Мешок с костями - Стивен Кинг

Как выяснилось, мои надежды не оправдались.

* * *

В наше первое лето, проведенное на озере, мы обнаружили, чтоможем любоваться фейерверком в Касл-Рок прямо с террасы. Я вспомнил об этом,когда уже начало темнеть, и подумал, что проведу праздник в гостиной, передэкраном телевизора. Не хотелось мне выходить на террасу, где Четвертого июля,из года в год, мы сидели вдвоем, пили пиво, смеялись и смотрели, как небопереливается всеми цветами радуги. Мне и так одиноко, пусть и одиночество этоне такое, как в Дерри. А потом я напомнил себе о причине приезда в«Сару-Хохотушку» — вызвать из глубины подсознания все до последнеговоспоминания о Джоанне и с любовью их упокоить. И уж конечно, перспектива вновьобрести способность писать в тот вечер представлялась, мягко говоря, туманной.

Пива не было, я забыл купить упаковку из шести банок всупермаркете или в «Деревенском кафе», но в холодильнике стояла газировка,спасибо Бренде Мизерв. Я достал банку «пепси» и уселся на террасе, надеясь, чтофейерверк не причинит мне сильной душевной боли. Надеясь, что удастся обойтисьбез слез. Я не обманывал себя, зная, что выплакал еще не все слезы. И понимал,что через это придется пройти.

Телефон зазвонил, едва погасли ракеты первого залпа,окрасившего небо в ярко-синие тона. Я аж подпрыгнул от неожиданности. Решил,что звонит Билл Дин, чтобы удостовериться, что я на месте и у меня все впорядке.

За год до смерти Джо мы приобрели беспроводной телефон,чтобы, разговаривая, бродить по первому этажу. Нам это нравилось. Я прошел вгостиную, взял трубку, сказал: «Привет, это Майк», — и вернулся ккреслу-шезлонгу на террасе. В этот момент на другой стороне озера, под самымиоблаками, заполыхали зеленые и желтые звезды. А вскоре долетел и грохотразрывов.

И только потом в трубке послышался скрипучий мужской голос,старческий, но не Билла Дина:

— Нунэн? Мистер Нунэн?

— Да? — Облака обдало золотом. Мне сразу вспомнилисьцеремонии награждения, которые я видел по телевизору, все эти прекрасныеженщины в роскошных вечерних платьях.

— Дивоур.

— Да? — осторожно повторил я.

— Макс Дивоур.

«Здесь мы видим его нечасто», — сказала Одри. Я принял ееслова за юмор, а выходит, она говорила серьезно. Чудеса продолжались.

Ладно, что теперь? Я не знал, о чем говорить дальше.Подумал, а не спросить ли, где он раздобыл мой номер, который не значился всправочнике, решил, что это бессмысленно. Когда твое состояние превышаетполмиллиарда долларов, если я действительно разговаривал с Максом, раздобытьлюбой телефонный номер — пустяк.

Поэтому ограничился третьим «да», на этот раз безвопросительной интонации.

Последовала пауза. Если бы молчание нарушил я и началзадавать вопросы, он направил бы разговор в нужное ему русло, если нашетелефонное общение на тот момент можно было считать разговором. И явоспользовался опытом Гарольда Обловски. Вот уж кто умел держать паузу. Я сиделтихо, прижимая к уху трубку, и наблюдал за фейерверком. Красное сменялосьзолотым, золотое — зеленым, невидимые женщины ходили в облаках в переливающихсявечерних платьях.

— Как я понимаю, сегодня вы познакомились с моей невесткой,— не выдержал он. В голосе слышалось раздражение.

— Возможно. — Я старался не выказать изумления. — Позвольтеузнать причину вашего звонка, мистер Дивоур?

— Как я понимаю, едва не произошел несчастный случай.

По небу плясали белые огни, словно взорвался космическийкорабль. Вновь над озером загрохотало.

Я раскрыл секрет путешествий по времени, подумал я. Этозвуковой феномен.

Моя рука слишком сильно сжимала трубку, поэтому я заставилпальцы чуть разжаться. Максуэлл Дивоур. Полмиллиарда долларов. И живет он вовсене в Палм-Спрингсе, как я предполагал, а здесь, в Тэ-Эр, если можно полагатьсяна характерный треск помех в трубке.

— Я тревожусь из-за моей внучки. — голос стал еще болеескрипучим. В нем чувствовалась злость: этот человек не привык скрывать своиэмоции. — Как я понимаю, моя невестка в очередной раз пренебрегла своимиматеринскими обязанностями. У нас это обычное дело.

В небе расцвело полдюжины цветов, совсем как в диснеевскихмультфильмах. Я без труда представил себе толпу, собравшуюся на Касл-Вью. Всесидят скрестив ноги на одеялах, едят мороженое, пьют пиво и одновременно охаюти ахают от восторга. Это общее оханье и аханье, по моему разумению, и естьгласное свидетельство успеха того или иного зрелища.

Ты боишься этого типа, да? спросила Джо. И правильно, у тебяесть основания бояться его. Человек, который считает себя в праве выказатьзлость, если он ее испытывает, такой человек опасен. И тут же я услышал голосМэтти: «Мистер Нунэн, я не такая уж плохая мать. Такого никогда не случалось».

Разумеется, в подобной ситуации и самая плохая матьпроизнесла бы именно эти слова, но я ей поверил.

И, черт побери, номера моего телефона в справочнике нет! Ясижу на террасе, пью «пепси», любуюсь фейерверком, никого не трогаю, так какогочерта этот…

— Мистер Дивоур, я понятия не имею, о чем вы говорите…

— Только вот этого не надо, при всем моем уважении к вам,мистер Нунэн, не надо дурить мне голову. Вас видели, когда вы с нимиразговаривали. — Так, наверное, Джо Маккарти наваливался на бедолаг, которыхвызывали в его комитет по подозрению в связях с коммунистами.

Будь осторожен, Майк, предупредила Джо. Остерегайсясеребряного молотка Максуэлла.

— Утром я виделся и разговаривал с женщиной и маленькойдевочкой, — признал я. — Наверное, вы говорите именно о них.

— Нет, вы видели, как маленькая девочка шла по дороге одна,— возразил он. — А потом увидели женщину, которая мчалась за ней. Мою невестку,в той старой колымаге, на которой она ездит. Ребенок мог угодить под машину.Почему вы защищаете эту молодую женщину, мистер Нунэн? Она вам что-нибудь пообещала?Позвольте вас заверить, ребенку от этого пользы не будет.

Она пообещала пригласить меня в трейлер, а потом показатьмне мир, едва не ответил я. А еще обещала все время держать рот открытым, еслия никому не скажу ни слова… вы это хотите услышать?

Да, ввернула Джо. Скорее всего именно это он и хочетуслышать. В это он готов поверить. Не провоцируй его своим сарказмом, Майк,потом ты можешь об этом пожалеть.

Действительно, а почему я защищал Мэтти Дивоур? Я не знал.Откровенно говоря, тогда я и представить себе не мог, к чему все это приведет.Я только знал, что выглядит она очень усталой, а ребенок — ухоженный, развитой(даже слишком), без единого синячка, не боится матери, наоборот, тянется к ней.