Сварог. Рыцарь из ниоткуда - Александр Бушков

Долина раздваивалась. Тогда, с горки, Сварог окинулокрестности лишь беглым взглядом и не помнил всех хитрых изгибов русла, апотому какое-то время стоял в нерешительности. Прямо перед ним, словно острыйнос корабля, вздымалась скала, высоко над головой в ней зияло несколькопещерок.

Поразмыслив, Сварог зашагал направо – благо долина тянулась,в общем, в нужном ему направлении. Все то же самое – гладкая каменистая земляпод ногами, кое-где – россыпи скатанных камешков. Долина расширялась ирасширялась, вскоре Сварог уже шагал по обширнейшему полю – и впереди вдруг вновьзамаячила стена. Сущий близнец первой – те же камни, тот же способ кладки. Насей раз он не колебался, одним прыжком оказался по ту сторону и браво двинулсядальше.

Пока впереди не встала новая стена. Повыше, по грудь. И навид совершенно иная, отчего-то казавшаяся угрюмой – сложенная из огромныхчерно-серых камней, бугристых, заплесневевших. Преодолеть ее было гораздотруднее, носки сапог соскальзывали, Сварог перемазался склизкой плесенью – ноупрямо лез, бормоча про себя: «Нет таких крепостей, которые б не развалилибольшевики, знаете ли…»

Дорога вела под уклон. Темнело. Сварог размашисто шагал, неутруждая себя мыслями о жизненных сложностях, но понемногу начал тревожиться.Он и сам не понимал, что ему в окружающем не нравится, но чем дальше, тем сильнеев душе крепло некое неудобство. В конце концов он понял, что емупросто-напросто не хочется идти дальше. Не хочется, и все тут. Хоть режьте.

Остановился и огляделся. Впереди ничего не удавалосьрассмотреть – в сгущавшемся мраке земля сливалась с небом, горизонт неразличим,вдали, на пределе зрения, словно бы колюче сияют звезды, необычно низко, будтосклон ведет все ниже и ниже, в пропасть. После иных приключений, пережитых напути в этот мир, Сварог в глубине души преисполнился стойкого недоверия ко всему,напоминающему пропасть, да и легенды иные гласили о провалах, ведущих вподземный мир, о котором не известно ничегошеньки, кроме плохого… Показалось, влицо дует едва заметный ледяной ветерок. Оглянувшись, Сварог узрел, что вдали,далеко за спиной, небо по-прежнему синеет светлой полосой – там сумерки еще ненаступили, и это было странно, словно он миновал некий рубеж меж двумясовершенно иными мирами. Смеяться над своими страхами как-то не тянуло. Прежняядорога стала опасностью привычной, а то, что виднелось – вернее, как раз невиднелось – впереди, прямо-таки отталкивало.

Поблизости росли невиданные прежде цветы – бледно-белыевысокие стебли и стрельчатые листья, синие и желтые бутоны выглядят странноблеклыми, будто нарисованными жиденькой акварелью. Впереди, подальше, их всебольше и больше, сущие заросли. Превозмогши себя, Сварог опустился на корточкии потрогал стебель. Кончики пальцев явственно ощутили прохладу. Стоило чутьпосильнее свести пальцы, стебель беззвучно переломился, нелепо повис, невероятнохрупкий, руку испачкало бесцветным прозрачным соком, и Сварог долго вытирал еео кафтан. Цветы выглядели так, словно их никогда не касался лучик солнечногосвета, не говоря уж о том, что белый здесь считался цветом смерти.

Сварог решительно повернул назад, спеша и поругивая себя заэту нервную спешку, добрался до развилки и двинулся другой дорогой, ужепрекрасно понимая, что не успеет до темноты выйти к реке.

