Смятение - Даниэла Стил

Но Глэдис не улыбнулась. Не менее странные идеи посещалисамого Пола. Например, он решил остаться верным памяти жены, хотя сама Сединанаверняка сочла бы это глупостью. Но заводить об этом речь Глэдис не стала. Всеуже было сказано, и ей не хотелось снова обострять отношения с Полом. Ей нужнобыло только спокойно дожить оставшееся время, чтобы вернуться домой и большеникогда его не видеть.

— А что ты думаешь по этому поводу? — неожиданноспросил Пол, разрезая еще один грейпфрут для нее и для себя. Глэдис, правда,уже чувствовала, что наелась, но Пол, очевидно, был все еще голоден. — Ты…у тебя кто-нибудь был? Ну, после того вечера?

Он давно хотел задать ей этот вопрос, но не решался. Сейчасему, однако, казалось, что настал самый подходящий момент.

— Нет, — честно ответила Глэдис. — Я быласлишком занята. Я зализывала раны.

— А сейчас?

— А сейчас мне просто не хочется.

— Но это же глупо! — без обиняков заявилПол. — Глупо, Глэдис!..

— В самом деле? — Глэдис немедленноощетинилась. — Кто бы говорил! Я что-то не слышала, чтобы ты встречалсяналево и направо с красотками из нью-йоркского высшего света и фотомоделями.Вместо этого ты полгода прожил на своей яхте, а теперь торчишь в Руанде —возишь лекарства, продукты и одеяла… Это, значит, не глупо?

Тут Глэдис почувствовала, что, пожалуй, хватила через край,но она надеялась, что Пол не обидится. Все-таки они договорились быть друзьями,и это давало ей право говорить откровенно.

— Да, ты, наверное, права… — Пол грустноулыбнулся. — Я действительно ни с кем не встречался с… довольно долгоевремя. И не собираюсь. Я хочу остаться верным Седине.

— А как твои кошмары, Пол? — поинтересовалась онаи осеклась. Об этом, наверное, не стоило, но сказанного не вернешь.

— Лучше, — ответил Пол спокойно. — Намноголучше… Должно быть, дело в физической усталости. Здесь я выкладываюсь на полнуюкатушку, а потом сплю как убитый. Но если я, так сказать, вернусь кцивилизации, проблемы, вероятно, начнутся снова.

— Да, — вздохнула Глэдис, — наверное. Когда впоследний раз Пол возвращался к цивилизации, он продержался всего неделю. Потомон сбежал, а она получила перелом и сотрясение мозга. И, в придачу разбитоесердце, которое не мог вылечить ни один врач.

— Так почему же все-таки ты не хочешь ни с кемвстречаться? — снова спросил Пол. — Почему?

Глэдис вздохнула. Такая странная настойчивость быласовершенно неуместна, ну да лад но.

— По-моему, это очевидно. Мне нужно было время, чтобыоправиться после… после нас. И после Дуга тоже. Одна катастрофа, другая… Некаждый это выдержит.

На самом деле Глэдис не считала потерю Дуга такой уж большойбедой. Но, расставшись с Полом, она потеряла все, во что верила и на чтонадеялась.

— Но, быть может, — добавила она, специально длянего стараясь говорить бодрее, — в конечном итоге это принесет мне пользу.Я стала мудрее и сильнее. Правда, пока я еще не готова начать все сначала, нокто знает?

— Тебе еще не так много лет, чтобы ставить на себекрест, — кивнул Пол и нахмурился. Почему-то ему казалось, что Глэдисговорит не то, что думает. Или — не совсем то. Но в голосе ее звучала какая-тосила, которой раньше не было. Похоже, со времени их последней встречи или, вернее,расставания она действительно выросла, стала независимее и сильней. Он понялэто по ее разговору с Дугом. Пол мог только догадываться, каких гадостейнаговорил Глэдис ее бывший супруг, но зато он очень хорошо понял, что онабольше не позволит ему топтать себя ногами. Ни ему и никому другому. Онаочертила для себя какие-то границы, переступать которые не разрешалось ниодному человеку, и перестала бояться терять тех, кого когда-то любила. Кромедетей, у Глэдис не осталось никого в целом свете, и это сделало ее храбрее.

— Наверное, я пока не встретила человека, который бымне понравился, — сказала Глэдис.

— А какой человек может тебе понравиться? —полюбопытствовал Пол, и Глэдис надолго задумалась.

— Как он будет выглядеть, мне, пожалуй, всеравно, — сказала она наконец. — Конечно, я не имею ничего противкрасоты и мужественности, но пусть он лучше будет милым, добрым, умным,сострадательным и… — Она посмотрела ему прямо в глаза и решила быть честной доконца. — И еще этот человек должен быть без ума от меня. Он должен обожатьменя и считать меня своей удачей. Для него в мире должна существовать только я,иначе не стоит и стараться… Всю жизнь я любила кого-то, отдавала всю себя, шлана уступки и даже на жертвы. И теперь мне кажется, что было бы только справедливо,если бы кто-то любил меня.

Совсем недавно Глэдис до безумия любила Пола и готова былаотдать ему все, что у нее было, включая детей, но он выбрал Селину. И ей былобольно сознавать, что она вынуждена уступить его женщине, которая ушла иникогда больше не вернется. Пол предпочел любить мертвую и оттолкнул Глэдис,вместо того чтобы протянуть руки и любить ее.

— Быть может, это покажется тебе наивным иглупым, — добавила Глэдис после небольшой паузы, во время которой онарешала, есть ли у нее право говорить ему что-либо подобное тому, что онасобиралась сказать, — но все это означает, что мне нужен человек, которыйготов ради меня пройти сквозь бури и штормы. Любые бури и штормы. Пол. Менябольше не устраивают люди, которые любят в полсердца. Мне не нужны люди,которым я заменяю кого-то, кого они потеряли. Лучше быть одной, чем с кемпопало. Я не хочу быть запасной лошадью, на которую пересаживаются, когдафаворитка вдруг захромает. Я не хочу больше ни перед кем извиняться иливымаливать для себя хоть немножко любви… С меня хватит, Пол!

И он неожиданно понял, что Глэдис имеет в виду не толькоДуга, но и его тоже. Ведь это он сказал, что не может любить ее, потому чтолюбил и будет любить Селину. Это он оттолкнул ее, когда ему стало трудно. Он досих пор считал, что по-другому поступить не мог, но вспоминать об этом ему былонеприятно. Хорошо, что она не потеряла способности надеяться, подумал он.Другое дело, сумеет ли Глэдис найти свою мечту. Но она, по крайней мере, знала,чего хочет, и в этом смысле ей, конечно, было гораздо легче, чем ему.

— А ты? — внезапно спросила Глэдис. — Какаяженщина нужна тебе? Расскажи мне, каков он, тот идеал, который ты ищешь?

Пол не ожидал этого вопроса, но не колебался ни секунды,прежде чем ответить.

— Я его уже нашел, Глэдис, — ответил онсерьезно. — Седина — мой идеал.

Полу очень хотелось бы сказать, что женщина, которую онсчитает воплощением своей мечты, должна быть похожа на нее, на Глэдис, но он несмог. Ему многое в ней нравилось, но у Седины было перед Глэдис одно преимущество:она была мертва и, следовательно, не имела недостатков.

— Седина?! — ахнула Глэдис и надолго замолчала.Это слово ударило ее, словно кулак, оглушило, смяло и заставило снова отступитьв глубь себя. И дело было не в том, что Пол это сказал, а в том, что он сказалэто так определенно. Значит, подумала она в панике, это действительно… конец?