Тайная Миссия - Уильям Хорвуд

правил гигант Ромбальд, в бесплодном голодном краю, где теперь влачили жалкое существование одни калеки и слабоумные, Чарлок расправилась со своими сопровождающими. Она осталась жить одна, обучая дочь черной магии и запретным ритуалам. За все кротовьи годы, пока девочка не вступила в пору зрелости, она не общалась ни с кем, кроме матери. Постепенно, шаг за шагом, та внушала, что ей пет равных ни в чем, что она достойна всего самого лучшего. И единственным, в чьей власти было дать ей все самое лучшее, является глава Тайной разведки — гак называемого сидима. Когда настала ее первая девичья весна и Чарлок заметила интерес дочери к самцам, она стала приводить к себе кротов для совокупления и устраивала так, чтобы Хенбейн могла все слышать: она хотела распалить ее чувственность.

— Я тоже так хочу, — заявила однажды Хенбейн.

— Не спеши, моя радость. Тебе еще нельзя. Эти все недостойны тебя. Ты должна беречь себя для главы сидима.

И та поверила в свое высокое предназначение и научилась презирать всех, кого приводила к себе мать, и научилась бесстрастно наблюдать, как они потом умирали. Уже в те годы она познала сладость похоти и убийства.

Между тем, пока Хенбейн взрослела и хорошела, Рун укреплял свои позиции внутри сидима и преуспел в расширении сферы его деятельности. Когда во главе Тайной разведки еще стоял Слит, он услал молодого Руна на юг, очевидно, в надежде, что тот не вернется живым: в то время на юге свирепствовали болезни, и ни один из грайков, отправленных на разведку в Семь Систем, не возвратился назад. Однако Рун вернулся. Он вернулся, раздобыв множество полезных сведений, и по возвращении заявил Слиту, что настало время распространить власть Слова на все южные территории. Кроме того, он назвал существующую систему работы сидима устарелой, слишком замкнутой и потребовал ее изменений.

Именно тогда он и переманил себе в подруги Чарлок — одну из молоденьких фавориток Слита. Благодаря ей, он проник во все секретные замыслы Слита, а потом она принесла ему дочь.

Обо всем этом Чарлок не сказала Хенбейн ни слова.

— Твой отец тебя не любил. Он тебя презирал, он ненавидел и бросил тебя, — говорила Чарлок, не называя его имени. — Для тебя должен существовать лишь один — глава сидима. Одного его тебе надлежит любить и почитать. Настанет день — и он станет помогать тебе, руководить тобою и откроет тебе учение о Слове.

Этот день наконец настал, и Рун серьезно задумался над тем, кого именно из доверенных агентов ему следует послать за Хенбейн в Ромбальдские болота. Он должен отличаться хитростью и умом: Чарлок едва ли с легкостью согласится отпустить от себя взрослую дочь.

После долгих размышлений Рун остановил свой выбор на кроте, который состоял в сидиме, — кроте со свернутым набок рыльцем, кроте, связанном с ним узами верности и преданности, как трупное разложение связано с телом мертвеца. Это был молодой Уид из Илкли. Как и все его земляки, он был умен и хитер. Услужливый, исполнительный, он с успехом скрывал свой ум и без рассуждений выполнял все самые деликатные поручения Руна. Именно Уид устроил так, что Слита в конце концов повесили за нос. Он науськивал одного предателя против другого и вынуждал их добровольно разоблачать друг друга. Уид много знал и никогда ни о чем не проговаривался. Уид был способен сломить волю любого, войти в доверие к кому угодно. Да, именно Уид сможет приручить Хенбейн и выдать ее потом Руну.

Так все и произошло. Он отправился на юг, разыскал Чарлок с дочерью, сказал, что прибыл по поручению главы сидима, и хорошенько поработал с Хенбейн. Он поработал настолько успешно, что перед тем, как тронуться в обратный путь, Хенбейн сама убила свою мать, не подозревая о том, что все это задумано ее родным отцом, а Уид лишь провел в жизнь его замысел. Уид не мог сдержать улыбки при виде изумленного выражения на лице Чарлок в момент ее внезапной смерти: да, ей удалось прекрасно обучить дочь искусству убивать.

— Как же?.. — только и успела пролепетать Чарлок.

Рун несомненно получит большое удовольствие, когда он, Уид, подробно опишет ему все, что ему удалось прочесть в предсмертном взгляде Чарлок: ее боль, ее отчаяние, изумление.

Итак, обагрив руки материнской кровью, Хенбейн двинулась с Уидом в обратный путь.

— Ты идешь слишком быстро для меня,— пожаловалась Хенбейн.

— Значит, пойду еще быстрее, — улыбнулся Уид и действительно прибавил шагу.

— Мне почти нечего есть! — говорила она.

— Тогда вообще ничего не получишь! — с прежней улыбкой отвечал Уид и отбирал у нее последние крохи.

— Я хочу еще поспать! — заявила однажды Хенбейн.

Уид ничего не ответил, но, когда она крепко заснула, он грубо растолкал ее, заметив при этом, что чем больше опа будет жаловаться, тем меньше получит.

Таким образом, за время пути Уид сумел подготовить ее к суровому распорядку, принятому в сидиме, и тем самым странным образом сделал зависимой от себя, вызвав чувство, которое нередко возникает у жертвы по отношению к своему мучителю.

Рун остался доволен работой Уида и назначил его главным советником Хенбейн, велев готовиться к походу на юг.

Мы не намерены здесь подробно останавливаться на взаимоотношениях Руна и Хенбейн. Скажем лишь, что >то отнюдь не были отношения отца и дочери. Не зная, кем он ей приходится, Хенбейн, пройдя школу Чарлок, желала его и требовала его ласк. Он же иногда снисходил до нее, а иногда отказывал. Черный садистский огонь горел в его поганых глазах; темной и мрачной была похоть, с которой впивался он когтями в бока Хенбейн, пусто и холодно сделалось на сердце Хенбейн, когда он, познакомив ее с учением о Слове, объявил, что ее ждет поход на юг.

— Тебе предстоит выполнить еще одно важное дело. Ты должна отыскать крота по имени Босвелл и привести его ко мне, — сказал Рун перед тем, как расстаться.

Итак, Хенбейн распрощалась с Руном, оставила позади Верн с его зловещим сидимом и в сопровождении Уида двинулась на юг. В военачальники себе она взяла Рекина. Это был мудрый выбор: пожалуй, никто другой не сумел одержать столько побед над противником, чьи силы во много раз превосходили его собственные. Продвигаясь вперед вслед за только что прокатившейся эпидемией, грайки под предводительством Хенбейн захватили один за другим ослабленные оплоты веры в Камень и вступили в Священные Норы.