степени повлияло искусственное завышение баллов среди таких участников. Искажение ответов не создает резкого разрыва значений, а, наоборот, сокращает его. Это вселяет надежду, что на полученные результаты можно полагаться.

Выводы

Вопрос о существовании ноогенного невроза Франкла (нервного срыва из-за «экзистенциальной фрустрации» или отсутствия воспринимаемого смысла или цели в жизни) был подвергнут психометрическому анализу с помощью шкалы отношений, предназначенной для измерения степени осознания этого смысла среди различных групп. Понятие «цель в жизни» функционально определялось как нечто поддающееся измерению. Таким образом, проблема рассматривалась с трех сторон. Мы попытались представить оценку смысла жизни а) как то, что описывает Франкл, б) как нечто отличное от обычных неврозов и в) как характеристику психопатологии по сравнению с условной нормой.

Результаты 225 участников исследования[224] (две группы здоровых и три группы пациентов) позволяют поддержать ноогенную гипотезу: а) корреляционная связь между шкалой и опросником Франкла, отражающим его концепцию, была высокой; б) отношение шкалы к установленному показателю традиционно воспринимаемой психопатологии, согласно MMPI, было низким; в) обнаружилось значительное различие между пациентами и непациентами – суммарный балл прогнозируемо снижался в зависимости от степени психического расстройства.

Ответить на вопросы, которые были лишь частично решены в нашем исследовании, поможет дальнейшее изучение ноогенного невроза с помощью теста PIL и других инструментов. Необходимо определить динамические свойства, которые позволили бы диагностически выделить этот синдром, и выявить переменные, влияющие на него. Результаты нашей работы прежде всего исследовательские и эвристические, но не окончательные.

XV. Лечение пациентов с фобиями и обсессивно-компульсивным расстройством методом парадоксальной интенции

ХАНС ГЕРЦ, доктор медицинских наук[225]

Лечение фобий и обсессивно-компульсивного расстройства – труднейшая задача даже для опытного психиатра. Психоаналитическая теория и «глубинная психология» этих невротических состояний очень интересны сами по себе, но слишком редко помогают пациенту. Далеко не один раз я пытался (как и многие мои коллеги) применять психоаналитически ориентированный подход, но без особого успеха. Мы перепробовали все концепции и теории и потратили годы на анализ бессознательных конфликтов вроде эдипова комплекса и т. п. Когда улучшение не наступает, расстроенный психиатр, усердно работавший «через психодинамику», часто склоняется к тому, что невротическая симптоматика сохраняется из-за сопротивления пациента. Или, как в случаях, о которых я хочу рассказать, специалист навешивает на пациента ярлык «шизофреник», полностью перекладывая на него ответственность за неудачу терапии и тем самым успокаивая свою тревогу.

В этой статье я представлю семь из двадцати четырех успешных случаев, в которых мне удалось помочь пациентам за последние четыре года, используя парадоксальную интенцию. Однако прежде хотелось бы упомянуть об этой логотерапевтической технике – так, как недавно описал ее сам Виктор Франкл[226] в «Американском психотерапевтическом журнале»[227].

Для фобического невроза характерна антиципаторная тревога. Это боязнь различных проявлений, таких как потеря сознания, покраснение лица, паника при езде в автомобилях, автобусах, метро и переходе через мосты, страх высоты, учащенное сердцебиение и т. д. Часто из-за такого страха действительно случается то, чего человек опасается. Чем больше он волнуется из-за симптома и чем сильнее его подавляет, тем с большей вероятностью тот возникнет. Например, пациент боится покраснеть, но стоит ему подумать об этом, как он тут же заливается краской, даже если изо всех сил борется с собой. А что же будет, подумал Франкл, если пациент сосредоточится не на том, чтобы не краснеть, а на обратном? Если, вместо того чтобы сопротивляться обмороку или панике, он велит себе потерять сознание или впасть в тревогу? Поскольку мы не способны осознанно управлять вегетативной нервной системой, пациент, естественно, не сможет покраснеть, как только прикажет себе это сделать. Именно на этом принципе и основана техника парадоксальной интенции. К тому же, когда человек намеренно вызывает у себя невротические симптомы, он не только убеждается, что невозможно это сделать, но еще и меняет отношение к своему расстройству. Прежде он боялся покраснеть или потерять сознание, а теперь, когда прибегает к парадоксальной интенции, наоборот, стремится к этому. Как только пациент начнет относиться к симптому с симпатией вместо страха, ситуация покажется ему по-настоящему забавной. Он посмотрит на невроз с юмором и сможет посмеяться над ним, тем самым увеличивая дистанцию между собой и патологией. С устранением страха исчезают и симптомы. После пациент обнаружит парадоксальный эффект: чем сильнее он принуждает себя испытать беспокоящие его ощущения, тем больше понимает, что никак не может это сделать.

