Зернышки в кармане - Агата Кристи

– Давать клятву в чем?

– В том, что они убьют его, ясное дело.

– Понятно.

Инспектор Нил произнес свою реплику так, будто миссисМаккензи сказала сейчас нечто вполне естественное.

– И они это сделали?

– Дональд уехал в Дюнкерк. И не вернулся оттуда. Яполучила телеграмму. «С прискорбием сообщаем, погиб в бою». Да только не тотбыл бой, к которому я его готовила.

– Мне очень жаль, мадам. А ваша дочь?

– Дочери у меня нет, – ответила миссис Маккензи.

– Вы только что о ней говорили, – поправил ееНил. – Ваша дочь, Руби.

– Руби. Ах да, Руби. – Она склониласьвперед. – Знаете, что я сделала с Руби?

– Нет, мадам. Что же вы с ней сделали?

Она вдруг перешла на шепот:

– Посмотрите сюда, в книгу.

Тут он увидел, что на коленях у нее лежит Библия. Библиябыла очень старая, и, когда миссис Маккензи ее открыла, инспектор Нил заметилна первой странице какие-то имена. Это, безусловно, была семейная Библия, вкоторую по старой традиции записывали всех вновь родившихся. Сухой палец миссисМаккензи указал на два последних имени. «Дональд Маккензи» и дата рождения, и«Руби Маккензи», тоже с датой. Но поперек имени Руби Маккензи шла жирная линия.

– Видите? – спросила миссис Маккензи. – Явычеркнула ее из Библии. Навеки отсекла ее от себя! Ангел, что отмечает добрыедела и грехи, там ее не найдет.

– Вы вычеркнули ее имя из Библии? Но почему, мадам?

Миссис Маккензи посмотрела на него с хитроватым прищуром.

– Сами знаете почему, – сказала она.

– Нет, не знаю. Правда не знаю, мадам.

– Она перестала верить. Вы же знаете, что она пересталаверить.

– Где ваша дочь сейчас, мадам?

– Я вам уже сказала. У меня нет дочери. Руби Маккензибольше не существует.

– Вы хотите сказать, что она умерла?

– Умерла? – Женщина внезапно расхохоталась. –Было бы лучше, если бы она умерла. Для нее самой. Намного лучше. – Онавздохнула и беспокойно заерзала в кресле. Потом, вдруг вспомнив о правилаххорошего тона, сказала: – Извините, боюсь, больше не смогу уделить вам времени.Знаете, времени становится все меньше, а мне еще надо дочитать книгу.

Инспектор Нил хотел еще что-то выспросить, но ответа неполучил. Миссис Маккензи отмахнулась от него, как от назойливой мухи, ипродолжала читать Библию, водя пальцем по строчкам.

Нил поднялся и вышел. Прежде чем уехать, он накороткепереговорил с управляющим.

– Кто-нибудь из родственников ее навещает? –спросил он. – Дочь, например?

– По-моему, во времена моего предшественника к нейоднажды приехала дочь, но пациентка так разволновалась, что дочь попросилибольше не приезжать. С тех пор все дела решаются через адвокатов.

– А вам известно, где эта Руби Маккензи сейчас?

Управляющий покачал головой:

– Не имею ни малейшего представления.

– А вы случайно не знаете, замужем она или нет?

– Понятия не имею. Хотите, дам адрес адвокатов, которыеведут дела этой пациентки?

До этих адвокатов инспектор Нил уже добрался. Они были не всостоянии – если верить им на слово – что-либо прояснить. Для миссис Маккензибыл создан денежный фонд, этими средствами они и оперировали. Распоряжения былисделаны несколько лет назад, с той поры мисс Маккензи адвокаты не видели.

Инспектор Нил попытался получить описание Руби Маккензи, носильно не преуспел. К пациентам приезжает столько родственников, что через нескольколет перестаешь понимать, кто есть кто, и все становятся как бы на одно лицо.Сестра-хозяйка, проработавшая в лечебнице много лет, с трудом припомнила, чтомисс Маккензи была женщиной невысокой и темноволосой. Еще одна сестра,числившаяся в старожилах лечебницы, сказала, что мисс Маккензи – женщина крепкосбитая, блондинка.

– Вот так, сэр, – подытожил инспектор Нил, доложиво проделанной работе помощнику комиссара. – Все составные части этойбезумной считалки на месте. Не может такое быть случайным.

Помощник комиссара задумчиво кивнул.

– Дрозды в пироге связывают между собой шахту «Дрозды»,зерна в кармане убитого, лепешку с медом Адель Фортескью (последнее, впрочем,не особенно убеждает. В конце концов, есть к чаю лепешку с медом мог любой).Третье убийство – девушка задушена чулком, и нос ее зажат прищепкой. Да, этаидея безумна, но отмахиваться от нее мы не имеем права.

– Минутку, сэр, – сказал инспектор Нил.

– Что такое?

Инспектор Нил нахмурился.

– Что-то меня в этой версии не устраивает. Не похожаона на правду. Что-то не стыкуется. – Он покачал головой ивздохнул. – А вот что? Пока не знаю.

1

Ланс и Пэт бродили по ухоженным лужайкам, окружавшим«Тисовую хижину».

– Надеюсь, Ланс, я не сильно огорчу тебя, –негромко сказала Пэт, – но более жуткого сада я в жизни не видела.

– Не огорчишь, – успокоил ее Ланс. – Неужелион такой жуткий? Не знаю, не знаю. По-моему, его очень трудолюбиво возделываютцелых три садовника.

– Может, – предположила Пэт, – в этом всябеда. Средства вбуханы большие, но индивидуального вкуса не чувствуется. А ведьнаверняка тут все как положено: и рододендроны отобрали лучшие, и высадили их,когда и как надо.

– А ты, Пэт, что посадила бы в свой английский сад?

– В моем саду, – ответила Пэт, – росли быштокрозы, шпорники и крупные колокольчики – никаких клумб, тем более этогокошмарного тиса.

И она чуть ли не с ненавистью взглянула на тисовую изгородь.

– Ассоциативное мышление, – не задумываясьопределил Ланс.

– В отравителе есть что-то такое, от чего у меня морозпо коже, – сказала Пэт. – Представляешь себе этого человека: мрачный,переполненный желчью, мстительный…

– Ты так его воспринимаешь? Занятно! По-моему, дляотравителя больше характерны деловитость и хладнокровие.

– Да, наверное, ты прав. – Она чутьпоежилась. – Все равно три убийства… Этот убийца – просто маньяк.

– Да, – глухо произнес Ланс. – Боюсь, этотак. – Внезапно он заговорил громко: – Послушай, Пэт, ради бога, уезжайотсюда. Возвращайся в Лондон. Поезжай в Девоншир или на озера. ВСтратфорд-на-Эйвоне или в Норфолк, там есть что посмотреть. Полиция тебязадерживать не будет – ты к этой истории не имеешь никакого отношения. Когдаубили отца, ты была в Париже, а когда умерли двое других – в Лондоне. Поверь, ястрашно обеспокоен тем, что ты здесь.