В бездне времен. Игра на опережение - Алексей Рюриков

– Дворцовая полиция?

– Да, мы не стали привлекать жандармов. Молчал британец недолго. С ним ведь… э-э, ну, без соблюдения уложений, все равно в живых оставлять не собирались. Он рассказал все.

– Дальше ясно, – кивнул Николай. – Итого мы имеем: Михаил… Мир праху его, но он сам виноват! Брасова теперь не опасна. Локкарт и Рейли нейтрализованы. А по части разведки как операция оценивается?

– Высоко. Установлена большая часть британской агентуры в России, проведены неофициальные зондажные переговоры с Лондоном.

– Я читал донесение, – кивнул Николай. – У тебя какое-то мнение сложилось?

– Англичане не пойдут на урегулирование отношений с нами, – твердо ответил князь. – Они считают, что Россия опасна для их интересов. Их настораживает появление наших купцов и военных на Востоке, не нравится наша самостоятельная политика в Китае. Сейчас они пытаются поддержать в Германии реваншистские настроения, готовы даже пойти на отмену Версальских соглашений, лишь бы вырастить для нас врага. И заключили фактически союз с Японией. Это, правда, не только против нас, но и против САСШ.

– Верно, – одобрительно кивнул император. – Теперь САСШ не могут вести самостоятельную внешнюю политику за пределами обеих Америк. В случае конфликта японцы закроют им Тихий океан, а английский флот Атлантику. И все, блокада. Тягаться с обоими сразу американцы не смогут. А вот мы…

– А мы? – выждав, спросил Дмитрий.

– А мы строго придерживаемся Версальской системы. И коли немцы нарушат договор, имеем право на вмешательство. Вплоть до оккупации! Что еще по «Академии»?

– Нашей «организацией» получено в общей сложности около трехсот тысяч фунтов, – похвастался князь. – Огромная сумма, операция в этом отношении вообще просто доходное предприятие.

– Я, кстати, так и не понял, откуда деньги? Ну британцы – понятно, но ведь капиталы проходили куда большие?

– А это наша фирменная задумка. Я, когда начинали, прикинул: если гнать в Лондон ничем не подтверждающуюся дезу, они быстро перестанут верить. И мы пошли другим путем, смешанная группа из сотрудников жандармской Разведчасти и офицеров разведки Генштаба готовила для нас высококачественную дезинформацию, а мы ее затем продавали за неплохие деньги. То есть британцам-то в рамках операции, а вот французам, итальянцам, югославам, японцам… Я, откровенно говоря, удивился, какой большой спрос на российские секреты. Даже чехи покупали, представляешь? За их счет мы не только финансировали свою работу, но и передали часть денег в Генштаб и Корпус, в секретные фонды. А Альбион, соответственно, получал подтверждение нашей полуправды из других мест. И верил!

– Это все замечательно. Но я считаю, что операция свои задачи выполнила. И хватит. Надо сворачивать.

– В принципе, да, – согласился Дмитрий Павлович. – В Лондоне уже подозревают провокацию. А после пропажи Локкарта и отсутствия даже попытки переворота просто перестанут нам доверять. Мы уже работаем по сворачиванию разработки, главное, сейчас поэффектней закончить. Чтобы и финал в нашу пользу вышел.

– Подумайте. Но тебе в этом участвовать уже не стоит.

Николай прошелся по кабинету, потом, дойдя до угла, резко обернулся и вернулся к прошлой теме:

– А банки? Через которые идут грязные деньги?

– А что тут сделаешь? Банки будут работать дальше.

– И дальше отмывать деньги бандитов. Хранить в своих сейфах капиталы убийц, шпионов, наркоторговцев, фальшивомонетчиков…

– Да. У нас нет возможности на них повлиять. Вот с наркоторговцами по-другому. Есть небольшой шанс испортить им жизнь. В деле участвовал подполковник Охранного Департамента Корпуса жандармов Гумилев, он…

– А что там, кстати, с Охранным? – снова перебил император. – Фон Коттен был у меня на приеме, его я лично посвятил в суть дела. А его люди?

– Обо мне, Локкарте и подозрениях в отношении Михаила там никто не знает. Про Брасову, фальшивомонетчиков и Рейли в курсе, но это нормально. А доступ к секретам как раз только Гумилев имел.

– Николай Степанович? – припомнил, наконец, царь. В последнее время он, чувствуя, как сдает память, часто пользовался подобной уловкой. Перевести разговор на другую тему, получить время на размышление… вот и сейчас, вспомнив, он вернулся к беседе: – Да, помню. Отличный офицер и поэт великолепный. Если он и смог понять что-то… сверх положенного, так будет молчать.

– Безусловно, – согласился Великий князь. – Но мне фон Коттен сказал, что Гумилев подал прошение о длительном отпуске. В Африку собирается.

– И?

– Ну, не гоже такого хорошего офицера на свой счет отправлять. Пусть в командировку съездит. Его Абиссиния влечет, и отлично. Нам она тоже интересна, заодно попросим заехать в Ливан.

– По следам этого их дела?

– Ну да. Все-таки героином тоже не хорошо торговать. А у нас все есть, адреса, пароли, приметы.

Гумилев действительно рвался в Африку. Так уж наложилось все – и самоубийство Рейли, вызванное, как он считал, в том числе и его стихотворением, и причастность к смерти Великого князя, и чувство некоторого опустошения и разочарования, после того как он узнал, что в распространении фальшивых денег и убийстве замешана жена брата императора. Пусть не равнородная, отвергнутая Династией, но… Да и надоело ему ловить, выявлять, вербовать агентов, прокручивать хитрые… да чего уж – подлые, наедине с собой он мог называть вещи своими именами, оперативные комбинации. Да, на благо отечества. Но отечество сейчас волнуют не проблемы терактов большевиков или «Объединенных эсеров», а любовные игры жены Великого князя с английским шпионом. Хотелось в Африку. Бродить по Эфиопскому нагорью, спать в шатре, исследовать таинственные, сказочные земли… И Николай Степанович подал прошение об отпуске. Длительном, в Абиссинии он планировал пробыть около года. Но слова генерала о командировке насторожили.

– Поясните? – спросил Гумилев.

– Тут надо начинать издалека. Дело Коттоне не забыли?

– Нет, разумеется.

– Ну вот. Фальшивые деньги – это для него так, случайный приработок, по сути. Главное – наркотики.

– Я помню, Торопов из погранстражи Сиволапову рассказывал.

– Да. Так вот, вы ведь в Африку собрались?

– Точно так, в Абиссинию.

– Будет такая возможность, даже за казенный счет. Про негуса эфиопского с Разведчастью пообщаетесь, а вот у нас другая мысль есть. Вы могли бы поехать туда через Ливан?

– Химики? – мгновенно вспомнил подполковник. – Которые из опиума героин делают?

– В общем, да. Ливан – это французский мандат. У вас неплохие связи в Париже, верно? Ну, а у разведки есть люди в Ливане. Было бы неплохо, если бы кто-нибудь скоординировал действия. Лаборатории желательно уничтожить, причем в строго оговоренное время.