Чёрный, как тайна, синий, как смерть - Елена Бриолле

разноцветных стеклянных палочек. Белая туника без корсета и ярко-зелёный широкий пояс дополняли образ. Глаза выделялись яркими чёрными линиями, а губы, как у Нефертити, подчёркивались тёмно-красным. Девица явно серьёзно подошла к своему «первому» сеансу натурщицы. Что она о себе возомнила? С каких это пор модель сама себе выбирает костюм? К тому же позировать в одежде у них дозволялось только Соне…

– Рубен, я… Я у вас впервые… Подскажите, как мне лучше лечь? И как часто нужно менять позы?..

– Николь, вы знаете, что натурщицы обычно позируют обнажёнными? – В голосе Рубена проскользнули железные нотки. Он отставил палитру с красками на нижнюю подставку мольберта и подошёл к шторам.

– Да, но я подумала, что, поскольку сегодня первый раз, я смогу предложить вам альтернативу… – замялась девушка.

Она подумала! Как же… Шпионка подумала, что всё в жизни будет так просто и легко! Захотела прикинуться натурщицей – стала натурщицей. А это не каждому дано! Так что полезай в печь, деточка, и не ломайся!

– Давайте сегодня устроим серию классических поз ню, – дружелюбно улыбаясь, заметил Саламанка. Он дернул за шнур, зашторив окно своей мастерской, а потом отрезал кусок шнура ножом. Пожалуй, девушку сначала придётся связать… – Раз вы только начинаете, не будем усложнять. Начнём с поз ню по пять минут, согласны?

Внутри у него всё ликовало. Сейчас она сдуется. Непрофессиональная профессионалка… Но девушка не сдулась.

– Что ж, хорошо. Как скажете. – Она грациозно развязала пояс и, не выпуская его из рук, стянула с себя тунику и кальсоны.

Уже было собравшийся к ней подойти Саламанка сглотнул и остановился на уровне мольберта. Даже не покраснела, бесстыдница!

– Сколько, вы сказали? Пять минут? – переспросила его девица. – Вы будете следить за временем? Кажется, у вас уже краски начинают засыхать…

Николь кивнула подбородком на палитру Саламанки, а в руках крепко сжала свой зелёный пояс. Рубен опустил шнур. Они посмотрели друг на друга. В следующую секунду Николь села на кровать, накинула пояс на плечи и, вытянув руку вдоль туловища, застыла в первой позе. Испанец качнулся и сделал два шага к мольберту. Накинув шнур себе на шею, он засунул нож за пояс, взял уголь и автоматически начал рисовать девушку. Глаза у него горели. Он смотрел на Николь и на бумагу. Она смотрела на него и на его руки… И каждые пять минут меняла позу…

Часы пробили семь.

– Устроим небольшой перерыв? – спросила Николь. Саламанка словно очнулся от наваждения.

– Хотите воды?

– Спасибо, вы очень любезны, – ответила девушка и, надев на себя тунику, снова подвязала её зелёным поясом.

Саламанка вернулся с подносом. На нём были кувшин с водой и два стакана, которые испанец поставил на прикроватный столик рядом с печкой. Девушка налила себе воды.

– Вы прекрасная натурщица, Николь…

Саламанка подождал, когда девушка допьет воду, взял у неё стакан, аккуратно вернул его на поднос… А потом резко схватил её запястье, прижал коленом к кровати и, стаскивая с себя шнур от шторы, начал привязывать её руку к деревянной спинке кровати.

Несмотря на свой маленький рост, испанец оказался сильнее, чем Николь могла предположить. Девушка рванулась, но он её удержал. Тогда она свободной рукой схватила Саламанку за волосы. В ответ испанец с размаху ударил её по лицу и, освободившись, привязал второе запястье над головой девушки. Николь с ужасом поняла, что буквально висит на руках. Саламанка оскалил зубы:

– У Барди всегда был хороший вкус… Как и у Ленуара, да?

Пока Николь извивалась, художник достал из-за спины свой нож и показал его девушке. Затем он ловко подбросил его к потолку. Нож перевернулся и полетел остриём вниз. Николь вскрикнула, но Саламанка поймал нож на лету за рукоятку и прошипел:

– Мой отец был резчиком по мебели… Я с детства имею дело с острыми предметами… Наверное, поэтому в результате я и стал художником-кубистом, – усмехнулся Саламанка и начал вырезать на балясине кровати, совсем рядом с локтем Николь, маленькую раковину. – Я люблю расчленять свою модель на несколько разных кусочков, а потом соединять их в произвольном порядке…

Услышав это, Николь снова забилась на кровати и закричала. Саламанка коснулся её запястья лезвием ножа.

– Тсс! Тихо! Не двигайся, иначе я ведь могу и тебя порезать, сеньорита…

Девушка замерла и с ненавистью посмотрела на своего инквизитора.

– Что вы от меня хотите с твоим сыщиком, а? – резко спросил Саламанка. – Я ему уже отдал деньги! Что ему ещё от меня нужно?

– Какие деньги?.. – искренне пролепетала Николь.

– Те, которые он выиграл у меня в бридж!

– Вы играли с ним в бридж?!

– Да, я провел с ним предыдущую ночь, а ты сегодняшнюю. И сейчас ты заявляешься ко мне в студию, прикидываясь какой-то натурщицей! Это Ленуар придумал? Говори! Что он под меня копает?!

– Я не знаю!.. Вы ведь все входите в Клуб кобальта…

Саламанка замахнулся на Николь ножом и заревел:

– Если ты сейчас же не расскажешь мне, кто ты и что тут пришла вынюхивать, я нарисую такую же ракушку на твоём лице!

Николь зажмурилась и застонала:

– Я ничего не знаю!..

В этот момент из входной двери вылетело стекло. В дыре показалась рука в перчатке, а в следующую минуту в мастерскую ворвалась фигура в чёрном костюме.

– Габриэль! – выдохнула Николь.

– Значит, всё-таки «Габриэль»? Сейчас ты у меня…

Саламанка снова замахнулся на Николь, но Ленуар бросился на него и выбил оружие из рук. Саламанка упал на колени. Нож отлетел и чиркнул Николь по руке. Совсем чуть-чуть. Самую малость. Однако остро наточенное лезвие обожгло кожу, оставляя за собой кровавый след. Николь охнула и вытаращила глаза на разворачивающуюся на её глазах сцену.

Испанец оттолкнул от себя Ленуара, схватил с прикроватного столика стакан и швырнул его в голову сыщика. Тот инстинктивно пригнулся. Стакан пролетел над его головой, ударился о мольберт и со звоном разлетелся на осколки…

В дверном проеме выросла высокая фигура Энрико Барди.

– Рубен, что это у тебя весь пол в стек…

Когда мимо его головы пролетел и шмякнулся о стенку второй стакан, Барди растерянно начал повторять обратную траекторию полёта стакана, переводя взгляд с мольберта на кровать… На ней, привязанная за руки, лежала Николь. Она была в чёрном парике. Парик съехал в сторону, а левое запястье девушки было залито кровью. На полу рядом с кроватью лежал Рубен, а над ним возвышалась тёмная фигура, которой при более внимательном рассмотрении оказался тот самый полицейский из парижской префектуры… Ленуар!

– Барди, уведите отсюда девушку! – донеслось до ушей итальянца. – Сейчас же!

Итальянец ещё больше раскрыл свои и без того