Однажды я встретила волка - Анна Клирик

дав ей возможность, наконец, сделать глоток воздуха, и опустились на шею и оголенную ключицу. В низу живота у Миты появилось странное тянущее чувство, и от него ей стало неспокойно.

— Лик… — прошептала она.

Волколюд отстранился и заглянул ей в лицо. Глаза его были темными, почти черными, и травница разглядела в них плохо скрытое желание овладеть ей прямо сейчас.

— Прости… — Мита зажмурилась и спрятала лицо у него на груди. — Я немного… растерялась.

— Я не настаиваю, — хрипло отозвался Лик.

Ладонями девушка чувствовала биение сердца волколюда и думала, что будь ее воля — никогда бы не выбиралась из его объятий. Его дыхание было неровным: он старался вдохнуть поглубже и выдыхать помедленнее, чтобы унять возбуждение.

— Знаешь, я сегодня думала, что была бы не прочь принять твое предложение перебраться в клан, — прошептала Мита. — Но не могу бросить Зеру. И отца не могу оставить, он не поймет. Остальные… как-нибудь переживут и без меня.

— Рад это слышать. — Он погладил ее по распущенным волосам. — Но сначала нужно дождаться решения отца. Я не вправе принимать его в одиночку, все-таки глава клана — отец, а не я. Да и тебе нужно помочь подруге, я ведь прав?

Мита кивнула.

— Я думаю, надо рассказать обо всем отцу. О том, что теперь я зверолюдка. Я боюсь, ведь не знаю, как он воспримет эту новость. Но мне не нравится, что я от него это скрываю. И от Зеры тоже.

— Понимаю и не буду тебя отговаривать. Но поостерегись, — попросил Лик. — Я и правда не представляю, что случится с деревней, если там обо всем узнают.

— Думаю, мне уже пора возвращаться. — Она отстранилась. — Отец часто встает рано, надо вернуться до этого времени, а идти далеко. Еще одного обращения за ночь я не выдержу.

— Я довезу тебя, — пообещал Лик и поднялся на ноги.

Глава 18

Катар

Волчата передаются на воспитание в ясли сразу после того, как у них откроются глаза. До седьмого года они воспитываются нянями, а после их берут в ученики. Волчата могут сами изъявить желание стать воином или охотником или попросить себе определенного наставника, но последнее слово всегда остается за старшими. Решение принимают первые воины и охотники клана вместе с первой волчицей, а в случае спора судьбу волчонка определяет глава клана.

Капан Гайрих. «Обычаи народов Фиэдеса». Раздел «Зверолюды», глава «Общественное устройство кланов».

Х514 год, 15 день месяца Зреяния

Катар уже не в первый раз сбегал на равнину.

Раньше няни-волчицы выводили детей на опушку на юге леса, и человеческая деревня была достаточно далеко, чтобы не пересекаться с пастухами и стадом коров. Но несколько дней назад двое особенно смелых сыновей первой охотницы клана — Катар считал их особенно глупыми — решили поиграться со стадом коров и убежали от остальных на равнину. Доигрались. Переполошили всю скотину. На шум прибежал молодой пастух — совсем еще мальчишка — размахивая тонкой хворостиной. А потом появился еще один, постарше. На визги и крики примчались няни-волчицы, и безобидные игры превратились в серьезную заварушку.

После этой истории глава клана настрого запретил появляться на равнине. Теперь волчата либо дурачились рядом с поселением, либо уходили с нянями на запад. Север был небезопасен из-за стычек с большими кошками, а к реке их не пускали — боялись, что унесет быстрым потоком. Все волчата с нетерпением ждали того момента, когда их выпустят из яслей и позволят как следует порезвиться. Катар же ненавидел это время и старался схорониться где-нибудь в укромном месте.

Катар никогда не выделялся силой или ловкостью. Он даже бегал медленно. Из-за этого ему частенько перепадало от своих сверстников — он был слишком слаб и годился только на то, чтобы подчиняться. Волчицы закрывали на это глаза, а когда Катар просил о помощи, говорили: ' Ты же будущий воин клана. Не жалуйся и отстаивай себя '.

Малыш был бы рад прислушаться к их совету. Вот только отстаивать было уже нечего. Катару исполнилось шесть лет и пошел седьмой, а его все еще держали за щенка для битья и забав.

Сегодня все начиналось точно так же. Сверстники, как всегда, собрали небольшую стаю и стали дразнить Катара. Потом кто-то предложил поиграть в охотника и добычу, и идею поддержали. Кто был охотником и кому оставалась роль добычи, было очевидно. Катар понял, что чтобы защитить себя, ему нужно убежать как можно дальше, а лучше — туда, куда они побоятся сунуться.

Таким местом была только равнина.

До драки с пастухами десятидневной давности Катар время от времени убегал туда. Он не подходил близко к деревне или стадам — прятался где-нибудь в траве, кустах или между камней и наблюдал за всем издалека. Конечно, Катар боялся, но между участью быть униженным в очередной раз или столкнуться с человеком выбирал последнее, как ему казалось, наименьшее из зол. Потому сегодня, как и все разы до этого, он ступил на чужую землю.

Преследователи — ' охотники ' — не захотели отпускать его так легко. Волчонок слышал их голоса и запахи, чувствовал, как маленькие лапы стучат по земле, и от этого лишь прибавлял ходу. Он ворвался в море равнинных трав и не остановился, пока звуки преследования не стихли.

Когда Катар огляделся, чтобы понять, куда его занесло, его лапы задрожали. Так далеко от леса он еще ни разу не отходил. Своими чуткими ушами он слышал блеяние овец, негромкие разговоры юношей, приглядывающих за ними; слышал, как кудахчут куры и лает собака в деревне. Он был настолько близко, что подушечками лап чувствовал дрожь от стучащих по земле коровьих копыт и чьих-то шагов.

Хотелось, поджав хвост, броситься наутек, но там его поджидали острые клыки его сородичей.

' Успокойся, — приказал он себе. — Это всего лишь равнина. Веди себя как обычно, и все будет хорошо '.

По словам старших, равнина была самым опасным местом для волчонка. Но, как ни странно, здесь он чувствовал себя спокойнее. Лес Лииш был Катару домом, но он все равно испытывал легкую тоску по землям, расположенным за его пределами. Этим он отличался от других волчат, которые преданно любили густой ельник, высокие сосны и родное поселение в глуши.

Вдалеке раздалось мычание, и оно, как ни странно, успокоило его. Катар много слышал про животных, которых держали у себя люди, и удивлялся: если они так хорошо обходятся с большими пятнистыми коровами, чьи рога были даже опаснее, чем зубы его сородичей, то почему коров они не боятся, а волков остерегаются? А эти лохматые