Через пески - Хью Хауи

чтобы потренировать мозги, а еще из желания доказать Генри, что она могла бы отправиться вместе с отцом и Дарреном.

– Я уловил пару слов, – вмешался Джона, который учил язык самостоятельно. – Ты сказала «неделя» и «можно». Верно?

– С твоим папой все в порядке, – ответил Генри. – Единственная его проблема в том, что он оптимист.

– Это что, проблема? – спросила Аня.

– Да, раньше было проблемой. Он считает, что все будет идти хорошо, а на деле получается куда хуже. Тот, кто работал с ним, даже недолго, сразу же удваивает любой срок, который он назначает. А иногда удваивает еще раз, для надежности.

– Потому что он оптимист, – повторила Аня. Налив воды из-под фильтра, она сделала глоток и поморщилась от легкого привкуса. – Я все время злилась на него за то, что его долго не бывает дома. Говорил, что уезжает на месяц, а оказывалось, что на четыре…

– Угу. Очень похоже на него. Наверняка с ним все в порядке.

– Даже притом, что вы тут нянчитесь с нами, а не помогаете ему? Мы с Джоной вполне справились бы сами…

– Да, и играли бы в «Рамми», а не в «Копай дальше», – сказал Джона. – «Рамми» куда лучше.

– Ты нас понимаешь? – спросила Аня на общем.

Он пошевелил пальцами в воздухе:

– Немножко. Понял последнюю фразу. Может, перестанете говорить на том языке?

– Если бы вас оставили тут одних, – сказал Генри, – как скоро вы угнали бы сарфер и отправились искать нас?

Аня задумалась.

– Дней через пять, – наконец ответила она. – Но лишь потому, что Джона свел бы меня с ума. – Она открыла шкаф. – Равиоли или макароны? Горячие или холодные? С красным соусом или с апельсиновым?

– Макароны, горячие, с апельсиновым, – сказал Джона.

Аня достала две банки и поставила их на кухонный прилавок.

– Думаю, моя очередь готовить, – сказал Генри и встал.

– Вы же сами знаете, что это никакая не готовка, – возразила Аня. – Всего лишь разогрев. Готовка – то, чем занимались люди, пока еду не стали закатывать в жестянки. Как-то так.

– Эй, я неплохой повар, – обиженно проговорил Генри. – Это походная еда. Я обычно не торчу тут целыми днями.

– А чем вы обычно занимаетесь? – спросила Аня как бы между делом.

– Честно говоря, если бы я начал рассказывать, тебе быстро наскучило бы. Одна только местная политика. Есть большая тайна, которую мы не раскрываем в головном офисе, потому что нам платят больше, чем следовало бы. Вот она: мы не слишком утруждаем себя. Для тяжелой работы мы нанимаем местных. Или принуждаем их.

– Нанимаете для чего? – спросила Аня.

– В основном для того, чтобы они побольше досаждали друг другу. Положение тут довольно шаткое, даже для тех, кто привык к местным условиям. Твой отец считает, что нужно лишь слегка подтолкнуть и весь этот народ за пустыней рассыплется в прах. И больше никаких проблем. На этом наша работа закончится. В этом как бы и состоит ее смысл.

Он открыл последнюю банку и вывалил содержимое в котелок.

– И чтобы их подтолкнуть, вы сделали бомбу? Которую они украли и использовали против нас?

– Не сделали, но близко к тому. И помни, этого разговора не было. Ты чересчур хорошо соображаешь, а твой отец может подумать, будто это я рассказал тебе все. Так что держи свои выводы при себе. Давай лучше поговорим о том, каким вкусным будет ужин.

– Угу, совсем не таким, как вчера, – сказал Джона.

– Какая там еда? – спросила Аня.

Генри достаточно охотно делился сведениями о городе Лоу-Пэбе, куда отправились ее отец и Даррен. Она также узнала, что все трое работали в подразделении рудников департамента пограничной охраны и считались почти что военными, но все же не совсем. Департамент был создан всего десять лет назад – чтобы не пропускать людей в пределы империи, выслеживать тех, кто все же сумел проникнуть, сажать их под замок и заставлять работать. Раньше отец много лет надзирал над загонами, и эта его работа мало чем отличалась от нынешней. Аня считала, что вместе с повышением он занялся чем-то другим, но на самом деле изменилась лишь его должность.

– К еде не сразу привыкаешь, – признался Генри. – Они едят все, что живет в дюнах, – змей, птиц, ящериц, крыс…

– Фу, гадость, – сказал Джона.

Генри наклонил голову:

– Собственно, змеятина не так уж плоха на вкус. Они используют множество приправ. У них намного меньше привычных нам овощей. Простая, однообразная пища.

– Угу. Вряд ли нам стоит жаловаться, – с этими словами Аня показала на банки.

– Пожалуй, соглашусь, – кивнул Генри.

– Почему эти люди ненавидят нас? – спросил Джона, раскладывая пасьянс. – Почему бы им просто не оставаться при своем мнении, а нам – при своем?

Генри рассмеялся. Включив электроплитку, он поставил котелок с пастой на конфорку.

– Помню, в молодости я думал, что мир мог бы быть таким вот простым.

– Угу. А почему же он не может?

Ане тоже очень хотелось получить ответ на этот вопрос.

– Потому что некоторые из нас живут в гармонии с планетой, а некоторые плодятся как крысы. На всех не хватает места. Вот почему в империи разрешено иметь не больше двоих детей на семью. Для поддержания стабильности. А песчаные люди рожают по шесть, по восемь детей. Им все равно. Многие в итоге оказываются в наших пограничных городах. Если не устраивать на них облавы, может случиться так, что империя вскоре станет принадлежать им, а не нам.

– Я бы хотел иметь большую семью, – сказал Джона. – Кучу братишек и сестренок.

– И когда же мы собираемся вернуть металлы обратно в рудники? – спросила Аня. Генри озадаченно взглянул на нее. Выражение его лица трудно было истолковать из-за густой бороды, совсем как у Аниного отца, только без седины. – Вы говорили о гармонии с планетой. Но меня учили в школе только тому, как забирать у нее что-нибудь, а возвращать обратно не учили.

– Это другое. Того, что под землей, намного больше, чем мы в состоянии извлечь и использовать. Намного. Мы едва снимаем верхний слой.

– Но этого хватает только нам? А еще нескольким тысячам уже не хватит?

– Интересно, есть ли карточные игры для восьмерых? – спросил Джона.

– Может, вы пойдете вдвоем и проверите фильтры? – предложил Генри, наполняя кувшин водой из холодильника. – Что-то вода медленно течет.

– Идем, – сказала Аня и махнула рукой Джоне. Тот выбрался из кабинки и последовал за ней. Она знала, что всегда настает момент, когда становится бессмысленно задавать вопросы взрослым. Обычно это случалось, когда тем становилось не по себе от собственных ответов.

Снаружи садилось солнце, окрашивая нижнюю часть облаков в розово-красный цвет. Здешние закаты нравились Ане не меньше, чем те, за которыми она когда-то наблюдала с отвалов. Отблески солнца играли на высоких дюнах, острые вершины которых тянулись до самого горизонта. «Дюнный жук», служивший им домом уже почти две недели, стоял возле рощицы деревьев, дававших небольшую тень. По