Опишу несколько случаев из практики, в которых я использовал эту технику.

Случай 1. Семейный врач направил ко мне В. С., 35 лет. Пациент был женат, имел троих детей. Он боялся, что умрет от сердечного приступа, особенно во время или после полового акта. Полное медицинское обследование, включая электрокардиограмму, показало, что его физическое здоровье превосходно. Когда я впервые увидел пациента, тот выглядел встревоженным, напряженным, испуганным и несколько подавленным. Он сообщил, что всегда был «беспокойным и нервным», но «никогда не сталкивался с чем-то подобным». Важно отметить, что сестра В. С. умерла в 24 года от ревматического порока сердца, а мать скончалась от порока сердца, осложненного пневмонией, дожив всего до 50 лет. Пациент рассказал, что однажды вечером после полового акта пошел вымыться. Наклонившись над ванной, он внезапно ощутил «острую боль, как будто что-то тянуло в груди возле сердца». Пациент сильно испугался и запаниковал: актуализировалась его скрытая антиципаторная тревога, которую он испытывал из-за семейного анамнеза. Он испугался, что «может умереть от сердечного приступа в любой момент», лег в кровать, и тут его прошиб пот: «Я лежал без сна и не мог заснуть. Думал, это конец». Через некоторое время он, совершенно измотанный, уснул. С тех пор у него развилась фобия, что он умрет от сердечного приступа, особенно после секса, и фобия бессонницы («Ложиться спать стало мукой»). Антиципаторная тревога, в свою очередь, усиливала страх и вызывала учащенное сердцебиение, из-за чего мужчина постоянно проверял пульс. Его полностью поглотил ужас перед внезапной смертью, на который наложилась депрессия. Через несколько дней он проконсультировался со своим семейным врачом, который заверил В. С., что тот физически здоров. Однако пациента это не успокоило, и после нескольких визитов доктор направил его ко мне. В. С. признался, что его угнетала история смертей в семье. В тот вечер, когда манифестировала фобия, он, должно быть, напряг мышцы передней стенки грудной клетки, наклонившись над ванной. Эта боль и спровоцировала фобический невроз, вызвав антиципаторную тревогу. Активировалась вегетативная нервная система, из-за чего началось обильное потоотделение и участилось сердцебиение. Это привело к усилению антиципаторной тревоги, к порочному кругу и механизму обратной связи. В ходе логотерапии я объяснил пациенту, что ситуация, которой он так боится, возникает из-за антиципаторной тревоги. Он беспокоится, как бы его сердце не начало биться быстрее, это волнение и ускоряет сердцебиение. Поскольку, как упоминалось выше, мы не можем произвольно контролировать наши вегетативные функции, наблюдается такая картина: если пациент «изо всех сил» заставит свое сердце биться чаще, он обнаружит, что ничего не получается. Поэтому, когда у себя в кабинете я попросил В. С. «во что бы то ни стало» разогнать сердечный ритм и умереть от приступа «прямо на месте», он рассмеялся и ответил: «Док, я очень стараюсь, но не могу этого сделать». Следуя методике Франкла, я предложил ему «идти до победного и пытаться умереть от остановки сердца» всякий раз, когда его начинает беспокоить антиципаторная тревога. Пациент начал шутить над невротическими симптомами, и юмор помог ему установить дистанцию между собой и фобией. Он покинул мой кабинет с облегчением, получив