Обратный отсчет: Равнина - Токацин

к Сэта. Секунду ему пришлось повертеться на месте — существа были со всех сторон, а увидев, что сарматы собирают вещи, ещё и подошли ближе. Коротко что-то рявкнув, Вепуат указал на разлом и, больше не оглядываясь, пошёл к нему. Сэта, случайно (или намеренно) преградившие сарматам путь, расступились, образовав полутораметровый коридор; Гедимин чувствовал исходящий от них жар и видел, как дрожит воздух. Эти конвекционные потоки, видимо, и заставляли тонкую шерсть на телах Сэта колыхаться и приподнимали гривы, придавая им ещё больше сходства с языками пламени. Гедимин пару секунд думал что-то о метаболизме и о сворачиваемости белков, потом встряхнул головой и стал думать о защитных полях. «Барьеры надо будет поставить сразу же. Интересно, другие аборигены уже на стадионе? Надо сразу проверить…»

Стоило пересечь невидимую черту разлома, и пейзаж вокруг поменялся, как по щелчку голопроектора. Гедимин смигнул, давая мозгу время перестроиться, и, сложив ладонь козырьком, взглянул на соседний холм. На ступенях амфитеатра уже пестрели шевелящиеся пятна — довольно много, некоторые «скамьи» были заняты целиком. Часть, прилегающую к обрыву, отсекал непрозрачный барьер из защитного поля; там все ступени были пусты. «Много места оставили,» — Гедимин оглянулся на Сэта, выбравшихся за разлом и теперь негромко что-то обсуждающих; аборигенов, как они и обещали, было одиннадцать. «Больше, чем мы рассчитывали. Может, это и к лучшему — сядут свободно. Они вроде не любят толпиться…»

Вепуат, обернувшись к чужакам, что-то прощёлкал и снова рявкнул. Какие-то из слов, видимо, совпали с командами для «трилобитов» — все зверьки беспокойно зашевелились, хотя только что, почувствовав прохладу, втянули крылья. Сэта — один из них, тот, что с челюстью-подвеской — ответил коротким набором трескучих звуков. Гедимин, отступив в сторону, видел, как существа почти ровной цепочкой идут за Вепуатом, спускаясь длинной тропой на дно долины. Когда они уже поднимались на дальний склон, из скалы высунулась блестящая голова — точнее, половина головы с правыми глазами. Несколько секунд «незаметный» Текк’т наблюдал за пришельцами, а затем снова нырнул в скалу.

За подъёмом длинная цепочка аборигенов, будто по команде, сбилась в плотный ком, и своевременно — на верхней ступени «амфитеатра» стоял, сложив руки на груди, чем-то очень недовольный Гварза.

— Пришли? — спросил он и, не дожидаясь ответа, указал на пустующие места. — Пристраивай их здесь. Все собрались, филки тоже готовы, — начнём пораньше.

Едва он замолчал, над холмом повисла тишина — даже ветер, казалось, притих. Бронны и Скогны, все полторы сотни, поднялись с мест и теперь молча смотрели на сарматов и чужаков за их спинами. Гедимин видел, что все руки сжимают оружие — или, по крайней мере, лежат на рукояти. По краям стадиона неподвижно застыли четверо стражей. Сэта тоже замерли, и даже воздух вокруг них ненадолго похолодел. Вепуат, встряхнувшись, издал короткий смешок и указал на пустой край стадиона. Гедимин переключил защитное поле на свой генератор — теперь оно было на непрерывной подпитке. Сэта молча спускались по склону, оставаясь по одному-двое на каждой ступени, пока все не разместились. Там, где устраивался кто-то из них, на пару секунд над отсыревшими камнями вставал пар. Гедимин покосился на ступени, занятые Броннами и Скогнами, — там все камни были застелены в несколько слоёв и, похоже, сырость и холод никого не беспокоили.

Едва Сэта скрылись за барьером, карлики зашевелились и загомонили, снова рассаживаясь по местам. Стражи, поднявшие было посохи, опустили их. Калиг — его огромная, какая-то раздутая вширь фигура маячила как раз рядом с местами Сэта — повернулся к Гедимину, почти секунду смотрел на него сквозь тёмные наглазники и снова отвернулся.

— Все по местам, — довольно хмыкнул Айзек, сжимая пальцы в кулак. — Твои готовы?

— Давно уже, — мрачно ответил Гварза. — Ты скажи тут пару слов, а я пойду к ним. Кет! Ты выходишь после первого филка с палкой. Встаёшь за обломками мишени. Второй выход — после бластерников. Запомнил?

Гедимин молча кивнул.

Мишеней на стадионе было две — за камнем с дыркой установили две костяные жерди, а между ними натянули фрагмент жёлтой «брони» — обычного материала, используемого для лёгких комбинезонов. Кости были прикопаны неглубоко, сантиметров на двадцать в рыхлый гравий, и Гедимин недовольно сощурился. «Ничего не выйдет. Стойки вывернет раньше, чем пробьёт материал. Гзеш — он упругий…»

Долго размышлять о свойствах гзеша ему не дали — Айзек уже спустился по лестнице и ударил кулаком о кулак, привлекая к себе внимание. На трибунах стало тихо. Гедимин покосился на Сэта — они наклонились вперёд, опираясь на колени, и сосредоточенно смотрели на сармата и мишени за его спиной.

— Вы видели оружие нашего мира. Здесь мы покажем оружие вашего мира. Его сделали наши мастера так, как они умеют, и с ним выйдут наши сарматы. Они покажут, что оно может. Начинайте!

Он поднялся на пару ступеней, быстрым взглядом скользнул по непрозрачному барьеру и повернулся к нижней площадке. Туда — сбоку, не по основной лестнице — уже спускался филк. В одной руке он держал мелкие камешки, пальцы другой были обмотаны свободно свисающими ремешками из гзеша. Гедимин, присмотревшись к обмотке, довольно ухмыльнулся. «Всё правильно. Видно, что тренировался. Сам мотал, или Гварза помог?..»

Аборигены, увидев ремешки, тоже зашевелились и даже запищали — впрочем, тут же замолкли, когда филк, остановившись напротив мишени, небрежным жестом перекинул камешек в обмотанную ладонь и поддел пальцем ремешок. Угловатый камешек с коротким щелчком сорвался с его руки, пролетел в отверстие в камне, врезался в мембрану из жёлтого гзеша — и, как Гедимин и ожидал, костяные опоры вылетели из гравия, и мишень, сложившись пополам, рухнула в пяти метрах от места, где стояла. Ещё пару метров её проволокло по земле. Сармат досадливо хмыкнул. Аборигены быстро переглянулись и заверещали, но тут же затихли — филк перебросил в обмотанную ладонь второй камешек. Он был круглым, и Гедимин направил генератор защитного поля на прозрачные барьеры вдоль нижней трибуны. За ними кто-то уже следил — они выглядели прочными, но удар ожидался серьёзный. «Лишь бы стрелял поверх…» — додумать сармат не успел. Камешек, вращаясь, пролетел сквозь отверстие в первой мишени и врезался в землю в паре метров от второй. Гравий поднялся полуметровым столбом. Защитное поле подёрнулось рябью. Аборигены взвыли. По осевшему гравию к воронке