Рассвет костяной волшебницы - Кэтрин Парди

что письмо написал Казимир.

– О, его действительно написал он, – ухмыляется Аилесса. – Правда, мне пришлось слегка настоять на этом. Мне показалось хорошей идеей выставить его в хорошем свете. Надеюсь, это улучшит его репутацию среди людей. Обвинять Тренкавелей в так называемой чуме нелепо.

Мы вновь начинаем идти.

– А как же публичная коронация, которую он пообещал провести после возвращения? – спрашиваю я, вспоминая, что еще прочитала в том письме.

Аилесса слегка пожимает плечами:

– Ну, я же не собираюсь держать его в плену вечно.

Ради блага людей, надеюсь, что так и будет. В Бо Пале еще несколько дней назад развесили золотистые и зеленые флаги в ожидании возвращения Казимира. Но в самом Довре можно встретить лишь несколько флагов с изображением солнца. Да и те растрепались от ветра и дождя. Люди теряют веру, что кто-то или что-то сможет им помочь.

Но я помогу им. Уже этой ночью.

– Неудивительно, что я не смогла тебя найти, – говорю я. – Ты караулила короля.

– Мне не пришлось делать это в одиночку. Не забывай, я в это время еще и тебя искала. – Она толкает меня локтем. – Да и вообще, с каких это пор ты стала так успешно скрывать свои перемещения?

– Наверное, всему виной благодать золотого шакала. – Я отмахиваюсь от ее слов, хотя в голосе все же проскакивает самодовольство. – Никто в famille раньше не ловил шакала. Да и мне удалось сделать это лишь потому, что мне на него указала серебряная сова.

Аилесса хмурится. А затем бросает взгляд на мой кулон в форме полумесяца.

Впереди появляется ручей. Аилесса откладывает костыль и опускается на колени, что не так уже легко сделать со сломанной ногой. Видимо, она заживает довольно хорошо. Мы опускаем руки в журчащую воду. И я глотаю несколько пригоршней, набираясь храбрости, чтобы сказать то, что сестра должна знать:

– Одива жива, но заперта в Подземном мире.

– Мы должны открыть Переправу сегодня вечером, – одновременно со мной говорит Аилесса.

– Да, я так и планировала, – моргнув, заверяю я.

– Я знаю об Одиве, – говорит Аилесса. – Мне рассказала Жюли. Подожди, а как ты планировала открыть Переправу?

Я качаю головой.

– Ты видела Жюли?

– Они с Марселем помогают мне следить за Казом. И Бердин тоже. Ты знаешь ее? Мы держим Каза в убежище Бастьена под старой церковью. Так что Бастьен тоже помогает нам. – Произнеся его имя, Аилесса потирает руку, а ее щеки краснеют. – Так как ты планировала открыть Переправу? – допытывается она. – Надеюсь, не в одиночку?

Я ерзаю на месте.

– Не уверена, что у меня есть выбор. Подземный мост слишком хрупок. Он не выдержит всех Перевозчиц.

К тому же я так и не рассказала famille о втором мосте душ, единственном месте, где мы можем открыть Переправу в полнолуние. Потому что сухопутным мостом можно воспользоваться лишь в новолуние. Да и мне не хочется рисковать и подвергать опасности кого-то еще.

Аилесса скрещивает руки на груди.

– Я помогу тебе, даже не сомневайся. Мы поможем друг другу. Вот почему я так старательно искала тебя. Чтобы мы вместе открыли Переправу.

– Нет, даже не думай, – выдыхаю я. – Именно поэтому я пыталась найти тебя. Мать хочет, чтобы ты освободила ее и…

– Жюли мне это рассказала.

– Дай мне закончить. – Я опускаю руки на колени. – Одива говорит, что для этого тебе достаточно коснуться ее руки, но, боюсь, на этом дело не закончится. Вдруг она вновь попытается принести тебя в жертву Тирусу? Возможно, она все еще хочет выполнить свою часть договора и освободить моего отца из Подземного мира.

– Что бы она ни задумала, это не означает, что я не должна участвовать в Переправе, – возражает Аилесса. – Я буду осторожна.

– Как в прошлый раз на подземном мосту? – Я приподнимаю бровь. – Ты бы прошла через Врата Тируса, если бы Одива не ударила ножом Бастьена.

Она вздрагивает:

– Я могла бы остановиться и сама.

– Я видела все своими глазами, Аилесса. Ты с такой легкостью поддалась призывной песне Тируса. А Одива не менее убедительна.

– Ну, я учусь на своих ошибках, – защищается она. – И не стану их повторять. Сегодня я больше беспокоюсь о тебе.

– Обо мне? – Я отступаю назад.

– Ты не смогла закончить Переправу в новолуние. Из-за этого Скованные вырвались на свободу.

– Лишь потому, что я увидела Одиву во Вратах Подземного мира. Я не ожидала этого и…

– Во время Переправы могут возникнуть более серьезные проблемы.

– Да, но теперь у меня пять костей благодати.

– И насколько они помогли тебе совладать с благодатью золотого шакала? – Она многозначительно смотрит на мой кулон в форме полумесяца. – Ведь именно она давит на твои слабости, Сабина. Его сила связана с Тирусом. Ты всегда обладала самым сильным Светом, но, думаю, шакал гасит его.

Я резко вскакиваю на ноги:

– Как ты можешь об этом говорить? Ты же не видела меня с прошлого месяца.

– Я видела тебя. – Она встает вслед за мной и балансирует на здоровой ноге. – Серебряная сова показала мне, как ты страдала. Я видела, как ты убила шакала и забрала его благодать. И как с тех пор не можешь прийти в себя. Выпрыгнула в витражное окно, убежала с сухопутного моста, порезала Гиацинт, убежала из дома.

Глаза начинает щипать от слез. И я поворачиваюсь к ней спиной.

– Уверена, шакал дает тебе огромную силу, – говорит она, и ее голос звучит немного ласковей. – Но стоит ли это таких жертв? Поможет ли тебе это или, наоборот, помешает в следующую Переправу?

Я смотрю на свои руки, на грязь под ногтями, на порванный подол платья для Переправы… Я хожу в нем уже больше двух недель. И, наверное, выгляжу одичавшей и неопрятной. Неудивительно, что Аилесса сомневается во мне.

Она ковыляет ко мне и обнимает меня сзади.

– Ох, Сабина, я не хочу с тобой ссориться. Прости меня. Вместе мы со всем справимся. Уверена, серебряная сова хотела сказать мне, что мы должны переправлять души вместе.

Я расслабляюсь и кладу ладонь на ее руку. Она права. Мы действительно нуждаемся друг в друге. И вместе справимся со всем. Я делаю глубокий вдох.

– Когда увидишь Одиву сегодня ночью, не позволяй ей влиять на себя. Помни, кто ты.

– Первенец своей матери, – бормочет она. – Но как мне это поможет?

– Ты не просто ее дочь… или будущая matrone, если тебе этого действительно хочется. Не Одива создала тебя. Пусть она и родила тебя и привила некоторые ценности, но не смогла сделать тебя такой, как ей хотелось бы. У тебя слишком отважная душа, на которую