Пленницы. Расплата - Мария Меркер

— отвечает он, остановившись перед металлической дверью. Меня не покидает чувство, что он врёт мне . Лжет, лукавит, скрывает свои истинные намерения. А может, быть все потому что мне хочется так думать. Хочется верить в то, что он не собирается никого убивать. Наивная дура.

Дина, с которой, к моему облегчению, за эти пару дней ничего плохого не случилось, без устали расспрашивает меня о том, как я оказалась в таком состоянии, рассказывает, как тяжело ей было здесь одной, шепчет на ухо, как достала её Оксана. Та же только бросает косые взгляды в нашу сторону. Я не сильно переживаю об этом, но то, как испортились наши отношения, меня, как или иначе, угнетает. Почему она ведёт себя таким образом?

Спустя несколько минут Серый к нам приводит заплаканную Киру. От нашего внимания не ускользает то, как он нежно целует её перед тем, как уйти. И как она всем телом тянется к нему, словно ищет защиты. Оксана раздражённо фыркает, закатывает глаза, сама же тем временем не скрывает свою улыбку, когда заходит разговор о Вадиме. Но завожу его не я, а Кира. И она заводит разговор не с той темы, о которой я предполагала, а спрашивает Оксану, спала ли она с Вадимом. А когда та положительно кивает, вызывая в моей душе бурю негодования, интересуется, почему она врёт.

— Кто тебе сказал, что я вру?

— Ты и сказала. Я не понимаю, почему ты это делаешь, Оксан.

— Кир, ты чего? Помолчи, пожалуйста, — шикает подруга. Они сидят на одной кровати и смотрят друг на друга как две сорвавшихся с цепи собаки.

— Оксан, подлизаться не получится. Он уже всё решил. Он убьёт и тебя, и меня, и Дину, — кивает в сторону помрачневшей сестры, — и...

Взглянув на меня, Кира осекается.

— Насчет Дианы не знаю, она же не виновата. Может, и не будет. Но нас-то точно. Ты как ни старайся, он это сделает. Мне всё надоело.

Столько слов от Киры я не слышала очень давно. Даже Оксана замолчала. Дина же ищет помощи у меня, по глазам вижу, ждет опровержения этих слов.

— Кто тебе сказал? — спрашивает она у Киры. — Этот твой... как его...

— Стрела мне сказал, — вмешиваюсь я и обращаюсь к подругам: — Так что, если вам есть, что сказать, говорите. И лучше сейчас, пока ничего не случилось. Я знаю, что вы что-то от нас скрываете.

— Ну нет, нет! Хер вам, и тебе и тебе, — Оксана тычет в нас длинным изогнутым пальцем и обращается к Кире: — И ты тоже рот свой закрой. Нечего нам говорить, ничего мы не скрываем. И никто никого не убьёт. А если наша дорогая Дианочка хочет нам помочь, так пусть достанет, я не знаю, ключи от машины, и свалим отсюда. Уже как следует, а не как в прошлый раз. Этот остров не безлюдный. Они куда-то ездили вчера вечером, приехали с едой. Так что, не всё ещё потеряно, — добавляет она тихо.

— Не получится, — Кира включает пессимизм, закрыв лицо руками.

— Получится, если нюни не распускать. И тебе тоже, Диана. Давай. Делай, что хочешь, но чтобы ключи достала.

Глава 25

Сегодня распогодилось. Плотные тучи, что висели над островом, рассеялись, и показалось тёплое солнце. Самое тёплое, что только может быть в конце августа или начале сентября. Здесь его почти не видно, только тонкий луч, с танцующими в нём пылинками падает на пол. Оксана и Дина решили вздремнуть после обеда, и когда комнату заполняет сопение девушек, я присаживаюсь к Кире, чтобы поговорить о Климе.

— Что он делал с тобой? Я слышала их разговор сегодня.

— Ничего особенного, — подруга не хочет делиться со мной, но я не отступаю.

— Он сказал "пусть терпит". Что ты терпела? Кир, он и меня доставать начал, так что, я это не просто из любопытства спрашиваю.

Подруга шумно вздыхает и оглядывается по сторонам, чтобы убедиться, что на нас никто не смотрит. Ей неприятно, морщится не то от стыда, не то от боли. Задрав футболку, демонстрирует синяк на груди прямо возле соска, напоминающий по форме след от зубов.

— И это ещё не всё, — говорит она, одёргивая футболку. — Он садист. Когда мы с Димой... Ну ты поняла, он в меня... — Кира тяжело вздыхает. — Ой, я не хочу рассказывать об этом. Я думала, он нормальный, сначала такой хороший был, а потом...

— А потом испортился, — уже я набираю побольше воздуха в лёгкие и выдыхаю. — Типичная картина, ненормальные они все такие, поначалу лапочки, а потом начинается трындец.

— Ты, пока мы не ушли, — говорит Кира шёпотом, — лучше расскажи Вадиму.

— Вадиму? — грустно ухмыляюсь.

— Ну да. Ты вроде нравишься ему. Расскажи.

— Кир, он хочет убить вас, а может и меня с вами в придачу, о чём вообще ты говоришь? Мы не друзья, не любовники, никто, он любит, когда я раздвигаю ноги, и всё на этом. Не поможет он мне.

Вздрагиваю от испуга, когда раздаётся звук поворота ключа. Дверь распахивается, и на пороге появляется Стрела. Лёгок на помине. Мельком взглянув на него, тут же отворачиваюсь.

— Диан, — зовёт. — Пойдём.

Посмотрев на него повнимательнее, замечаю в руке пакет, из которого торчит кусок зеленого клетчатого покрывала.

— Куда?

— Пойдем, говорю. По дороге расскажу.

— Я не пойду.

Мужчина вздыхает и направляется к Кириной кровати. Думала, сейчас сгребет меня в охапку, но нет. Вежливо подаёт руку. Молчит.

— Ладно, — встаю и поправляю футболку и шорты.

— Куртку накинь. На всякий случай.

Окидываю его взглядом. Сам одет по летнему, в чёрную футболку, обтягивающую крепкий торс и плотные спортивные брюки. На языке вертится вопрос, но я так и оставляю его не заданным. По правде говоря, несмотря на то, что Кира абсолютно права в своих выводах, я не хочу ни разговаривать с ним, ни смотреть на него. Надеваю висящую на спинке кровати Дины голубую джинсовку.

— Погодка сегодня отличная, подумал, может, нам с тобой немного прогуляться, — будничным тоном сообщает Вадим, закрывая дверь. — Посидим, пообщаемся, расскажешь, как дела обстоят.

На улице достав из пакета кожаные сланцы, он бросает их перед моими ногами и, улыбнувшись, подставляет мне