Свет, который мы потеряли - Джилл Сантополо

Наступила долгая пауза.

– Пожалуй, ты права, не интересовало, – проговорил ты так тихо, что я едва уловила разочарование в голосе. – Я надеялся, ты скажешь что-то другое.

– Прости. И мне кажется, сегодня не совсем удачный день для таких разговоров.

– У тебя-то все в порядке? Извини, мне надо было сразу спросить. Если хочешь поговорить о чем-то другом…

– Да нет, просто… сегодня я выхожу замуж.

Можно представить, как нелегко мне было выговорить это. Потому что я говорила с тобой.

– Люси, – голос твой задрожал, словно я влепила тебе пощечину, – сегодня ты выходишь замуж?

– Да, сегодня я выхожу замуж, – эхом повторила я.

– А-а… – произнес ты. – Вот черт!

Я до сих пор помню, как ты это произнес, помню даже интонацию. «А-а… Вот черт!» Каждое слово само по себе звучало целой фразой.

Я молчала.

Трубка тоже молчала. У меня на душе кошки скребли.

– Все будет хорошо, – прервала я затянувшуюся паузу. – Найдешь себе другого Пегасика.

– А что, если… – Ты не закончил фразу, словно боялся произнести ее, а может быть, боялся за меня, боялся, что я ее услышу.

– Обязательно найдешь, – сказала я тихо и совсем уже тихо добавила: – Мне надо идти.

– Да, – сказал ты. – Я… Извини, что позвонил.

– Нет, что ты, не беспокойся. Все в порядке.

– Извини, – повторил ты.

Мы разъединились, но я, конечно же, все оставшееся утро думала только о тебе.

Если бы не водостойкая тушь для ресниц, вряд ли бы я достойно выдержала этот день. Пока меня одевали, пока укладывали волосы, пока милая женщина по имени Джеки накладывала мне на лицо маску, я все думала, все вспоминала твои слова. А-а… Вот черт! И еще в ушах звучало оборванное: А что, если?.. Я нисколько не сомневалась, что Даррен – именно то, чего я хочу. Думала, что не сомневалась – до твоего звонка. А ты заставил меня призадуматься.

Джеки в конце концов надоело бесконечно подводить мне глаза, потому что они у меня были на мокром месте, и тогда мама попросила всех очистить комнату.

– Подождите за дверью, нам надо поговорить, – сказала она, теребя жемчужные бусы у себя на шее, словно семейная драгоценность обладала магической силой.

Как только комната опустела, она подошла ко мне.

– Люси, – спросила она, – в чем дело?

Говорить правду мне очень не хотелось. Еще бы, как признаться в том, что в день свадьбы я думаю только о тебе и сомневаюсь, правильное ли приняла решение.

– Да так, расчувствовалась что-то, – ответила я.

Мама пристально посмотрела мне в глаза, как бывало в детстве, и ее холодный взгляд сразу прочитал в них ложь.

– Люси, я твоя мама. Выкладывай, в чем дело, я же все вижу.

И я ей рассказала. Не все, лишь кое-что из беспокоящего меня много месяцев, в чем я никому никогда не признавалась.

– Мама, мне кажется, Даррен любит меня больше, чем я его.

Она обняла меня, осторожно, чтобы мой влажный макияж не стерся о ее шелковое платье цвета шампанского.

– Ох, бедняжка ты моя! В таких ситуациях равенство бывает далеко не всегда. И соотношение постоянно меняется. Кто кого больше любит, кто в ком больше нуждается. Твои чувства к Даррену, твое к нему отношение… уже через год все это будет другим. – Она взяла меня за плечи и, отстранив, заглянула в глаза. – И я не думаю, что это так уж плохо, если сейчас он любит тебя чуточку больше, чем ты его. Потом сама увидишь, он станет относиться к тебе, как к принцессе.

Я засмеялась и вытерла глаза. Мама смотрела на меня все тем же пронизывающим насквозь взглядом.

– Но ты не все мне сказала.

Я опустила голову, разглядывая элегантный маникюр на ногтях.

– Утром звонил Гейб.

– Гейб Сэмсон?

Я кивнула, и глаза мои снова наполнились слезами.

– Что, если он именно тот человек, с которым мне надо быть, а вовсе не Даррен?

Мама оперлась о стол и снова затеребила бусы. Какое-то время она молчала. Но не очень долго.

– Я хочу, чтобы ты подумала… хорошенько подумала о том, что тебя связывает с Дарреном и что с Гейбом, – сказала она. – Я хочу, чтобы ты подумала, с кем тебе будет лучше, какой отец будет лучше для твоих детей. Если считаешь, что не Даррен, тебе сегодня не надо выходить замуж. Даже если это и не Гейб. Если ты думаешь, что существует человек, который сделает тебя счастливее, чем Даррен, можешь спокойно встать и уйти. Будет нелегко, но ты справишься. Скажи только слово, я передам твоему отцу, он сообщит гостям. Но тогда назад дороги уже не будет. Если ты сегодня скажешь Даррену «прощай», это прозвучит как «прощай навсегда». Я видела, что вы с ним небезразличны друг другу, вам хорошо вместе. Но если ты считаешь, что это не то, никто силком тебя замуж не тащит.

Я кивнула. Мать подошла к окну. И я подумала о тебе, Гейб. О том, какие удивительные чувства ты возбуждал во мне… но ведь и ужасные тоже. О том, что ты всегда больше думал о себе, чем о нас с тобой. О том, что в конце концов твоя жизнь стала сплошное «Гейб-шоу», и чтобы удержать тебя рядом, мне пришлось бы играть роль актрисы второго плана при звезде. Понимаю, тебе нелегко это слышать, но это правда. Вот о чем я подумала в тот день.

Думала я и о Даррене. О том, что он, конечно, не совершенство и до сих пор не воспринимает всерьез мою работу. Порой я даже думала, что и меня он не воспринимает всерьез, и это меня очень тревожило. Но я поняла, что это все в моих руках, можно больше работать – и он увидит, как много работа для меня значит. Можно помочь ему понять, что я хочу быть его равноправным партнером. А кроме того, я же все-таки любила его. Мне очень нравился его смех и чувство юмора, я любила его улыбку. Характер у него легкий, не угрюмец какой-нибудь, быть с ним всегда легко и приятно. И он дает мне чувство стабильности, постоянства. Я ведь с ним счастлива, почти всегда. И мы с ним построили фундамент для прекрасного будущего. Нет, я ни за что не уйду от него, и здесь, в ресторане «Боутхаус», мы сегодня отпразднуем нашу свадьбу.

Я вытерла глаза:

– Спасибо тебе, мама. Я все поняла. Все в порядке. Я готова.

Мама глубоко вздохнула и обняла меня:

– Ты же знаешь, я всегда и во всем буду на твоей стороне.

– Знаю, – отозвалась я, уткнувшись ей в шею и вдыхая запах духов «Шалимар».

– Только всегда помни, – прибавила она, – безрассудная страсть и любовь – разные вещи.

Я кивнула.

Неужели у меня к тебе безрассудная страсть? Неужели у нас с тобой взаимная безрассудная страсть? И может ли такая страсть длиться столь долго? Или все-таки между нами была любовь? Хотелось бы думать, что да.