Обратный отсчет: Равнина - Токацин

старейшина Кайри. — Тебе, мастер Шесек, повезёт в чём-то другом. А мастеров-сарматов ждёт Хранящее и Хранимое Сердце Равнины — Кайшу!

…Гигантский живой диск, повисший над реакторной шахтой, окрасился в жёлтый, оранжевый и красный; казалось, внутри него бушует пламя, и Гедимин невольно покосился на термометр. Здесь, над реактором, было на удивление прохладно — всего-то плюс восемнадцать, и окраска живой линзы на это никак не влияла.

— Вы призвали огонь, — медленно проговорила Кайшу вместо обычного приветствия, и световой пучок упёрся в грудь Айзека. — Бронны, Скогны и нхельви завтра придут в Элидген. И туда же придут Сэта. Хватит ли четверых стражей, чтобы их сдержать?

Гедимин мигнул. «И она уже знает?.. Почему их вечно волнует какая-то ерунда? Четверо вооружённых стражей на десяток безоружных дикарей — и мы ещё, с плазмомётами… Вот на месте Сэта я бы опасался. А ей-то что?»

— Вепуат семь раз ходил в Сфен Огня, — заговорил Айзек, и световое пятно перепрыгнуло на разведчика, заставив «трилобитов» съёжиться и поджать хвосты. — С Сэта общался он. Они не проявляли агрессии. Он считает, что им можно доверять. Хотя бы в течение пары часов.

Линза на секунду вспыхнула и тут же почернела.

— Доверять огню… — донеслось изнутри. — Завтра я буду смотреть на ваш холм. Я могу ослабить огонь, но не могу погасить. Будь осторожен!

Гедимин недовольно сощурился. Он стоял у стены, сегодня всем было не до него — и обсуждали они, на его взгляд, какую-то чепуху. «Ну что „огонь“⁈» — сармат едва заметно пожал плечами. «Ну что они, эти Сэта, — сожгут на холме весь гравий? Поджарят все туманники? М-да… непрозрачная стена в мой рост. Только непрозрачная стена. Чтобы никто никого не видел и ни к кому не лез.»

— Хорошо, что пришёл Тарр-ка, — услышал он голос Кайшу. — Ему понадобится много терпения. Я звала мастеров-Скогнов — и они приехали. Они снимут мерки с Тарр-ка… Его сородичи бывают намного выше и шире в плечах?

Гедимин мигнул. «Чего они хотят от Таркасана? Мы же вроде отделались от местного тряпья…»

— Нет, для своего народа Таркасан довольно рослый и широкоплечий, — ответил Айзек, отодвигая филка от стены и выставляя под световой пучок. Таркасан настороженно щурился и явно хотел снова прижаться к стене.

— Каждый город вызвался сшить два кокона, — снова заговорила Кайшу. — Этого мало, но сейчас плохое время — подходящее волокно на исходе. В месяце Воздуха я скажу всем, и они сделают большие запасы. Но до тех пор придётся ждать. Можно сделать плохие коконы из шкур… и Бронны говорят, что пришлют много плетёных гнёзд. И много листьев на смену. Если сородичам Тарр-ка совсем негде будет спать…

Гедимину надоело мигать, и он ненадолго прикрыл глаза. «Так это про те войлочные мешки для филков… По два кокона с города? Они же вроде небольшие. Это что, настолько редкое сырьё? Да ещё и сезонное?.. Мать моя пробирка, что за дикая планета…»

— Не надо гнёзд, — отозвался Гварза, и Гедимин едва заметно ухмыльнулся — судя по голосу, Гварза тоже считал эту планету чрезмерно дикой, и ему непросто было сдерживать недовольство. — Лиственный сор повредит механизмы. Пусть пришлют, сколько могут, подстилок, пусть даже плохих. И хорошо запасаются в месяце Воздуха. Нам нужно две сотни коконов. Тридцати будет мало.

«Пятнадцать скогнийских городов,» — щёлкнуло в мозгу Гедимина. «Вот их сколько, оказывается. На всё это пространство. Наверное, Броннов примерно столько же…»

— Дим-мин, — пятно света, в этот раз — зеленоватого, остановилось на его груди, и сармат растерянно мигнул. — Говорят, ты со дня на день разожжёшь малое Пламя? Никогда ещё Пламя не разжигали в Сфене Земли. Будь осторожен.

— Мне ещё твэл не прислали, — пробормотал Гедимин, глядя на белесые и зеленоватые вспышки внутри живой линзы. — Это всё нескоро… А почему тут так мало… всего? Даже валяной шерсти…

Гварза со сдавленным стоном приложил ладонь к лицевому щитку. Айзек, укоризненно хмыкая, похлопал его по плечу. Гедимин недовольно сощурился.

— Тут всего — столько, сколько надо нам, — отозвалась Кайшу. — Никто не ждал, что придут равные Куэннам, и что им будет нужно так много. Теперь мы знаем. Но если сейчас не время для волокон — их не будет, пока время не придёт. Нам жаль, что ты, Дим-мин, остался без постели. В доме сердца много подстилок — возьми, сколько тебе нужно.

Айзек крепко сжал руку Гедимина и с сердитым шипением дёрнул его к стене.

— Никто из нас не замерзает, — сказал он. — И меньше всех удобство постелей волнует Гедимина. Он не хотел заставить тебя или ещё кого-то сделать невозможное. Он всегда задаёт странные вопросы.

— И всегда — не вовремя, — еле слышно пробормотал Гварза.

— Осторожнее с Пламенем! — линза вспыхнула зелёным огнём. — Я чувствую взгляд богов на вашем холме. Из-за него Пламя тревожится. Сегодня оно не будет ни с кем говорить. Идите!

…«Мать моя пробирка, ещё и боги…»

Сарматы снова куда-то шли по слишком широким коридорам, увешанным светящимися камешками и застеленным во много слоёв пружинящими подстилками. Симметрия в расположении коридоров и комнат на древнем заводе была — но какая-то смещённая, и от неё Гедимину всё время казалось, что стены плывут.

— Надо было договариваться заранее, — услышал он тихий, но очень недовольный голос Кенена Гварзы. — Куда смотрел Маккензи⁈

— Мы в этом месяце не знаем, что будет в следующем, — так же тихо ответил Айзек. — О чём тут можно говорить заранее? Нам сильно повезло с дворцовыми запасами, не то и тех двадцати коконов не было бы.

Гедимин мигнул. «Так наши коконы — из дворцовых запасов? То есть — Кайшу отдала свой войлок, всё, что тут лежало? Чтобы сделать двадцать спальных мешков, понадобилось… вскрыть стратегические резервы⁈ Мать моя пробирка…»

Услышанным хотелось поделиться с Вепуатом, но тот, как угрюмо сощурился у реакторной шахты, так и шёл, не оборачиваясь и не разжимая кулаков. «Трилобиты» съёжились на