Мародеры. Как нацисты разграбили художественные сокровища Европы - Андерс Рюдель

Добыча, которую сулило разграбление Франции, вызвала ажиотаж среди нацистских мародерских организаций, и все они немедленно были приведены в боевую готовность.

30 июня Гитлер отдал устное распоряжение «зарезервировать» все произведения искусства на территории оккупированной Франции — государственные, частные и особенно еврейские. Первым исполнять приказ поспешил министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп, который еще в июне отправил в Париж своего друга и коллегу Отто Абеца, который стал личным представителем министра иностранных дел при руководителе оккупационной администрации. Как и сам Риббентроп, Абец был франкофилом и в Париже отвечал за взаимодействие с вишистским режимом. Еще недавно Абец присутствовал при разграблении Варшавы и поэтому отлично понимал, что надо действовать как можно быстрее.

Геббельс, со своей стороны, тайно послал в Париж Отто Куммеля и его сотрудников, которые должны были разузнать, что можно вывезти «на родину». Но французские музейщики не собирались легко сдаваться. Сотрудники Объединения национальных музеев (Réunion des musйes nationaux) — организации, координирующей деятельность крупнейших государственных собраний Франции, — лишь под дулом пистолета открыли Абецу и его подчиненным доступ к инвентарным спискам.

Еще более серьезное сопротивление грабителям оказал один немецкий офицер. Дело в том, что вермахт учредил собственную организацию, Службу охраны культурных ценностей (Kunstschutz), которая занималась искусством во Франции. Возглавлял ее историк искусств граф Франц Вольф-Меттерних. У него был несколько иной взгляд на то, как следует обращаться с французскими шедеврами. Офицер вермахта, он, хоть и присягнул Гитлеру, сохранил в то же время достоинство прусского дворянина. (Офицеры вермахта, многие из которых имели дворянское происхождение, презрительно относились к «выскочкам» из СС. Отчасти это была классовая ненависть, так как для нацистов чистота крови была важнее титулов. До конца войны между партией и вермахтом сохранялись напряженные отношения. Неслучайно за попыткой убийства Гитлера в 1944 году стояли именно офицеры вермахта.)

Армия все еще считала, что Германия признает Гаагскую конвенцию (во всяком случае, на Западном фронте), а следовательно, должна защищать памятники культуры.

Служба охраны культурных ценностей возникла как реакция на вандализм немцев во время Первой мировой войны. В 1914 году немецкие солдаты сожгли богатейшую библиотеку в бельгийском Лёвене, уничтожив тысячи рукописей эпохи Средневековья и Возрождения. В том же году от немецкой артиллерии пострадал готический Реймсский собор. Служба охраны культурных ценностей была призвана восстановить репутацию немцев как «культурной нации», и она снискала определенное уважение за вклад в спасение памятников культуры в годы войны.

Понятно поэтому, что философия Франца Вольфа-Меттерниха полностью противоречила логике нацистских мародерских организаций. Он считал конфискации не только незаконными, но и губительными для репутации вермахта. Для Вольфа-Меттерниха на кону стояла честь армии, и он запретил всякое перемещение памятников. Приказ Гитлера он истолковал по-своему: «зарезервировать» означает не конфисковать, а скорее, защитить.

Без поддержки вермахта Абец был бессилен, ведь он зависел от военного транспорта. Но он таки нашел лазейку — французские евреи считались «врагами государства» и потому были совершенно беззащитны.

Составили список главных еврейских коллекционеров, и рабочая группа Абеца начала прочесывать частные галереи и дома. На грузовиках, которые подогнала французская полиция, Абец за короткое время вывез — «зарезервировал» — более 1500 картин. Хранилище устроили в здании рядом с немецким посольством в Париже.

Кроме Абеца, активность проявили и гестаповцы Гиммлера, всегда охочие до наживы. Они уже вовсю опустошали дома и лавки евреев, покинувших страну. А известное своей жестокостью подразделение по защите национальной валюты (Devisenschutzkommando, DSK) взламывало банковские ячейки в поисках золота, украшений, драгоценных камней, а заодно и произведений искусства. Эта группа состояла из нескольких эсэсовцев, чья задача заключалась в конфискации золота и других ценностей у евреев — если требовалось, с применением пыток. Контролировал подразделение Герман Геринг.

В посольстве Абец начал разбирать и сортировать конфискованное искусство по системе «трех категорий» Каэтана Мюльмана. Риббентроп прислал в помощь Абецу эксперта из Берлина, который должен был решить, какие работы следует отправить в Германию. Но Франц Вольф-Меттерних был человеком принципа. Он заявил, что картины не могут покинуть Францию без разрешения вермахта и каким-либо иным путем, кроме как на военном транспорте. Это решение поддержал генерал-фельдмаршал Вальтер фон Браухич. Таким образом военные соблюдали Гаагскую конвенцию, запрещавшую перемещение частной собственности. Вольф-Меттерних также заставил Абеца перевезти работы из посольства в Лувр в надежде, что там они будут сохраннее.

Геббельс решил воспользоваться затянувшимся конфликтом между Вольфом-Меттернихом и Абецем и в августе 1940-го попытался взять контроль над хищениями в свои руки. Он собрал общий совет, пригласив к участию Ганса Поссе и представителей штабов Геринга и Риббентропа. Однако попытка создать функционирующий совет не удалась. Возможно, Гитлер не хотел наделять министерство пропаганды Геббельса еще большей властью. Вместо этого на сцене появился старый игрок, которого многие уже списали со счетов. Не исключено, что это было проявлением социал-дарвинистской политики Гитлера в отношении кадров. 17 сентября рейхсканцелярия издала приказ, согласно которому координация всех действий, связанных с конфискацией предметов искусства, поручалась Оперативному штабу рейхсляйтера Розенберга. Этот приказ, направленный в том числе Вальтеру фон Браухичу, обязывал вермахт оказывать Розенбергу любое необходимое содействие.

Проиграв Геббельсу битву за культурную политику Третьего рейха, главный партийный идеолог начал медленно, но верно вновь укреплять свои позиции через ведомство Amt Rosenberg, на которое был возложен контроль за идеологией. Штаб-квартира ведомства Розенберга размещалась в Берлине на Потсдамерплац, и в подчинении у него находился ряд дочерних организаций — таких как Северное общество, развивавшее сотрудничество Германии со скандинавскими странами, Боевой союз за германскую культуру, а также важнейший проект Розенберга — Высшая школа НСДАП. Это была попытка создать элитный нацистский университет, который поставлял бы рейху идеологически зрелые умы.

Розенберг планировал построить по проекту архитектора Германа Гислера большое университетское здание на озере Кимзее в Баварии. Кроме того, он задумал открыть несколько исследовательских институтов по всей Германии. Институт во Франкфурте должен был заниматься еврейским вопросом, институт в Мюнхене — индогерманскими штудиями, в Штутгарте — расовой теорией и так далее.

Именно из этого амбициозного проекта и родился Оперативный штаб рейхсляйтера Розенберга. Для работы институтов нужен был исследовательский материал, и Гитлер разрешил Розенбергу конфисковывать необходимые ему материалы в оккупированных областях. В первую очередь речь шла о научных архивах, библиотеках, рукописях, но также о предметах, принадлежащих еврейским общинам и масонским орденам.