Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Гедимину было не по себе — бронированное тело Текк’та витками лежало со всех сторон, местами сармат мог бы на него облокотиться, и всё время он был опасно близко. «А если он решит переползти на пару метров в сторону…» — Гедимин невольно поёжился и силой заставил себя думать о ступенях под ногами и о неглубокой «чаше» свежеотстроенного «стадиона».

— Хорошо. Годится, — отрывисто сказал он, глядя Текк’ту в глаза. — Возьми ещё камень и вкопай вон там. И можешь отдыхать.

Гравий зашуршал. Текк’т с плоским камнем в пасти опустил голову куда-то в витки и, не разворачиваясь, погрузился в скалу — просто провалился, будто камень под его телом вдруг стал жидкостью. На поверхности остался каменный диск с отверстием наверху, на две трети торчащий из нетронутого слоя гравия.

— Ага, неплохо, — донёсся с верхнего яруса голос Айзека. — Кто захочет, настелет себе подстилок. На подстилках поверх камней они часто сидят — видимо, это им не вредит. Мы сами будем вот здесь. Это место для филков… Знак разрыва все освоили?

— Мне не нравится эта затея, — отозвался с нижнего яруса Кенен Гварза. Он уже спустился и теперь разглядывал амфитеатр снизу вверх, что-то про себя высчитывая.

— Гедимин проверял эти снаряды на себе, — напомнил Айзек. — Минимальное защитное поле — и он даже синяка не получит.

Сверху протяжно засвистели. Вепуат со ступеней махал Гедимину рукой — неожиданно пустой, без «трилобитов» и их ремешков.

— Давай проверять барьеры, — сказал он. — Здесь будут Сэта. Вот на этом краю. Они крупнее Скогнов. Сколько места им надо?

— Вот столько, наверное, — Гедимин отмерил ещё пару метров по верхней ступени. — Здесь поставим барьер. Я буду тут…

— Будем тут вдвоём, — качнул головой Вепуат. — А в основном — я один. Ты же участвуешь, не забыл?

«Забудешь тут, мать моя колба…» — у Гедимина заныл давным-давно заживший ушиб, и он сердито сощурился.

— Тогда поле вешаем на два генератора, — сказал он, поднимая от земли на три метра прозрачный барьёр. — Сфалт я тебе оставлю, запитаешь от него. Уплотнение и непрерывная генерация…

Сармат уменьшил барьер на метр и отступил за него, пригибая голову. На той стороне завозился, устраиваясь на гравии, Вепуат.

— Тебе меня видно? — спросил Гедимин. — Ты там сидишь или лежишь?

— И так, и так, — отозвался Вепуат. — Аг-га… Тебя не видно. Совсем, даже макушку.

— Я голову пригнул, — буркнул сармат. — Плечи не торчат?.. Значит, при плотном барьере такой высоты хватит.

— И ещё прозрачный барьер — вдоль нижних ступеней, — сказал Вепуат, выбираясь из-за стены. — Вот его придётся делать прозрачным и прочным одновременно.

«Сколько возни ради минутного развлечения…» — Гедимин взялся за генератор защитного поля, выстраивая очередной барьер. «Какое-то международное мероприятие. Надеюсь, филки хотя бы натренировались и в цель не промажут.»

34 день Жизни, месяц Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня

— Эта древесина — сырая. Через месяц её так перекосит… — Гедимин угрюмо сощурился на Кенена Гварзу.

— Через месяц её давно переработают на субстрат! — Гварза выдернул из-под руки Гедимина последнюю колёсометалку и обернулся к выходу. В шатёр уже заглядывали филки; сармат увидел, как блестит в красном свете кованый тёмно-синий корпус «бластера». «Бластер носят на плече,» — отметил про себя Гедимин. «А вот ракетомёта не видно. Кто и куда его уволок?»

— Ну вот, так-то лучше, — Гварза окинул хмурым взглядом опустевший стол. И стопки дисков, вырезанных из коры, и круглые камешки, и окатыши неправильной формы, но светлого, удобного для нанесения знаков цвета, — всё разобрали филки, и на окраине уже грохотало — кто-то в последний раз тренировался с колёсометалкой.

— Оружие должно быть пригодным к переноске, — Гварза смерил Гедимина неприязненным взглядом. — Лёгким и удобным. Лёгких сплавов и металлофрилов на Равнине нет. Твою трубу из литой рэссены не каждая телега увезёт. Поэтому — ремешки и палки. Легкие в переноске, лёгкие в изготовлении. У тебя получилось, Кет. Можешь радоваться.

У самого Гварзы вид был совсем не радостный — он только что зубами не скрипел. Гедимин проводил его угрюмым взглядом и сгрёб все опустевшие поддоны и кюветы со стола. «Ещё один день уйдёт на ерунду. Надеюсь, Текк’ты хоть к вечеру соберутся работать. Вообще не знаю, зачем им глазеть на наши стрельбы. Для них это и не оружие, и даже не игрушка, — так, чепуха какая-то.»

…Вепуат, склонившись над «чашей» туманника, вычёрпывал жидкость. Растение уже не «туманило» — воздух остыл до плюс девяти — и воды скопилось довольно много.

— Это для «трилобитов», — пояснил сармат, оглянувшись на Гедимина. — Говорят, им полезно.

В слабом утреннем свете издалека были видны верхние ступени кривоватого «амфитеатра»; он полностью заслонил камень-мишень и склад таких же на окраине. Спрессованный гравий поднялся округлым горбом; его сильно не трамбовали — так, примяли, чтобы камешки не сыпались. Гедимин посмотрел на дальний обрыв над «ободранной» долиной. Разлом на соседнем плато не подавал признаков жизни.

— Думаешь, не придут? — Вепуат, проследив за его взглядом, еле слышно усмехнулся. — Ещё немного посветлеет — и пойдём за ними. Как раз три часа на полёты — «трилобиты» успеют размяться. Заметил, Сокол стал немного проворнее?

— Подранок всё равно гоняет его, как хочет, — отозвался Гедимин, вспомнив последнюю тренировку. — У них ещё до спаривания не дошло?

Вепуат махнул рукой.

— Они сейчас и близко не готовы к размножению. Это же не макаки, которым…

С окраины донёсся хриплый вой трубы и треск костяного барабана. Гедимин вздрогнул. «Караван! Ну да, светает, самое время приехать…» — он шагнул было к дороге, но тут же остановился. «Это не караван. Это приехали зеваки. Айзек говорил — их будет много…»

— Ядро Сатурна! — выдохнул Вепуат, уставившись на экран передатчика. — Идём!

Когда сарматы вышли на окраину,