Несущий смерть - Стивен Кинг

Когда она наконец подняла голову, улыбка исчезла соскоростью курьерского поезда.

В магазине, кроме нее, никого не было.

Поп ушел.

Ушел, пока она уговаривала себя и набирала сдачу.

Молли начала бить мелкая дрожь. Если и требовалосьдоказательство того, что старик не в себе, то более убедительного она ипредставить себе не могла. Такое не оставило бы сомнений даже у самогозакоренелого скептика. Впервые на ее памяти (и на памяти всего городка, онамогла бы на это поспорить и наверняка выиграла бы) Поп Меррилл, которыйотказывался дать официанту чаевые даже в тех редких случаях, когда обедал вресторане, ушел с покупкой, не дождавшись сдачи.

Пальцы Молли разжались, четыре долларовые купюры,пятицентовик и пять монет по одному центу упали на стеклянный прилавок. Моллине хотела прикасаться к этим деньгам.

Но более всего не хотела вновь увидеть Попа Меррилла.

Пустота в глазах Попа сохранилась и после того, как онпокинул «Ла Вердье». Оставалась и когда он пересекал тротуар с кассетами вруке. Пустота исчезла, уступив место тревожной настороженности, лишь когда онступил в ливневую канаву и… замер. Одной ногой на тротуаре, другой — средиокурков и пакетиков из-под чипсов. Поп, которого Молли видела в магазине,уступил место другому Попу, которого Молли также никогда не видела, но которогопрекрасно знали те, кого старик без труда обводил вокруг пальца. НеМеррилл-сладострастник и не Меррилл-робот, а Меррилл — хитрый и коварный зверь.И этот Меррилл такой свой образ предпочитал не демонстрировать публично. Попполагал, что нет нужды всем знать, каков он на самом деле, каково его истинное«я».

Однако в то утро хозяин «Империи изобилия» потерял контрольнад собой, да и улица пустовала, так что его никто не видел. А перед тем, комубы он попался навстречу, предстал бы не Меррилл — философ точной механики, идаже не Меррилл — ловкий торговец. Случайный прохожий увидел бы душу Меррилла.Внешне Поп в тот момент очень уж напоминал голодного бездомного пса,пробравшегося в сарай, где забивают кур, и замершего, навострив уши, чутьсклонив голову, оскалив клыки: услышал какой-то звук в доме фермера и думает оружье с двумя широкими дырами, образующими цифру восемь. Пес, конечно, незнает, что есть цифра восемь, но может предугадать, откуда исходит угроза, нато ему и даны инстинкты.

На другой стороне улицы Поп видел желтоватый фасад «Империиизобилия», чуть в стороне от пустующего здания, в котором раньше находилась«Деревенская прачечная», кафетерия «Нэн», магазина готового платья, в которомхозяйничала правнучка Эвви Чалмерс, Полли (о ней мы поговорим в другой раз).

Стоянки для автомобилей перед каждым из магазинов пустовали…Однако на одну как раз сейчас въезжал «форд». Поп узнал этот автомобиль. Вутренней тишине далеко разносился шум работающего двигателя. Затем двигательзаглох, вспыхнули и погасли тормозные огни. Поп вытащил ногу из сливной канавыи попятился к магазину «Ла Вердье». Остановился у самого угла — все тот же пес,настороженно прислушивающийся к каждому звуку, трезво оценивающий, веет отэтого звука смертью или нет.

Дэлевены вышли из машины и направились к «Империи изобилия».Старший нетерпеливо заколотил в дверь. Удары донеслись до Попа так жеотчетливо, как и шум работающего двигателя. Последовала пауза, Дэлевеныприслушались, затем удары вновь посыпались на дверь. Не требовалось большогоума, чтобы понять, что Джон кипит от ярости.

Они знают, подумал Поп. Каким-то образом они узнали.Чертовски хорошо, что я разбил эту чертову камеру.

Он постоял не шевелясь, лишь глаза обшаривали улицу, потомобогнул угол аптечного магазина и скрылся в проулке между «Ла Вердье» исоседствующим с ним банком. Двигался он быстро и уверенно, словно скинул летпятьдесят.

В это утро, решил Поп, целесообразнее добираться до дома позадворкам.

Не получив ответа, Джон Дэлевен в третий раз принялсябарабанить в дверь, да так, что жалобно задребезжали стекла. Даже отшиб себеруку, и боль заставила Джона почувствовать, насколько же он зол. Гнев этот егоне удивил. Если Меррилл сделал то, о чем говорил Кевин, а отец чувствовал, чтосын не ошибся, то у Джона Дэлевена были все основания так злиться. Удивило егодругое: до этого момента он и не подозревал, что так разгневан. Похоже, я нетак уж хорошо себя знаю, как считал. И мысль эта немного успокоила его. Джондаже чуть улыбнулся.

А вот Кевин не улыбался. Его тревога росла. — Вариантовнемного. — Мистер Дэлевен повернулся к сыну. — Или Меррилл ушел по делам, илисидит наверху и не отвечает, или понял, что мы обо всем догадались, и удрал скамерой. — Помолчал, а затем рассмеялся. — Впрочем, есть и четвертый вариант.Может, он умер во сне.

— Не умер. — Кевин прижался носом к грязной, пыльнойстеклянной панели двери.

Лучше б он никогда не открывал эту дверь! Мальчик заслонилладонями глаза так, чтобы солнечный свет не мешал видеть то…

— Посмотри!

Мистер Дэлевен так же прижался носом к стеклу. Они стоялибок о бок, спиной к улице, вглядываясь в полумрак «Империи изобилия».

— Что ж, — вырвалось наконец у мистера Дэлевена. — Если он иудрал, то все свое дерьмо оставил…

— Да… но я не про это. Ты ее увидел?

— Увидел что?

— Висит на крюке. Рядом со шкафом, на котором часы.

Мгновение спустя мистер Дэлевен ее разглядел: полароиднуюкамеру, свисающую на ремне с крюка. Ему даже показалось, что он видит дыркусбоку, но, возможно, это лишь почудилось.

Но нет, ему не почудилось.

Улыбка Джона растаяла, как только он осознал, что чувствуетто же, что и Кевин: давящую неотвратимость того, что должно свершиться, четкоеощущение того, что этот вроде бы простой, но очень опасный механизм по-прежнемуработает… и в отличие от многих часов Попа работает без сбоя.

— Ты думаешь, Меррилл сидит наверху и ждет, пока мы уйдем? —вслух спросил мистер Дэлевен самого себя.

Замок на двери выглядел новым и дорогим, но он готовпоставить последний доллар на то, что от хорошего удара замок вылетит изстарого дерева. Не зря же говорят: замок хорош только в крепкой двери. Но людиоб этом редко задумываются.

Кевин повернулся к отцу. Выражение его лица потрясло ДжонаДэлевена. Он подумал: «Интересно, как часто у отца появляется возможностьувидеть, каким будет его сын, когда вырастет? Не всегда, конечно, лицо мальчикабудет таким напряженным, таким вымученным. Господи, как я на это надеюсь!