Карьера требует жертв - Марина Серова

находится дом Сан Саныча. Когда я ездила к нему за очередным поручением, то доезжала до определенного места за Тарасовом, а потом меня встречали люди Василевского, надевали на голову мешок и везли в неизвестном направлении. Звонил он всегда с засекреченного номера, так что отследить его по номеру – тоже не вариант.

– Где была твоя остановка и сколько занимал путь от нее до дома Саши? – спросил Прусс.

– Поселок городского типа Калиновка, потом мы ехали примерно минут сорок.

– Попытаюсь проанализировать местность на карте вокруг Калиновки и прикину, до каких мест путь занимает сорок-пятьдесят минут.

– Это уже что-то, – отвечаю я.

Я ловлю себя на мысли, что мы стали одной большой командой, и даже довольна, что Прусс не хочет убивать Глеба.

– А сейчас я предлагаю всем отправляться по домам. Точнее, езжайте в особняк – Василий Михайлович позаботится, чтобы охрана вас пустила и предоставила комнаты. Попытайтесь отдохнуть. А мы с Василием Михайловичем, как настоящие телохранители, останемся рядом со своим клиентом, – Прусс посмотрел на меня и одобрительно кивнул, после чего Олег, Кирилл и Кристина разошлись, а мы поднялись к реанимационной палате, где Василий отпустил троих ребят и велел возвращаться в особняк, так как туда едут гости. Да уж, вечер выдался насыщенным.

Мы с Пруссом сидим рядом и молчим. Вскоре он поднимается, достает из внутреннего кармана деньги и делает кофе в ближайшем аппарате. Один из стаканчиков Василий протягивает мне.

– Спасибо. Должна сказать, я рада, что вы – не один из желающих убить Глеба. Кто бы мог подумать, что этим желающим окажется его родной отец.

– Я точно не мог этого подумать. Понимаете, я знал Сашу и любил его даже тогда, когда ему поставили тот страшный диагноз. Когда он поехал на встречу, завершившуюся аварией, я даже не знал этого.

– В смысле? Глеб рассказал мне, что Александр настоял на том, чтобы поехать самому. То есть вы даже не знали, что он отправляется в путь?

– Я сказал Глебу, что Саша попросил меня остаться, откровенно боясь его реакции. Думаю, если бы я рассказал правду – о том, что даже не знал о поездке, – парень возненавидел бы меня за то, что я, как начальник охраны, не узнал о планах шефа. Я уверен, что вторая личность взяла верх и сейчас именно она хочет убить Глеба. И как я раньше не замечал, что он одновременно и любит Глеба, и ненавидит…

– Думаю, вы делали все, что могли. Защищать Глеба от психопатической сущности его же отца – это уже достижение. Вы сохранили память об Александре Василевском как о хорошем человеке и любящем отце. К сожалению, теперь ваши старания необходимо разрушить.

– Глеб не простит мне романа с Прохоровой. Когда он был юным, то очень нуждался в матери, когда вырос, в нем появилась эта глупая надежда пробудить в Валентине хорошего человека, пробудить в ней материнские чувства. Я пытался сказать ему, что он не добьется успеха. Дескать, она разбила его отцу сердце своим нежеланием заводить семью. Но все было без толку – парень хотел преуспеть там, где Саша провалился.

– Думаю, его старания похвальны. Пускай он, как Сизиф из известного мифа, делал работу, обреченную на провал, он все же ее делал. Когда Глеб придет в себя, мы объясним ему, что в его стараниях нет ничего стыдного.

– Немного переведу дух и попытаюсь выяснить, куда возили Кристину. Думаю, с помощью карт смогу раскопать пару зацепок. Еще один момент, Женя.

– Да, я слушаю.

– Мне кажется, в противостоянии с Василевским нам должна помочь Прохорова.

– Что?!? Обратиться за помощью к человеку, который распорядился убить меня? Ну, уж нет, Василий Михайлович, это дурная идея.

– На секунду оставь эмоции и подумай головой. Доказательств того, что Саша жив, нет. Показания Кристины не подкреплены уликами, я буду искать его убежище по старинке, но даже если найду, каков наш следующий шаг?

– Сообщить полиции, что в доме по определенному адресу живет человек, который заказал слежку за собственным сыном, а затем приказал чокнутому фанатику убить его.

– Прошло уже достаточно времени, чтобы Саша узнал, что попытка убить Глеба провалилась. Это значит, что он уже сменил место дислокации, поэтому полиция не найдет там ничего. Чокнутого фанатика наверняка уже и след простыл, поэтому его существование вообще недоказуемо.

– Вообще-то, может быть доказуемо.

– Что ты имеешь в виду?

– У нас есть рюкзак, в котором находится флакон с ядом и разбитый стакан, из которого пил Глеб. На них могут быть отпечатки бармена.

– Хм. Хорошо, допустим, я пробью его отпечатки, мы установим его личность. Дальнейшие действия?

– Вызовем его на допрос, и он докажет, что общался с Александром Василевским.

– Не докажет. Его словам, как и словам Кристины, не поверят, ведь у него нет доказательств того, что Василевский жив.

Из меня отвратительный аналитик! Это какой-то замкнутый круг. Что же нам делать дальше? И почему Прусс предлагает обратиться к Прохоровой?

Я перевожу дух и задаю Василию прямой вопрос:

– Что вы предлагаете?

– Я считаю, что без Валентины нам не обойтись. Она должна заявить о том, что помирилась со своим главным конкурентом. Журналисты наверняка нападут на нее с расспросами, причастна ли она к покушению на Глеба, она будет все отрицать и скажет, что тот, кто это совершил, – настоящее чудовище. Будет оперировать фразами наподобие: «Глеб Александрович может рассчитывать на мою поддержку» или «Мы вместе выясним, кто стоит за покушением». Она должна сделать это максимально правдоподобно, чтобы Саша – точнее, его худшая версия…

– Темная сторона, – добавляю я с ухмылкой, вспоминая, как бесило это словосочетание Кристину.

– Совершенно верно, его темная сторона поверила в то, что два ненавистных ему человека объединились. Он решительно захочет избавиться от обоих, и тут-то будем поджидать мы.

– Скажу честно, Василий Михайлович, план авантюрный и трудновыполнимый. Но другого у нас нет. Меня беспокоит только одно.

– Что же?

– Как вы собираетесь уговорить Прохорову?

– А вот это – самая тяжелая часть плана. Надеюсь, что правда сделает свое дело. Когда Глеб придет в себя, мы