Пленницы. Расплата - Мария Меркер

она тебе сосать будет, она сосет, а ты не трогаешь. Ну не повезло ей, что Клим взбесился, но я, сморю, ему ответка быстро прилетела. Ты поплыл, а говоришь, что ничего не решается. Сейчас она в себя придёт и снова верёвки из тебя вить будет.

— Ты на неё не равняйся, — понимая, что в чём-то она права, отвечаю я. — Даже если будешь вместе с яйцами заглатывать, у тебя так не получится. Ты мне лучше скажи одну вещь, Оксана. Ты на кой мне подсунула-то её? Я думал, она тебя при удобном случае разговорит, а она пока молчит как рыба.

— Она знает? — глаза блондинки расширяются, зрачки бегают. Испытывает ли она угрызения совести? Что-то подсказывает мне, что нет.

— Знает, — киваю. — Я ей рассказал.

— И ты хочешь сказать, что она тебе поверила? — удивление быстро проходит, она щурит глаза. — Вот, тебе, а не мне, да? Не смеши, Стрела. Мы с ней уже хренову тучу лет знакомы.

— Тем не менее, это так. Расскажешь или дальше будешь из себя хрен пойми кого строить? Я же всё равно докопаюсь. Ей сказал, чтобы тебя допросила, но ты же снова напиздишь. Мне уже не сможешь, поэтому выкладывай. Ты за рулём была?

Оксана молчит, хлопает длинными ресницами. Врасплох её не застать, делает вид, что ничегошеньки не понимает.

— С чего ты решил, что я? Дина была за рулём, она пьяная сбила, тебе сколько раз уже говорено было? Ну да, я накосячила, что отправила тебе профиль Дианы, так я же не думала, что ты в самом деле такую хуйню устроишь! Просто отмазалась от тебя, и всё! — никак не хочет признаваться, упирается до последнего. Так я и думал, что ничего кроме вранья не услышу. Успокоившись и перестав прожигать меня ошеломлённым взглядом, она спрашивает: — Слушай, а это вообще что-то изменит? Ну скажу, что я за рулём была, убьёшь меня, а остальных отпустишь? Для чего тебе это знать?

Тонкая рука ложится мне на колено, девушка пододвигается ближе. Мой взгляд падает на рельеф торчащих сквозь тонкую ткань футболки сосков. Чувствую лёгкое напряжение в штанах. Мне ничто не мешает трахнуть ее прямо сейчас, снянуть трусы и загнать член в нее по самые яйца. Но я не хочу. Не с ней. Как влюбленный мальчишка, для которого дорог вкус мягких губ только той самой улыбчивой девочки.

— А ты подумай, — говорю я, скидывая её ладонь с колена и поднимаюсь на ноги. — Давай, выходи.

Оксана лишь недовольно фыркает. Заперев ее в комнате, отхожу на приличное расстояние и слышу стук в металлическую дверь. Видимо кто-то захотел в туалет, или еще куда-нибудь. Раздражённо вздохнув, возвращаюсь обратно, и, зайдя в комнату, вижу картину: возле кровати, столпились девушки — Оксана и Дина, скромняга Кира сидит на своей койке. Все трое чем-то взволнованы.

— Че случилось? — только сделав шаг вперед, понимаю, что меня позвали неспроста. Я слышал голоса, довольно громкие, но ни они, ни моё появление в комнате не разбудили Диану. Сердце опускается вниз. Жива ли? Не помня себя, чётким и быстрым шагом добираюсь до кровати и первым делом проверяю пульс у безжизненно бледной девушки. Сердце бьётся — уже хорошо, но сердцебиение слишком редкое даже для состояния сна. Дышит она медленно, дыхание слабое.

— Не просыпается, — дрожащим голосом произносит Дина. — Мы уже как только не будили. Что это такое?

— Понятия не имею, — отвечаю, стараясь успокоить собственное сердце. Если Дианы не станет, её смерть будет на моей совести, но беспокоит меня не только это, я просто не хочу, чтобы она умирала. Не могу её потерять, особенно когда забрезжила хоть и слабая, но надежда. Она никогда не простит меня за то, что я делаю сейчас, за то, что будет позже, но она нужна мне сейчас, и нужна живой.

Аккуратно взяв лишённое сознания тело на руки, выходу в коридор и кричу парням, чтобы немедленно спускались. Прибегают оба сразу, даже не приходится ждать. Серый бросает хмурый взгляд в сторону девушек, глаза Егора стекленеют. Он не дурак, и соображает, что в случае чего, спрос будет именно с него.

— Заприте девок и несите аптечку из машины, — говорю я. — Она без сознания, будем приводить в чувство. Ко мне возвращайтесь оба.

Нашатырь не помогает. Температура тела и давление понижены, но не до критического состояния. Отравляю парней восвояси, сам остаюсь с ней, думая, как следует. Слышал о таком раньше, в одном случае был свидетелем — один из солдатиков после перенесённых несколько недель тумаков от старших уснул так на пару дней. Никто не видел, как его приводили в сознание, тут же унесли в лазарет, но вернулся он сам не свой. Таким и остался до самого дембеля, будто из мёртвых восстал.

Блядь...

Что делать?

Надеялся на отдых, спокойный сон, но как тут уснёшь? Мониторю ее состояние каждый час, и, только под утро, убедившись в том, что ухудшений нет, решаю вздремнуть.

"Да, хорош ты, Стрела, чуть не угробил девчонку, а теперь лежишь и думаешь, как тебе быть. Надеешься, что выживет и не слетит с катушек, как твоя жена после стольких лет издевательств?"

Они говорили, что это генетика, и никто до сих пор так и не знает, что он делал с ней. Незадолго до своей смерти в бреду она призналась мне и, осознав, что проболталась, умоляла забыть об этом, не поднимать тему, когда уже поздно что-то исправить. Сводный брат издевался, второй, единокровный, всё видел, но молчал. Может, мне не стоило верить ее словам, но, познакомившись с обоими поближе, я перестал сомневаться в этом.

Глава 23

Это был очень странный сон. Меня и двоих моих подруг похитили трое мужчин, самый старший из них меня ударил и изнасиловал. Но не потому что ему так просто захотелось. Он преследовал цель — отомстить за убийство жены, унизить меня, сделать больно, а потом... Убить? Но, оказалось, что он спутал меня с моей же сестрой. Узнав об этом, он по какой-то причине не захотел меня отпускать, получил и сестру, и подруг моих в придачу, и ежедневный доступ к моему телу. Сначала они держали нас в подвале заброшенного завода, а потом перевезли на какой-то остров. Приснится же такое...

Голова раскалывается, мышцы безбожно ноют, мочевой пузырь сейчас взорвётся.