Обратный отсчет: Равнина - Токацин

были у Сэта. Они — нормальные существа. Они едят, пьют воду… У них должна быть структура и химический состав!

Вепуат развёл руками.

— Тут местные говорят… Мол, некоторые народы живут тут так давно, что слились со своим Сфеном. Стали частью стихии… огня, там, или воды, или мрака. И у них всё не как у живых. Не так рождаются, не так умирают… и не сканируются.

Гедимин не ответил на его невесёлую усмешку. От услышанного должна была бы загудеть голова — но детектор бреда отчего-то молчал. «С этой планетой любой детектор зашкалит,» — думал сармат, угрюмо щурясь на дальние огни. «Когда я отсюда выберусь — я ещё буду в своём уме?»

Часть 14

37 день месяца Мысли — 3 день месяца Кислоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня, город Шакха — Дальний Край — Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

37 день Кислоты, месяц Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня

Что-то тихонько загудело под ухом, мигающий свет просочился сквозь прикрытые веки, и Гедимин нехотя зашевелился, вытащил руку из-под головы и посмотрел на мерцающее запястье. «А, передатчик… Напоминалка сработала,» — сармат, зевнув, поднялся с подстилок и потянулся за флягой. Холодная вода, вылитая на макушку, потекла вниз по шее, заставив его поёжиться; в голове медленно прояснялось. «Сегодня тридцать седьмое… Да, точно. Плёнки в реакторе. Время пришло, пора вынимать.»

От сонной оторопи не осталось и следа. Сердце сделало пару лишних ударов, пока сармат укладывал на стол сфалт и, быстро проверив состояние реактора, вскрывал корпус. Ещё пять секунд — и съёмный контейнер, дымясь, упал в кювету и исчез под непрозрачным защитным полем. Брешь в корпусе закрылась, и Гедимин с облегчённым вздохом вдвинул до упора управляющий стержень. «Месяц непрерывной работы. Надо будет просканировать твэлы…»

Он встал над кюветой, пристально глядя на защитное поле. Оно не выгорало изнутри — извлечённый образец практически не «фонил». «Заражение отсутствует,» — подумал Гедимин и тут же себя одёрнул. «Это ещё надо проверить. Если хотя бы один микрокьюген „налип“…»

Полог шатра зашуршал, приподнимаясь. На пороге зажёгся тускловатый жёлтый свет. Под пологом протиснулся филк с охапкой потускневших «факелов» и остановился, с опаской глядя на Гедимина. Сармат тоскливо посмотрел на кювету — похоже, опыты откладывались.

— Принёс на подзарядку? — он придвинул к филку пустой поддон. — Клади. Подожди пару минут.

Подзарядить выгоревшую церу было несложно — больше времени ушло на оборачивание поддона защитными полями. Гедимин, придерживая сфалт за сопло, снова приоткрыл корпус реактора — и тут же белесо-зелёный свет сменился ярко-жёлтым. Сармат досчитал до двадцати пяти и задвинул пластину. Зелёный свет погас, жёлтый — остался.

— А ещё таких нет? — спросил филк, разглядывая край столешницы. — Трое ходят без фонарей. Не всегда удобно.

— Сделаю, — Гедимин покосился на ящик стола, где лежали остатки прокалённой древесины. — Забирай.

Он вскрыл защитное поле и придвинул поддон к филку. Жёлтый свет залил шатёр. Малорослый сармат невольно сощурился. Гедимин посмотрел на мутноватую плёнку, прикрывающую его глаза, и на долю секунды стиснул зубы. «Рыбий пузырь на лице. Ксеноорганика с нулевой защитой… Sa hasu!»

— Спасибо, — пробормотал филк, сгребая с поддона «факелы» и с охапкой в руках выбираясь за дверь. Гедимин привычно проверил лист металла дозиметром — заражение пока не началось — и задумчиво сощурился филку вслед. «Что-то надо делать с этими дурацкими пузырями. Они мутные и неоднородные. Что там сквозь них видно? Как рассматривать тонкую разметку?..»

Он в задумчивости придвинул к себе кювету с остывающими плёнками, но достать их не успел — в шатёр заглянул Вепуат.

— Не спишь? Пошёл в душ, а тебя нет…

— Хотел поработать, — буркнул Гедимин, кивнув на кювету. Вепуат открыл было рот, но сказать ничего не успел — с окраины донёсся протяжный гул. «Текк’ты,» — Гедимин отодвинул кювету на край стола и подобрал сфалт. Опыты определённо откладывались.

…Под ногами что-то темнело. Сармат машинально шагнул шире, развернулся к странному предмету и удивлённо мигнул — на слое спрессованного пепла валялся обугленный хитиновый диск с длинным хвостом.

— Ещё один хищник, — Вепуат тронул тушку ступнёй и повернулся к костяным вешкам, вкопанным у разлома. — Айзек их ещё собирает?.. Смотри сюда!

Он указал на пучки серебристых нитей, свисающие с вешек. Они больше не болтались свободно на ветру — их сплели в косы, а местами для утяжеления нанизали просверленные красные камешки. Гедимин, подобрав мёртвое животное, еле слышно хмыкнул.

— Интересно, что они теперь означают?

— Видимо — что с нами можно общаться, — Вепуат пожал плечами, и все его зверьки недовольно захрюкали. — Идём! Попробуем задействовать в тренировках скалы. Нужен будет свободный кратер.

…Небо исчезло за непрозрачным диском защитного поля. Гедимин покосился на зависший над кратером дрон и сделал ещё два шага вниз по сыпучему склону. Чем ниже сармат спускался, тем громче шуршало под ногами — слой пепла, вроде бы плотный, не выдерживал его веса и проседал, сухими ручьями стекая в котлован. Чуть ниже из склона торчали почти горизонтальные зубцы красно-жёлтого камня; ещё ниже — второй ряд, поднятый над горизонталью на тридцать градусов. Чем ближе к центру кратера, тем сильнее скалы выпрямлялись; их концентрические круги напоминали Гедимину разомкнутые кольчатые челюсти.

— Ну, как место? — спросил Вепуат, устроившийся с «трилобитами» наверху, на гребне. Гедимин, повернувшись к нему, ступил на наклонный каменный зубец, надавил всем весом и довольно хмыкнул.

— Сойдёт. Куда их? На зубец?

— Под него, — ответил Вепуат. — Ты пока следи за небом. Первые прогоны отлетают со мной. Потом усложню задачу — буду посылать к тебе за наградой. Мясо не потерял?

Гедимин недовольно сощурился, но промолчал. Дохлый «кальмар», разодранный на мелкие клочки, лежал, завёрнутый в скирлин, в одном из карманов под бронёй. Сармат помахал Вепуату — «готов, начинай» — и шагнул назад, поднимаясь выше по склону. Отсюда весь кратер был, как на ладони, — и «челюсти»