Резиденция. Тайная жизнь Белого дома - Кейт Андерсен Брауэр

Они пошли рядом. Через какое-то время Клайбер остановился.

– Вы можете гордиться собой. Вы прекрасно работали. Делали все, что могли, – сказал он Никсону.

– Ну да, только хотелось бы, чтобы так же думали и другие, – ответил Никсон. Его взгляд потускнел, и Клайберу показалось, что он изо всех сил подавляет слезы.

– В один прекрасный день до них дойдет, – сказал ему Клайбер. Никсон направился к президентскому лифту, а Клайбер спустился к себе в электромастерскую.

В тот вечер Никсон до двух часов ночи звонил по телефону из своей любимой Линкольновской гостиной. Можно было слышать, как снаружи толпы людей скандируют: «Главного – в тюрьму! Главного – в тюрьму!» В конце концов он пошел спать, но сон его был беспокойным, и когда, проснувшись, он взглянул на часы, на них было четыре утра. Заснуть снова он не смог и пошел на кухню перекусить. Там он, к своему изумлению, обнаружил буфетчика Джонни Джонсона.

– Джонни, что вы делаете здесь в такую рань?

– Не так уж рано, господин президент. Уже почти шесть.

В интервью 1983 года Никсон объяснял: «Батарейка моих часов окончательно вышла из строя в четыре часа моего последнего дня на посту. К этому моменту вышел из строя и я».

Престон Брюс вспоминает, как виделся с Никсоном в лифте в его последний день в Белом доме. «Господин президент, как бы мне хотелось, чтобы ничего этого не было!» – сказал Брюс. Брюс вспоминает, что они обнялись и всхлипнули. Точно так же, как с женой и братом президента Кеннеди после его убийства десять лет назад.

«Ты мой настоящий друг», – сказал Никсон Брюсу.

* * *

Президента Рейгана отличала такая приветливость, что спустя некоторое время горничные, буфетчики и швейцары поняли, что лучше не попадаться ему на глаза в Центральном холле. В противном случае разговор с президентом мог затянуться надолго. Рейган особенно любил поговорить про Калифорнию, губернатором которой он был в течение восьми лет. Клетус Кларк вспоминает: когда красили президентский спортзал, Рейган наведывался к малярам чуть ли не каждый вечер. «Однажды он заходит, а один из маляров стоит на его беговой дорожке. Я перепугался до смерти – подумал, сейчас разнос последует. Но ничего подобного, он говорит: «Давай покажу тебе, как эта штука работает». Встал на нее и пошел!»

Нэнси Рейган не слишком одобряла привычку супруга общаться с обслуживающим персоналом. «В этом отношении она держала его в ежовых рукавицах. Она не хотела, чтобы он водился с прислугой», – говорит Кларк.

30 марта 1981 года в 14.25, после выступления Рейгана с речью в отеле Washington Hilton, Джон Хинкли шесть раз выстрелил в него из револьвера. Покушение потрясло обслуживающий персонал резиденции, который к тому моменту только-только знакомился с добродушным президентом.

В день покушения Кларк находился в Солярии. Неподалеку стояли Нэнси Рейган, ее дизайнер по интерьерам Тед Грэбер и главный швейцар Рекс Скаутен. «В жизни не забуду, – вспоминает Кларк. – К ним подошел человек, что-то прошептал, и в ту же секунду они исчезли. А я остался смешивать краску, чтобы попасть в тон материала обоев».

На следующий день, когда ее супруг приходил в себя в госпитале, Нэнси Рейган в свою очередь стала жертвой несчастного случая. Вернувшись в резиденцию, она пошла в игровую на третьем этаже, взять любимое фото мужа, которое она хотела отвезти ему в госпиталь в качестве сюрприза. Машина ждала ее внизу, и, чтобы достать висевшее на стене фото, она в спешке полезла на стул, упала с него и сломала себе несколько ребер. О несчастном случае знали лишь очень немногие, сама она не предавала его огласке, и до последнего времени работники обслуживающего персонала никогда о нем не упоминали.

Сын Рейганов Рон не припоминает, чтобы ему об этом рассказывали тогда, но сейчас этот случай его совершенно не удивляет: «В тот момент все ее мысли были сосредоточены на нем, и она не позволила бы сломанным ребрам стать этому помехой».

В тот момент Нэнси Рейган продемонстрировала стойкость перед лицом обстоятельств – черту-константу, свойственную работникам резиденции.

Швейцар Нелсон Пирс скончался 27 ноября 2014 года. Он и его жена Кэролайн жили в симпатичном белом домике в колониальном стиле в Арлингтоне, то есть примерно в четырех милях от Белого дома, и прежде очень любили в хорошую летнюю погоду посидеть вдвоем на подвесных качелях у крыльца. Во время нашего интервью я спросила Пирса, как давно они женаты. Он взглянул на жену и попросил ее напомнить ему. Она явно не обиделась на такой провал в памяти супруга. На самом деле было заметно, что она привыкла брать на себя лидерство в их союзе. Из-за напряженного графика работы мужа на протяжении большей части всех шестидесяти шести лет их брака Кэролайн растила их четверых детей – двоих сыновей и двух дочерей – практически в одиночку.

Впрочем, одну дату Пирс помнил точно: он приступил к работе в Белом доме 16 октября 1961 года. Все двадцать с лишним лет его работы в резиденции его рабочий день был таким долгим и непредсказуемым, что его присутствие дома казалось жене «чем-то из ряда вон выходящим». Сменный график швейцаров был настолько непостоянным, что в доме Пирсов рядом с телефоном лежал календарь, по которому Кэролайн могла сориентироваться, когда именно работает ее муж. Она сказала, что ее дети «жили Белым домом». Снова и снова Кэролайн приходилось объяснять им: «Мы не можем это сделать, потому что папа работает. Мы не можем поехать сегодня, потому что папа работает. Ваша жизнь вращается вокруг Белого дома». (Она поддразнивала Пирса тем, что друзья их детей не понимали, кем он работает. Исходя из названия должности, они считали, что он – билетер в кинотеатре[25]. «Это сбивало с него спесь», – смеется она.)

Но Пирс всегда сознавал, что работать в Белом доме – честь для него. Однажды Пирс поднимался по ступенькам Белого дома на работу и встретил Стива Булла – одного из помощников Ричарда Никсона. Булла рассмешило то, что Пирс нацепил на шею свой пропуск в Белый дом еще до того, как его нужно было показывать. Пирс вполне серьезно заметил: «Население этой страны – двести десять миллионов человек. Многие ли из них имеют честь носить это на груди?» Немного помолчав, Булл ответил: «Никогда об этом не задумывался».

Главным испытанием для брака Пирса за все время его работы в Белом доме был период, когда нужно было стараться соответствовать распорядку Линдона Б. Джонсона. Джонсон вел ночной образ жизни: обычно он ужинал после десяти вечера, спал несколько часов, а в четыре утра был снова на ногах. (Столяр Айзек Эйвери, начинавший в Белом доме еще в 1930 году, никогда не видел ничего подобного. «Кеннеди жили в спешке. Президент Джонсон живет в какой-то гонке», – говорил он.)