Час в копилке - Фёдор Михайлович Шилов

— Я вызову охрану, — спокойно проинформировал Олег Николаевич, отставил чашку на тумбочку и потёр лицо, вероятно, полагая, что назойливая посетительница ему снится.

— Не надо охрану. Просто подумайте, было с вами такое или нет?

— Не припоминаю…

— Мне. очень. нужна. ваша. помощь! Моему. сыну. нужна. ваша. помощь! [U3] — раздельно произнесла Марина. — Я напишу вам свой номер телефона. Если вы вдруг вспомните, что подобное с вами всё-таки случалось, позвоните мне. Пожалуйста! Моя просьба вас не затруднит, поверьте…

Она написала цифры на одном из стикеров с названием какого-то лекарственного препарата. На каждом врачебном столе таких был миллион.

— Я вызываю охрану.

— Не надо, я уже ухожу.

Она протянула ему стикер. Он нехотя взял.

— До свидания, Олег Николаевич.

— Всех благ.

Когда за посетительницей закрылась дверь, первым желанием Султанова было выбросить бумажку с цифрами в ведро. Но он вдруг задумался: была такая история с отпуском. Да. Не на полгода, конечно. На два месяца. Что-то там напутали и отправили его гулять, да ещё и денег заплатили. Потом так ничего и не вычли. И ведь он что-то подобное в шутку действительно пожелал. Просто встал утром… Или это было перед сном… И сказал:

— Хочу отпуск месяца на два… С сохранением.

И сбылось. Дословно.

А ещё Олег Николаевич вспомнил тётку по маминой линии. Гостил у неё мальчуганом в деревне. Пошли за грибами. А пока бродили по лесу, кто-то в тёткин дом влез, вещи кое-какие повынес.

— Если свои взяли, смерть в деревне в ближайшие три дня случится, — сказала тогда тётка, — кто помрёт — тот и вор. У меня все вещи в доме в знаковую минуту заговорены.

А на следующую ночь местный алкоголик угорел. В его доме и нашлись тёткины вещи…

Олег Николаевич глянул на часы и в привычной для себя манере — вслух — проговорил:

— Вот уже и час дня. Засиделся я что-то… Заработался…

Он потянулся, снял халат, аккуратно повесил его на плечики в шкаф и покинул больницу на несколько часов раньше окончания рабочего времени.

По дороге он обдумывал две мысли:

«А что если я и правда умею творить чудеса?» и «Может быть, стоило выслушать эту полоумную?»

Глава 20

Олег Николаевич очень плохо переносил поездки в общественном транспорте, но, к счастью, любил ходить пешком. А ещё почему-то летать. Даже порой восклицал:

— Если бы не был врачом, непременно стал бы лётчиком.

На что злопыхатели-коллеги пошучивали:

— В самолёт, который должен пилотировать ты, мы бы не сели!

— Это почему же?

— Да боязно в самолёте без пилота лететь. Тыбы, небось, кабину самолёта избегал, как и операционную.

Олег Николаевич посмеялся тогда со всеми. Он был человеком не злобным. Резким — это правда. Заносчивым и высокомерным — несомненно. Он и сам это знал, но, кажется, бороться с этим не планировал. Он искренне считал, что в 68 лет остался большим ребёнком. Признавал, что ребёнком довольно избалованным и в некотором роде любимчиком Фортуны. Частые подарки судьбы воспитали в нём уверенность, что ему все вокруг должны. Это, разумеется, не прибавляло любви коллег. Их раздражала манера Олега Николаевича всех поучать. Делал он это не тактично, не вполголоса, а звучно и принародно, чтобы все заметили, какой он знающий и какие все кругом неучи. И начиная «урок», он порой так увлекался, что размазывал собеседника тонким слоем по кафельному полу. Врачи, уличённые в незнании «элементарных вещей», краснели и пыхтели под градом теоретических вопросов от старшего коллеги, а как только он уходил из ординаторской, тут же напускали на себя воинственный вид и едко замечали, что сам-то Султанов озвученную теорию давно уже не применял на практике. И многие его знания значительно устарели.

Позволял себе Олег Николаевич и довольно резкие шуточки. Вот, например, одна, из свежих, которую Султанов изрёк перед новогодним корпоративом:

— Пойдёте ли вы? — уточнила у него одна «без-году-неделя-хирург».

— Куда? На этот ваш копроратив? Я же не дурак ходить туда, где сплошное говно и крысы…

— В каком смысле? — смутилась молодая хирург, не ожидавшая подобного выпада. Она с характером Султанова вплотную прежде ещё не сталкивалась.

— А вы, детонька, латынь изучали? Слова «copro»[1] и «rat»[2], надеюсь, вам знакомы?

— Там не копро, там корпо… — попыталась возразить коллега, но навлекла на себя только новую волну гнева.

Султанов бросил на неё ледяной взгляд и, выбрав из всех доступных ему интонаций, самые менторские, произнёс:

— Детка, слово corporat происходит от слова corpus, тело, и означает «овеществляться, обретать тело». Есть даже перевод «становиться трупом». Эти все телопритирания с коллегами в танцах и пьянки до мертвецкого состояния мне не по душе! А вы мне предлагаете это ещё и за мои деньги!..

Олег Николаевич в чёрном пальто и меховой шапке-ушанке, с кожаным портфелем в руке неторопливо брёл по январской жиже. Ботинки он намоет и начистит, как только придёт домой. Забрызганные во время ходьбы подтаявшим грязным снегом брюки немедленно отправит в стиральную машину. Следующей партией постирает белые вещи и обязательно ту рубашку, что сейчас на нём. Сложный галстучный узел будет развязан, сам галстук тщательно выглажен, аккуратно свёрнут и уложен в отдельную ячейку в специально отведённой под галстуки коробке.

Живёт Олег Николаевич один, но при этом совершенно не одинок. Сын, невестка и внучка навещают его по выходным. Иногда остаются с ночёвкой. Внучка так и сама частенько забегает после школы. Обязательно собираются на все семейные торжества. Приезжает даже бывшая жена Олега — Тамара, с которой они хоть и развелись много лет назад, но всё же не потеряли связи и сохранили добрые отношения.

После развода Тамара снова вышла замуж, теперь жила в частном доме и нередко приглашала бывшего мужа в гости. В новой семье Олега считали своим, его обожал неуклюжий бассет-хаунд по кличке Холмс. Внуки Тамариного мужа называли гостя «дедушка Олег». При этом родной дедушка ничуть на подобные вольности не обижался.

Сегодня пятница. Варюта обещала прийти ночевать. Сказала, что забежит пообедать к деду после школы, а потом умчится в театральную студию. Там они готовят новую постановку, и наконец-то пришёл какой-то «чудо-парень» Максим, который умеет делать «бомбические трюки». И фамилия у него тоже как-то связана с талантом. То ли Таланин, то ли Таланов…

Про Максима Олег Николаевич от Варюты слышал и раньше, но самого паренька ни разу не видел. Кто он и что из себя представляет, дед внучку не расспрашивал, а если вдруг пытался, то получал в ответ короткое и безразличное:

— Так