Веселая поганка - Людмила Милевская

— Нет, я не понял, тут, вроде, никого, — раздался знакомыйголос.

«Братан»! Это он, тот, который гонялся за мной по крыше.Этот голос я узнала бы из тысячи.

— Да отсюда шел кипиш. Я тебе, блин, говорю, — заверил егодругой, незнакомый голос. — Типа телка кричала.

Я, уже проклиная себя и свой громкий голос, жалась камериканцу, а американец жался к стене, но нас это не спасло. Фонарный лучскользнул по комнате и уперся в меня, и следом тут же раздался изумленныйвопль:

— Е..ть твою капусту!

Не представляю, как эту лингвистическую конструкцию можноамериканцу перевести, потому что не очень осознаю ее сама.

— Да это же снова она, та бикса позорная! — с невыразимойрадостью завопил «братан». — Слышь, Колян, хватай эту сучку, а я америкосаскручу. И братву, братву сюда зови, не справиться нам вдвоем.

Не успела я выйти из оцепенения, как налетели на нас«братки» и в два счета и меня и американца скрутили. Меня, так даже связали. Ябыла напугана, тряслась и плохо соображала, но вдруг страх как рукой сняло, потомучто меня осенило: это же тот «братан», который моего Саньку похитил. И язавопила:

— Сволочь! Сволочь! Ребенок где мой?!

— Смотри, какая чудная, — беззлобно подивился «братан». —Еще и вопросы задает. Слышь, баба, на нерв-то не заезжай, — посоветовал он.

Но я не вняла его совету, и тут же «заехала на нерв» и ещегромче завопила:

— Где мой Санька? Где мой сын?

При этом я не переставала брыкаться и даже пыталасьцарапаться, впрочем, с очень низким кпд.

Американец же вел себя недостойно — он молчал и не проявлялникакой агрессии. По сути, сразу сдался. Вот же трус, а я рассчитывала на егосильное тело, которым он уже успел прихвастнуть.

Одного моего сопротивления явно было недостаточно, поэтомупотащили нас наверх, без особого труда затолкали в уже знакомый джип и поночному городу покатили.

— Куда мы едем? — шепнула я американцу.

— Судя по всему на мост, — спокойно ответил он.

Мне бы его спокойствие.

Американец был прав — подлые «братаны» выгрузили нас намосту, уже знакомом до боли.

«Что ж они тяготеют-то так к мосту этому? — гадала я. —Место у них здесь что ли лобное?»

Американец по-прежнему был кроток, его даже не связали, я жебуянила, как могла. Должна признаться, могла весьма скромно, поскольку мои-торуки как раз и не были свободны: их опутали веревкой.

Зато рот мой не закрывался. Уверена, немало подивились«братаны» силе моих голосовых связок. Тема была все та же: куда дели моегоСаньку, сволочи?

Не слишком обращая внимание на протест, «братаны» поставилименя к перилам. Американец уже был там, его выгрузили несколько раньше, думаюза примерное поведение. Оказавшись у перил моста, я обернулась, пытаясьвглядеться в воду, маслянисто темневшую далеко внизу.

Тело пронзило предчувствие: снова полезу в ледяную «купель».Однако Колян — кстати, с ним я еще не была знакома — быстро развеял мои дурныепредчувствия. Он не стал мелочиться и сразу вселил в меня ужас бойкимзаключением.

— Эти говнюки плавают во льдах, как пингвины, — сказал он.

«Откуда только узнал? В прошлый раз его здесь не было.»

Мой «братан» с ним сразу согласился.

— В самый цвет, — сказал он. — Точно, Колян, сначала мы ихзамочим, а потом уж пускай освежатся.

Его рука мгновенно нырнула за пазуху, и секунду спустя в мойлоб уставился пистолетный ствол. Почему только в мой — непонятно. Я же на мостубыла не одна, но американец примерным поведением вызвал к себе симпатии иуважительное отношение. Во всяком случае к его лбу не приставили ничего.

«Ну все, — решила я, — Санька станет богатым гораздо раньше,чем нагадал этот трусливый богомолец. Уж не брался бы предсказывать, если неумеет.»

Я отвернулась от пистолета и с презрением посмотрела вбезмятежное лицо американца. Он ободряюще кивнул мне и тихо шепнул:

— Все будет хорошо. Предайтесь Богу.

«Ага, прямо сейчас и предамся, — возмущенно подумала я. —Почему же не предаться? Самое время. Со связанными руками, с пулей во лбу исреди льдов в реке это будет очень уместно.»

Мысль пробудила во мне ярость, которая, думаю, и помоглавысвободить из пут одеревенелую руку. Видимо, в суматохе плохо связали меня«братаны», чем я и воспользовалась.

— Козел!!! — рявкнула я и залепила «братану» роскошнуюпощечину.

Перед лицом смерти пистолет в его руке мало уже меняинтересовал, точнее, я про него совсем забыла. После пощечины о пистолете забыли «братан».

— Ну ты, бля, и драная коза, — зарычал он, поспешно отводяот моего лба ствол. — Ну тебя придется и поучить.

Я поняла, что не время еще погибать. Русскому человеку с еголюбовью к знаниям отвратительна любая безграмотность, следовательно, умеретьнеученой мне не дадут. Это так меня вдохновило, что нога к «братану» потянуласьсама собой. Не стоит, думаю, уточнять, что бедняга опять получил мой коронный ударботинком в промежность…

Изумленный Колян стоял, ничего не предпринимая. Он ясновидел, что я с «братаном» связана уже определенными отношениями и не решался вэти отношения встревать. Сам же «братан» на дальнейшие отношения оченьнастроился, думаю как раз с помощью моего ботинка. Как только судороги спали сбедняги, он завопил:

— Сука, убью! — и схватил меня за горло.

Ох, потемнело у меня в глазах! Хрипы вырвались из чрева.Следуя советам американца, я начала предаваться Богу и…

Услышала шум приближающейся к мосту машины. «Братан» тожеглухотой не страдал и насторожился. Натужный рев двигателя тяжелого автомобилянадвигался с неотвратимостью рока. «Братана» этот факт от моей шеи несколькоотвлек — хватка его ослабла.

Я передумала предаваться Богу и начала лихорадочноразмышлять, изыскивая способы малость погрешить еще на этом свете. Тут-то ивъехал на мост здоровенный тягач, то ли МАЗ, то ли КРАЗ. Не теряя времени яповторила свой коронный финт: лягнула «братана» в промежность носком ботинка.Жестоко травмированный, он взмахнул руками, судорожно дернулся и непроизвольновыстрелил.

Пуля угодила в кабину грузовика. Водитель испугался, рванулруль и въехал точнехонько в корму джипа, заработанного нелегким бандитскимтрудом. «Братаны» окаменели. Им стало не до американца и даже не до меня.

Секундой позже с возгласом «уроем, козлина!» они рванули косевшему на джип грузовику, напрочь забыв о своих служебных обязанностях поотношению к нам с американцем. Но кто решился бы бросить в них камень, —дело-то неотложное!