В плену сердца - Тори Майрон

Николина

Осознание, что я слегка погорячилась с игрой в больную перед доктором Лэнс, пришло на пятый день моего пребывания в новой комнате, в которой я, как дикое животное в зоопарке, могу наблюдать за бурлящей жизнью мегаполиса исключительно через непробиваемое стекло. А спустя две недели я и вовсе готова лезть на стенку от скуки, так как мои ежедневные однообразные развлечения уже стоят поперёк горла.

После переезда поменялся лишь интерьер клетки и вид из её окна, но мои занятия остались неизменными: бесконечное чтение книг, просмотры сериалов и фильмов да отмокание в пенистых ваннах. Из незначительных новинок — только лёгкие силовые тренировки с собственным весом. Ничего более тяжёлого и интенсивного мне сделать не светит. В тренажёрный зал или бассейн мне вход также запрещён. А точнее в принципе перемещение по апартаментам.

И нужно отметить: терпеть заточение в Нью-Йорке даётся мне в разы сложнее, чем в Рокфорде — там дождливая погода постоянно благоволила сидению дома, а до тошноты надоевшие улицы серого города не манили к себе так, как делает это Пятая авеню, яркий Тайм-сквер, необычный Хай-Лайн парк, расположенный на высоте десяти метров над землёй, Бруклинский мост, по вечерам светящийся неоновыми фонарями, обзорная площадка Эмпайр-стейт-Билдинг и уйма других всемирно известных потрясающих мест, которые я неоднократно видела в экране телевизора, мечтая, что когда-нибудь увижу их вживую.

Здесь всё для меня ново, красочно, неизведанно и совершенно недоступно, отчего становится ещё более любопытней увидеть и познать всё, что ждёт меня за пределами моего чёртового ящика. Да и к тому же встретивший нас в день прилёта лютый летний зной ни в какую не сбавляет обороты, так и призывая меня надеть купальник и ускакать нежиться под солнышком в каком-нибудь пляжном клубе Нью-Йорка, попивая освежающий «Мохито», лёжа в бассейне на ярко-розовом надувном фламинго. 

Мои желания — сплошная банальщина, но, чёрт побери, я хочу всё это, как и многие другие девочки. Хочу почувствовать на собственной шкуре, какого это быть одной из легкомысленных, богатых фиф из кинофильмов, что целый день могут позволить себе беззаботно отдыхать на свежем воздухе, болтая ни о чём с такими же отполированными деньгами мужей или любовников красотками. Хочу отправиться на расслабляющие тело массажи и другие различные спа-процедуры, зависнуть на несколько часов в элитном салоне красоты, поужинать в шикарном ресторане с вечерним видом на Гудзон, слушая живую музыку, или совершить прогулку по эксклюзивным бутикам, где потрачу целое состояние Харта на покупку абсолютно ненужного мне модного барахла, которого и так навалом.

Да! Хочу! Хочу! Хочу воплотить в реальность всю эту пустую, праздную белиберду, но вместо неисполнимых желаний единственное, чему я могу порадоваться — это небольшому бонусу в виде открывающихся окон, через которые я могу высунуть наружу носик и поджарить его под палящими лучами солнца.

Ну… хоть что-то. В Рокфорде у меня и этого не было, так что несите шампанское! Эта новость, безусловно, требует празднества. Хотя, честно говоря, напиться до беспамятства мне хочется только если с расстройства. Но в этот раз никого, кроме себя, в своём затянувшемся сидении в четырёх стенах винить я не могу. В желании выиграть время для восстановления «щита» я конкретно перестаралась, когда охала, кряхтела, морщилась от боли и жаловалась на недомогание во время повторного визита врача. Но кто же знал, что в этом театре не было никакой нужды, так как вернуть себе стопроцентный контроль над сознанием, а запертой Николине — защищающую нас ненависть к Харту, получилось всего за каких-то пару-тройку дней. Да-да, настолько быстро, а всё благодаря неутомимым стараниям моего начальника, который каждый вечер проводил бурную секс-сессию со своей громко стонущей палочкой-выручалочкой Виолой.

Я специально прижималась к стене, отделяющей меня от спальни Адама, и вслушивалась в каждый полутон наслаждения трахающейся парочки, чтобы навсегда изгнать из безмозглой головы моей дурной стороны воспоминания о «любовных» взглядах и фразах Харта.

Все они — фальшь, ложь, глюк его магии — именно это я повторяла раз за разом, дабы намертво вбить глупышке мысль, что ей снаружи делать нечего. Она здесь никому не нужна: ни мне, ни тем более Харту. И к нашему общему счастью, Николина это быстро поняла.

Так что огромное спасибо боссу за неизмеримую помощь в уплотнении «стен». Без него я бы так ловко не справилась. Цены ему нет, как и его модельной домработнице, которая во время приходов ко мне также не забывала в красках описать все подробности их горячих соитий.

Зачем она это делала? Ха! Да просто она ещё одна помешавшаяся на Харте сука — вот и вся причина. И, между прочим, вечно серьёзная Сарита на её фоне — ещё ангелочек. Эта же рыжая секс-бомба — настоящая лицемерная тварь. В день нашего приезда в Нью-Йорк при Адаме она вела себя как прилежная работница, в его постели, если мой слух не подводит, она тоже — само послушание, но стоит начальнику свалить на работу, а нам с ней остаться наедине, как Виола превращается в зазнавшуюся стерву, которая считает себя не шлюхой-служанкой, а прямо-таки женой Адама и хозяйкой его пентхауса. 

Видели бы вы, с каким надменным лицом она приносит мне еду. Словно не прислуживает мне, что, по сути, она и делает, а приносит паёк подобранной с улицы дворняге. И более лучшего определения, чем мерзопакостная гадость, я не могу найти для той отвратной стряпни, что она для меня готовит. 

Если в Рокфорде я налакомиться не могла кулинарными шедеврами Сьюзен, то здесь Виола нарочно портит один из немногих источников моего удовольствия. Сучка то пересолит еду, то принесёт пресную, то переварит пасту до состояния каши, то сунет мне полусырую картошку, то зальёт всё тонной масла, то скинет на тарелку абсолютно не сочетающиеся между собой продукты. И, кстати, каждодневные перепалки с ней по поводу еды и многих других тем, которые она заводит в желании специально выбесить меня, тоже стали для меня чем-то вроде забавы. Спорить с ней, провоцировать на злость, слушать её огрызания и едкие высказывания в мой адрес в тщетных попытках задеть меня — всё это неплохо разбавляет мои скучные будни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Однако нельзя не похвалить мымру: разок ей всё-таки удалось добиться своего и вывести меня из себя, когда по вине её очередного недоблюда я полночи склонялась над унитазом и опорожняла желудок. И пока меня несколько часов подряд выворачивало наизнанку, я то и дело клялась самой себе, что сдам эту идиотку Адаму при первой же встрече. Но, увы, сделать этого у меня так и не получилось. Вовсе не из-за внезапно возникшей во мне жалости к ней — подобного чувства от меня тоже никто никогда не дождётся. Просто за все две недели заключения в Нью-Йорке я встречи с Хартом так и не дождалась. Он опять ни разу ко мне не зашёл — даже на жалких пять минуточек. А когда я пыталась докричаться до него через дверь, он нарочно проигнорировал все мои призывы. Козёл!