Темнота, как он и ждал, обернулась полным мраком совершеннонеожиданно, будто упал великанский занавес. К этому времени Сварог шагал уже поредкому лесу, покрывавшему широкую долину, – лес, надо отметить, вел себяпристойно, деревья не трогались с места и не пытались ухватить ветвями зашиворот. У Сварога не хватало знаний, чтобы определить, отличается ли звездноенебо над ним от того, которое можно увидеть за пределами Хелльстада, но неудивился бы, окажись, что так оно и есть. Мрак для него не представлялдосадного препятствия – обучили видеть в темноте не хуже кошки, только заклятьепробубни, но поневоле вспоминалось, что во всяком лесу есть обитатели, стемнотой покидающие логова в рассуждении, чего бы пожрать…

Над горизонтом поднялся желтый серп Юпитера, стало гораздосветлее, все вокруг залили серебристые отсветы, а тени стали черными, густыми ичеткими – но Сварог «кошачьего зрения» не отключал для пущей надежности.Временами мерещились быстрые тени, мелькавшие поодаль меж деревьев, – аможет, и не мерещились. Но не нападали, и то ладно. Признаться честно, он немногоустал, сапоги и меч казались пудовыми – но шагал вперед, как автомат, наупрямом автопилоте, надеясь, что вот-вот увидит реку, забивая нещадным куреньемназойливо требовавший ужина желудок. Ни в каких спасателей он уже не верил, каквстарь, полагаясь только на себя, благо имелся большой опыт.

И когда уголком глаза узрел шевеление справа, ничуть неиспугался, лишь напрягся, как почуявший волка конь.

Нечто большое, косматое, длинное, на четырех лапах,двигалось уардах в пятидесяти от него параллельным курсом. Для пробы Сварогсвернул, сделал крюк, отклонившись немного от избранного маршрута, –мохнатое создание, не приближаясь и не отдаляясь, повторило маневр, словнодвигаясь на невидимой привязи.

Так они шли довольно долго – временами, бросив взгляд украдкой,Сварог успевал заметить фосфорически-желтый блеск глаз, но тварь тут жеотворачивала голову, демонстрируя как отличную реакцию, так и наличие в башкенекоего количества мозгов. Упорно не желала встречаться взглядом – и неотставала, успев за какой-то час надоесть смертельно.

Он не хотел нападать первым – где гарантия, что это неместный безобидный хомячок? – но безмолвный спутник опостылел хуже горькойредьки как раз из-за своей загадочности.

Впереди показалось нечто высокое, на распяленных тоненькихножках, кажется, полосатое, направилось было навстречу Сварогу, перебегая отдерева к дереву, больше всего смахивающее на куриное яйцо, вставшее на ходули,донеслось басовитое ворчанье, что-то крайне напоминавшее лязг зубов, номохнатая тварь бдительно выдвинулась вперед, издала плаксивый вой. Яйцо находулях застыло, как вкопанное, потом с воем кинулось в лес. Нет, пожалуй, нехомячок. И уж конечно, не благородный самаритянин, провожающий по ночамодиноких путников, чтобы их, паче чаяния, не обидели здешние хулиганы, –что-то не слышно было о подобных хелльстадских благотворителях…

Решаться пора, вот что. Заприметив слева невысокий пригорок,Сварог поднялся на вершину, уселся под деревом и, с удовольствием вытянувнатруженные ноги, задымил очередной сигаретой.

Мохнатая тварь бродила вокруг холмика, как заведеннаямеханическая игрушка. Теперь Сварог рассмотрел ее чуточку получше – нечтосреднее меж вставшим на четыре лапы шимпанзе и некрупной гиеной, хвоста невидно, голова – сплошной комок спутанной длинной шерсти, откуда сторожкопоблескивают желтые блестящие глаза (теперь она уже не таилась, то и делотаращилась на Сварога), косолапая походка. То и дело она похныкивала,всхлипывала, бурчала что-то неразборчивое – но вовсе не казалась жалким,забитым, боязливым существом, наоборот, было в ней что-то липко-подловатое.Сварог и не заметил, как она, сужая спираль, оказалась ближе на добрый десятокуардов. Забормотала требовательно, жадно. Категорически не нравилась – и в ролиночного спутника, и в общефилософском плане.