Обратный отсчет: Равнина - Токацин

все барьеры опосредованно «висели» на его миниреакторе — и Гедимину очень не хватало привычной тяжести за плечом.

— Я не понимаю их языка, — отозвался Вепуат. — Пойду спрошу, не случилось ли чего.

— Кет! — донеслось со стадиона. Там двое филков под присмотром Гварзы разворачивали ракетомёт так, чтобы раскалённый выхлоп ни на кого не был направлен. Рядом лежала каменная плита с небольшим круглым отверстием; её края Гедимин сам обрезал, уменьшив пластину в диаметре в полтора раза.

— Ещё два градуса вправо, — вполголоса посоветовал он, проходя мимо филков, возящихся с ракетомётом. Гварза, морщась, шагнул к нему.

— Вон там стоишь ты. Камень держи в руках, прямо перед собой. Шлем и шею обернуть защиткой!

Гедимин мигнул, но его плечи и голову уже обмотали защитным полем, сунули в руки плоский камень и толкнули в бок — «вон туда!» Он покосился на притихшие трибуны, недовольно сощурился на филков — «два градуса вправо, а не полтора! Вот сейчас ветер чуть изменится…» и замер на месте, держа каменный блин на вытянутых руках перед собой. Над его кромкой сармат видел, как филк перехватывает «пушку» двумя руками, зажимает под локтем, сдёргивает с костяной ракеты предохранитель и вбивает её в паз. Полсекунды — и в лицо Гедимину ударило пламя. Расколотая плита кусками рухнула под ноги. Всё вокруг пылало. Ветер взвыл, унося к небу горящую взвесь и густой багровый дым. Гедимин шагнул вперёд, чувствуя сквозь броню жар огненного облака. Ещё шаг — и оно осталось позади. Сармат стоял на горящих камнях; его броня тоже горела — жиром забрызгало всё, что не было прикрыто защитным полем, и чёрные щитки от сильного жара уже начинали оплывать. «Тушить без толку, смыть нечем. Пусть так выгорает,» — Гедимин расставил руки, подставляя пятна горящего жира ветру, раздувающему пламя. «Этой дряни надолго не хватит. А фрил не горит.»

Сквозь дым он видел аборигенов, привставших с трибун. Они все молчали, прижав уши к голове и странно пригнувшись — будто хотели куда-то бежать, но не могли решить, куда. Сэта незаметно спустились к самому барьеру и встали вдоль него. Их гривы колыхались в конвекционных потоках. Гедимин криво ухмыльнулся, посмотрел на броню, тронул дымящийся щиток пальцем, — тонкое защитное поле на кистях выгорело, но успело прикрыть собой руки сармата, и их жиром не забрызгало. «Пара сотен градусов будет. Поднимусь по тому склону и там встану — подальше от зевак. Не хватало ещё их обжечь.»

Когда Гедимин в тишине поднимался по дальнему склону, его броня уже погасла, но ещё дымилась. Он подставил скафандр холодному ветру и перевёл взгляд на трибуны. Там уже верещали. Скогны и Бронны вперемешку сгрудились вокруг Айзека, тыкая когтями в дальний склон. Айзек только ухмылялся, разводя руками. Сэта сбились в плотную группу у барьера и снова что-то обсуждали. Гедимин покосился на пустое плечо и недовольно сощурился — не то чтобы он собирался в кого-то стрелять, но сфалта очень не хватало.

— Мы показали всё, что хотели, — громко сказал Айзек, кивая на опустевшую площадку. Там среди дымящихся обломков уже вкопали новую плиту-мишень.

— Мы видели, — с трибуны поднялся маленький Бронн, и Гедимин узнал по голосу старейшину Кайри. — В Элидгене отличные оружейники, и воины Элидгена хорошо обучены. Ты говорил, что и нам разрешишь показать мастерство?

— Конечно, — Айзек кивнул. — Вот вам камень-мишень. Или лучше принести растянутую броню?

Скогны, выбравшиеся уже в свободный проход, пронзительно заверещали. Мимо трибун быстро прошёл филк с костяными жердями под мышкой. Он принёс два свёрнутых фрагмента «брони» — жёлтый и красный композиты. В этот раз их вкопали основательно — чуть ли не наполовину, так, что нижняя часть ткани коснулась земли. Скогны и Бронны теснились за барьером, выстраиваясь в очередь к узкому проёму, за которым присматривал Гварза. Гедимин увидел чьё-то оружие — то ли лук с деревянным ложем, то ли арбалет без ворота, но на оттяжных жгутах… У кого-то была праща, украшенная нелепыми висюльками, затрудняющими бросок, у кого-то — копьеметалка из резной кости или просто копьё без вспомогательных приспособлений… Пару секунд Бронны и Скогны, снова разбившись на группы, пререкались у входа, потом Гварза выпустил на площадку первого стрелка.

В котловане громыхнуло, фонтан гравия поднялся метра на полтора, поставленная на ребро плита-мишень под пронзительные вопли Скогнов накренилась и легла почти плашмя. Второй стрелок уже протиснулся мимо Гварзы в проём и запустил литое колёсико точно между стойками. Куда он хотел попасть, Гедимин не понял, но снаряд взорвался за мишенями, в паре метров от них, подняв ещё один фонтан гравия. Камешки застучали по слабо натянутым мембранам, образцы гзеша заколыхались, но их даже со стоек не посрывало.

Сквозь уже несмолкающие вопли Гварза, кажется, предложил поставить мишень на ребро, но карлики отказались — теперь их всех тянуло к образцам гзеша. Чей-то дротик, воткнувшись в жёлтую мембрану, остался так торчать. Гедимин про себя выругался, представив этот гзеш натянутым на кого-нибудь из филков; аборигены внезапно замолчали, потом принялись тыкать когтями в сторону пробитой мишени и верещать, будто сильно чему-то удивились. Вышел ещё один арбалетчик и, подкрутив снаряд пальцами, взорвал его ровно на проколотой мембране. Гравий вокруг разметало, пару ремешков-креплений оторвало от стоек, дырка в мишени стала шире, но новых к ней не добавилось. На край площадки, как-то опередив Скогнов, пробился Бронн и метнул в несчастную мембрану метровое, выше его роста копьё. Гзеш лопнул от края до края, Гварза, рявкнув на верещащих и готовых подраться карликов, вышел на площадку и вернулся с копьём и дротиком. Обрывки гзеша остались висеть на стойках. Копьеметатель примерился было к второй, красной, мишени, но Скогны выпихнули его обратно на «лестницу». Кто-то с массивным арбалетом, увешанным просверленными зубами, заряжал его странным остроугольным снарядом иссиня-чёрного цвета. Карлики, притихнув, подались от него в сторону, Гварза, подняв взгляд на Гедимина, резким жестом велел ему «прикрыться». Сармат едва успел выставить защитное поле, как котлован накрыло чёрным облаком.

Оно висело на месте неправдоподобно долго, будто время застыло; в почти идеальной чёрной сфере беззвучно сверкали зелёные молнии. Гедимин схватился за наушники, думая, могло ли ему незаметно выбить барабанные перепонки, — и только тогда услышал первый звук — тихий шелест, будто рядом сыпался