Резиденция. Тайная жизнь Белого дома - Кейт Андерсен Брауэр

Общественность узнала о Монике Левински лишь в январе 1998 года. Но кое-кто из работников резиденции был в курсе интрижки, имевшей место между ноябрем 1995‑го и мартом 1997 года. Так, буфетчики видели парочку в домашнем кинотеатре, и работники начали обмениваться между собой информацией о присутствии Левински. Буфетчики входят в ближайшее окружение семьи и ревностно хранят подобные тайны, но время от времени делятся с коллегами обрывочной информацией – либо в силу ее возможной полезности, либо просто чтобы показать свою осведомленность.

Одна из работниц обслуживающего персонала, пожелавшая сохранить анонимность, вспоминает, как стояла в холле за кухней, которой пользуются сотрудники Восточного и Западного крыла. «Вот она – подружка, – прошептал ей кто-то из буфетчиков и подтолкнул ее локтем при виде проходившей мимо Левински. – Она-она. Прошлым вечером в кинотеатре была».

Почти два десятилетия спустя многие из работников резиденции по-прежнему настороженно относятся к предложению поговорить о ссорах между Клинтонами, свидетелями которых они были. Но все они ощущали атмосферу подавленности, в которую погружались второй и третий этажи по ходу событий, разворачивавшихся на протяжении 1998 года.

Работники резиденции были свидетелями последствий интрижки и удара, который обрушился на Хиллари Клинтон. Впрочем, сотрудники Западного крыла уже давно подозревали о том, что на втором этаже Белого дома разыгралась некая драма. «Она была готова поколотить его первой попавшейся сковородкой, – говорила близкая подруга и политический советник первой леди Сьюзен Томасис в интервью исследовательскому центру Виргинского университета. – Но, думаю, у нее и в мыслях не было разъезжаться или разводиться с ним».

Бетти Финни, которой сейчас семьдесят шесть, начала работать горничной в Белом доме в 1993 году. В основном она работала в личных покоях и хорошо помнит, как все менялось в последние годы президентства Клинтона. «Все стало куда напряженней. Было очень жалко всех членов семьи и больно было смотреть, через что им приходилось проходить. Чувствовалось уныние. Не стало былого веселья», – говорит она.

Флорист Боб Скэнлан описал царившую атмосферу более красноречиво: «На втором этаже было как в морге. Миссис Клинтон было не найти».

Если в особняке не стояла пугающая тишина, то там происходили ожесточенные словесные перепалки. Один такой случай имел место в канун Рождества 1996 года, еще в период романа президента с Левински.

Обслуживающий персонал занимался своим обычным делом – упаковкой подарков. Иногда количество подарков для друзей, родственников и сотрудников президентской семьи переваливало за четыре сотни. Упаковывали их очень искусно, а со времен администрации Рейгана, когда требования были особенно высокими, велся еще и отчет с детальным описанием каждого подарка. (С появлением в Белом доме новой президентской семьи эти отчеты уничтожались.) Под цветную ленту упаковки всегда помещали подарочную наклейку и описание содержимого. Упакованные подарки ставили на предназначенный для них столик в Западной гостиной или в Желтом овальном кабинете.

В те предрождественские дни одна из горничных обратила внимание на необычный подарок, который ей предстояло упаковать, – экземпляр «Листьев травы»[22]. Она упаковала книгу, положила ее на столик и забыла об этом. Примерно два месяца спустя, в феврале 1997 года президент сделал Левински подарок – экземпляр «Листьев травы». Только значительно позже горничная узнала, что подарок, который она упаковывала, скорее всего предназначался любовнице президента.

Она рассказывает, что после праздников президенту срочно понадобилась какая-то книга из супружеской спальни Клинтонов, но первая леди была еще не одета, и беспокоить ее никто не хотел. «[Секретарь президента] Бетти Карри позвонила камердинеру, и тот обратился ко мне и спросил, смогу ли я зайти, а я сказала: ни в коем случае!» – вспоминает горничная. Плотно закрытые двери спальни президентской четы означают то же, что знак «не беспокоить» на дверях гостиничного номера. «Думаю, в конце концов Бетти Карри сама позвонила миссис Клинтон».

Пару минут спустя книга вылетела из дверей спальни – Хиллари просто вышвырнула ее в коридор. Камердинер президента подобрал ее и понес Карри. Неизвестно, была ли это та самая книга, которую президент дарил Левински, но воспоминание горничной наглядно иллюстрирует степень напряженности.

Флорист Ронн Пэйн вспоминает случай, когда он поднялся на второй этаж с тележкой, чтобы собрать старые букеты, и, выйдя из лифта, увидел двух буфетчиков, которые слушали яростную ругань Клинтонов в Западной гостиной. Буфетчики знаками показали ему подойти поближе и молчать. Внезапно он услышал вопль первой леди «ах ты сволочь проклятая!» и звук с силой брошенного тяжелого предмета. Обслуживающий персонал считал, что она бросила в президента настольную лампу. Навести порядок в помещении было приказано дворецким, говорит Пэйн. История просочилась в прессу, а миссис Клинтон иронизировала по этому поводу в интервью Барбаре Уолтерс[23]. «Я довольно-таки меткая. Так что если бы я метнула в кого-то лампой, уверяю вас, об этом стало бы известно», – сказала она.

Этот взрыв эмоций отнюдь не удивил Пэйна. «При Клинтонах сквернословия в Белом доме хватало, – говорит он. – Прислуга всегда знает, что происходит».

Во время работы в Белом доме у Пэйна обнаружили ВИЧ. Он был очень нездоров и похудел на двадцать килограммов. Он хотел взять длительный отпуск за свой счет, но ему было предложено либо уходить на пенсию, либо увольняться. Пэйн выбрал досрочный выход на пенсию. Он надеялся восстановить здоровье и вернуться к работе, поскольку, по его словам, так было с несколькими другими пенсионерами. «Можете представить, как я выглядел. Понятно, почему меня не хотели видеть наверху», – говорит он. Но когда он почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы работать, ему было сказано, что вернуться он не сможет, поскольку у него пенсия по инвалидности. Никто не говорил Пэйну напрямую, что его увольняют как ВИЧ-инфицированного, он не знает, чье это было решение (вряд ли это дошло до уровня Клинтонов), и никогда не оспаривал его официально. Но уже на протяжении нескольких администраций существовало твердое правило, не позволяющее ВИЧ-инфицированному персоналу любых контактов с президентской семьей. «Я видел, как усложняют жизнь заразившимся ВИЧ, – говорит Пэйн. – Некоторых отправляли в подвал работать в постирочной. Других – ухаживать за газонами». А поскольку флористы работают во всех помещениях, в том числе и в спальных комнатах семьи, то возврат к работе в Белом доме был для него невозможен. Удручающий конец карьеры в Белом доме был для Пэйна крайне болезненным, а многие из бывших коллег вспоминают его с большой теплотой.

* * *

В разгар скандала Хиллари обычно не назначала встреч с обслуживающим персоналом резиденции. Понятно, что вопросы управления хозяйством резиденции отошли для нее на задний план по сравнению со спасением президентства своего мужа и их брака. В 1998 году президент три или четыре месяца спал на диване в небольшом кабинете, смежном с супружеской спальней на втором этаже. Большинство женщин Белого дома считали, что он получает по заслугам.