Обратный отсчет: Равнина - Токацин

записями. Айзек придвинулся к нему, быстро пробежал взглядом по строчкам и тронул пальцем одну из них.

— Повышение температуры плавления?

— Полтора градуса, — признал Гедимин. — Несущественно…

— За месяц? — Айзек едва заметно сощурился. — Шестьдесят за год — это уже существенно.

— Предусмотреть ежегодную замену, — буркнул Гварза, растягивая эластомерные плёнки между пальцев. — Думаю, приемлемо. Айзек?

— Я бы сказал — да, — Айзек на секунду задумался. — Вопрос в том, насколько это может повлиять… Ладно. Экспериментальный реактор покажет. Гедимин, у тебя всё для него готово? Оболочки твэлов, система контроля, управления?

«Да какой уж тут контроль — каждый раз лазить внутрь…» — сармат досадливо сощурился, но додумать не успел — сердце сделало лишний удар. «Почему спрашивает? Неужели…»

— Готово, — выдохнул он, с надеждой глядя на Айзека. Тот едва заметно улыбнулся.

— Вечером подготовь твэлы к транспортировке. Заправлять их будут на той стороне. Бронеход подгоним к твоему бункеру, а ты обеспечишь безопасный вынос. Два с половиной центнера — вручную загрузишь, или развернуть кран?

Гедимин мотнул головой. Айзек со слабой улыбкой похлопал его по плечу.

— Не волнуйся так, атомщик. Мы с Кененом всё там проверим. А если что и взорвётся — тебе же не привыкать…

…Ипрон, мифрил, рэссена, — металл слой за слоем ложился на идеально гладкую стеклянную поверхность. Сквозь защитное поле было плохо видно, и вообще стоило бы прикрыть литейную станцию кожухом и не совать нос в опоки, но Гедимин не мог оторваться. «Зеркальное покрытие,» — он пристально смотрел на дымящиеся поверхности, пытаясь уловить микроскопическую неровность. «Здесь не знают зеркал. Не у кого позаимствовать технологию. Если сцепка не пройдёт, придётся подбирать амальгаму. В чём растворяется мифрил?..»

38 день Мрака, месяц Мысли. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня — Дальний Край

«Шестьдесят градусов. Ещё остывает, лучше не трогать…»

Гедимин, подняв защитный кожух, смотрел сквозь прозрачные стенки опок и едва заметно ухмылялся. Он замедлил остывание отливок — стекло, даже местное, не любило резкого охлаждения. Всё было почти готово — и мерные ёмкости, и прозрачные пробирки, и прочный вставной щиток для цистерны пищеблока… Пластины с зеркальным напылением лежали прозрачной поверхностью вниз; сармата тянуло перевернуть их и посмотреть, что в них отражается, но он заставил себя убрать руку от остывающей опоки. «Подожди. Это всё останется на вечер. Днём будет не до того.»

Он взглянул на плотный кожух защитного поля, уложенный у стены и зажатый между выдвижными скобами. Пустой твэл лежал тут с вечера; Гедимин настоял, чтобы Айзек взял его в ночной переезд — проверить, не потрескаются ли от вибрации трубки, и не разойдутся ли швы. Твэл выдержал — Гедимин склонился над ним, едва вошёл в отсек, и не отходил, пока не просканировал каждый микрон. «Днём его снова увезут, а вернут уже с топливом,» — сармат криво ухмыльнулся и убрал за спину руку, тянущуюся к защитному полю. «Если только Маккензи не налажает…»

— Атомщик, ты? — переборка резко отодвинулась, из соседнего отсека вышел — точнее, выскочил — чем-то взволнованный Айзек. Гедимин удивлённо мигнул.

— Что сломалось? — спросил он, мысленно перебирая самые вероятные варианты. «Не бронеход. Это я бы заметил. Что-то из биооборудования?»

Айзек резко мотнул головой.

— Только Маккензи, — ответил он с невесёлой ухмылкой. — Всё остальное цело. Атомщик, тебе днём придётся ехать с нами. В Ураниум. И, естественно, обратно. Сидя доедешь? Или лучше сразу лёжа? Если принайтовать тут матрас…

Гедимин мигнул. При воспоминании о переходе между Метагалактиками желудок судорожно сжался; сармат сглотнул горькую слюну и сердито сощурился — «потрохам слова не давали!»

— На кой я там? — спросил он, глядя на Айзека в упор. — Что успел сломать Маккензи? Что-то на станции?

Айзек поспешно замотал головой.

— Да тихо ты! — он отодвинулся к переборке. — Станция в порядке. И кассетный цех тоже. Почему Маккензи не хочет заправить твой твэл в нём — ума не приложу. В общем, ирренций притащат в припортальный ангар, и там на месте придётся набивать его в трубки. Найдёшь, чем откачать воздух?

Гедимин снова мигнул.

— Заправлять твэл вручную? В ангаре? Мать моя пробирка…

Айзек развёл руками.

— Маккензи молол что-то про «Вестингауз» и записывающие камеры. То ли он там и правда под усиленным надзором, а мы вот-вот спалимся, то ли ему давно не давали в рыло. Ты же знаешь его обычные повадки…

Гедимин угрюмо сощурился.

— Твэлы для двух альнкитов «Элидгена» тоже будем заправлять вручную?

Айзек опять развёл руками.

— Боюсь, что да. Мы с Гварзой… В общем, Маккензи думает, что без тебя не обойтись. Первый раз, незнакомые материалы, ручная работа… Лучше, в общем, чтобы это сделал ты.

— Вывалившись из портала и выворачиваясь наизнанку? — Гедимин поморщился. Желудок снова сжался.

— Везите сюда ирренций без трубок, — сказал он. — Заправлю на месте. Без переездов у меня лучше получится.

Айзек поёжился.

— Центнер чистого ирренция?.. На него ведь тоже влияет портал. Не хочу случайно выяснить, как именно. Атомщик, мы положим тебе матрас, ты там пару часов отлежишься…

— Да чтоб вас всех, — сармат судорожно сглотнул. «Какой дряни намешали в Би-плазму⁈ Горечь дикая…»

…«Трилобиты» из тёплого мешка вылезли не сразу — Вепуат долго их тряс, прежде чем существа выпали в купальную бочку, но и там они лежали, втянув крылья, пока сверху не закапала подогретая вода. Гедимин наблюдал за ними, угрюмо щурясь. Ни одной толковой мысли в голове не было.

— Минус два на улице, — Вепуат развёл руками. — Погода нелётная. Придётся и к разлому нести их всех в мешке. Поможешь просушить их? Они вытираться не любят…

Гедимин кивнул. Меньше всего ему сейчас хотелось думать о местной фауне и её предпочтениях. «Ехать в Ураниум. Заправлять твэл вручную. Тащить его обратно… А что, кто-нибудь выяснял, как портал