Зачем мы говорим - Тревор Кокс

Впервые я услышал об этом споре, когда присутствовал на выступлении театрального звукорежиссера Гарета Фрая на конференции по звуку в 2010 году. Находящиеся «за кулисами» волшебники, такие как Гарет, обычно неизвестны широкой публике, но в числе его заслуг звуковое сопровождение церемонии открытия Олимпийских игр 2012 года в Лондоне (по сценарию Дэнни Бойла) [17]. Совсем недавно я встретился с Гаретом в Манчестере, в центре искусств HOME, во время перерыва в работе над шоу. Когда я попросил объяснить, в чем заключается его работа, он ответил: «Я несу ответственность за все, что слышат зрители».

Гарет объяснил, что в Королевском национальном театре инцидент со звуком произошел в результате случайного побочного эффекта, связанного с модными тенденциями в сценических постановках. Когда театр был только построен, в большинстве постановок использовались громоздкие тяжелые декорации. В пьесе Ноэла Коварда «Относительные ценности» декорации библиотеки в интерьере великолепного особняка выглядели бы очень натуралистично и были бы проработаны до мельчайшей детали. Передвинуть такие декорации нелегко, а это означает, что все повороты сюжета должны происходить в одной комнате. Автору нужно придумать, почему герои приходят только в эту комнату, а зрители должны поверить, что маловероятные встречи действительно могут случиться только в одном этом пространстве. Такое оформление сцены, возможно, доставляет массу проблем драматургам, но у него есть значительное акустическое преимущество: звук отражается от тяжелых декораций в направлении слушателей и, таким образом, усиливает голос актера.

Однако к концу XX века мода на декорации изменилась. Следуя эстетике телевизионных программ и кинофильмов, авторы пьес захотели менять место действия. Это означало, что декорации должны были стать более простыми, легкими и абстрактными. Перемещение на новое место действия часто осуществляется только за счет смены освещения и звукового окружения. Но эффективное отражение звука от постоянных тяжелых декораций исчезло, а без них часть аудитории плохо слышала происходящее на сцене. Электронные средства усиления звука необходимы именно для сглаживания недостатков акустики, а не потому, что современные актеры не способны усиливать голос, как считают некоторые журналисты. В наши дни эти средства приобрели еще большее значение, потому что в пьесе присутствует музыка и различные звуковые эффекты, а это означает, что голосам актеров приходится соперничать со множеством «шумов». Но усиление должно производиться очень тонко, чтобы зрители этого не осознавали. Гарет описывает этот способ как «располовинивание расстояния: усилить звук настолько, чтобы казалось, что актер в два раза ближе, чем на самом деле». Но использование технологий может пойти еще дальше и помочь сюжету. Гарет рассказал, что электроника может использоваться как слуховая маска, «отделяя голос от актера». Простая обработка звука, например смена высоты тона, может изменить пол персонажа, а реверберация – местонахождение актера, например перенести его из ванной комнаты в церковь [18].

В музыке реверберация широко используется для улучшения голоса. Это своего рода слуховой кетчуп, потому что добавление незначительной реверберации к звукозаписи обычно ее улучшает [19]. Когда музыкальные продюсеры используют реверберацию, они играют на ожиданиях и стереотипах слушателей. Запись диска Confess Патти Пейдж была революционной, потому что это был первый хит, в котором при записи поп-звезды использовалось наложение звука: Патти сама себе подпевает. Это песня-диалог, в которой ко второму голосу добавлена реверберация. Это было сделано с помощью динамика, воспроизводящего пение Пейдж в мужском туалете с отличной акустикой. Звук был записан через микрофон. Добавление реверберации помогло различить строки «разных» участников диалога, которые в ином случае слились бы, потому что и те и другие были спеты Пейдж. У реверберации имеется и религиозный подтекст, потому что такой эффект естественным образом возникает в акустическом пространстве церквей и соборов – и очень подходит для песни Confess [20].

Я разговаривал с Гаретом о пьесе «Встреча» (Encounter), имевшей успех во всем мире и поставленной на Бродвее в 2016 году. Она необычна тем, что звук доминирует и в постановке, и в самом сюжете. Пьеса рассказывает историю Лорена Макинтайра, фотографа, в 1960-х годах потерявшегося в лесах Амазонки и нашедшего приют у индейцев племени майоруна. Можно было поставить пьесу в традиционном стиле, но, как указал Гарет, представить тропический лес с помощью декораций или проецированием изображения было непросто. Гарет объяснил, что пьеса была бы «обречена на провал, потому что неизбежно стала бы уменьшенной копией реальности». Лучше было бы с помощью звука подключить фантазию зрителей, чтобы создать в их воображении картинки. Однако это не просто воспроизведение звуков тропического леса через динамики: каждый зритель получал наушники, которые помогали лучше представить сюжет.

В пьесе «Встреча» пересекаются несколько временных пластов и нарративов, в том числе есть сказки, которые отец рассказывает дочке на ночь. В обычной театральной постановке было бы трудно до конца прочувствовать такой интимный момент из-за физической удаленности от сцены. Но у каждого зрителя были наушники, соединенные с особым микрофоном на сцене, поэтому актер Саймон Макберни мог нашептывать зрителям прямо в уши. Перед началом представления Макберни дует в микрофон, и зрители взвизгивают, потому что у них складывается ощущение, что их ушам становится тепло от дыхания актера. Таким образом воссоздается интимная атмосфера чтения сказок на ночь. Звук переносит зрителей на сцену и в тропический лес.

Голова манекена

Особенный микрофон – это голова манекена, в уши которой вставлены микрофоны. Гарет использовал этот микрофон и для записи звуков в тропических лесах Амазонки. Это была очень непростая экспедиция. Всему виной были «чертовы москиты: я не мог их прихлопнуть, потому что из-за этого запись была бы испорчена» [21]. Темно-серая голова без туловища записывала звук бинаурально (стереофонически), этот метод является основой акустических исследований.

Закройте глаза и прислушайтесь к окружающим звукам. Возможно, с одной стороны вы услышите проезжающую по улице машину, с другой стороны раздастся пение птицы, а чуть дальше – звуки радио. Ориентиры, которые подсказывают вам источник звука, накладываются на звуковые волны, проходящие по слуховым каналам [22]. Причина, по которой микрофоны размещены в ушах манекена, как раз и состоит в необходимости поймать все звуки вместе с этими пространственными ориентирами. Если затем воспроизвести запись через наушники прямо в уши, зрители перенесутся в звуковую атмосферу того места, где была сделана запись. Хорошая бинауральная запись на самом деле создает ощущение, что звуки вас окружают. И этим она отличается от обычной записи: прослушайте любую композицию в наушниках, и вам покажется, что музыканты играют у вас в голове. Это происходит из-за отсутствия акустических ориентиров, которые разместили бы исполнителей снаружи. Мозг не может решить, где источник звука, и приходит к заключению, что он находится внутри. Гарет обыграл этот феномен, когда занимался постановкой «Встречи». Внутренний монолог заблудившегося в тропическом лесу фотожурналиста передается с помощью стерео, поэтому слушателям кажется, что он исходит изнутри, как бы из их головы, но голоса индейцев-майорана звучат бинаурально, поэтому создается ощущение, что они находятся снаружи.