Чего хочет женщина - Татьяна Полякова

Дня через три, выходя из бассейна, я с удивлением обнаружиланевдалеке Лешкину машину. Сам он тоже не замедлил появиться. Был трезв, чистовыбрит и прилично одет, что вообще-то редкость. Я думала, глупости его нехватит на то, чтоб вот так притащиться, и на результаты рассчитывала не ранеечем через месяц. Но Танька и тут оказалась права: Моисеев лез в капкан, какмедведь в улей, особо не мудрствуя.

— Здравствуй, Алеша, — сказала я с некоторымудивлением.

— Привет, — ухмыльнулся он. — О фигурепечешься?

— Пекусь, — кивнула я. — У меня теперь одназабота: мужа ублажать, а фигура в этом деле вещь необходимая.

— Да, ничем таким тебя бог не обидел…

— А ты здесь по какой надобности? —поинтересовалась я.

— Проезжал мимо, тебя увидел… Давай прогуляемся,погодка зашибись, и вообще…

Я посмотрела на него со значением, колыхнула бюстом иголовой покачала:

— Ни к чему нам с тобой прогуливаться. Разговорыпойдут, а с Ломом шутки плохи…

— Не надоел он тебе?

Я улыбнулась.

— Мужики рассказывают, он по утрам с твоей собачкойгуляет, неужто правда?

Я улыбнулась еще шире, а Лешка силился придумать, что жтакого еще сказать.

— Ты на машине? — спросил он.

— Нет, люблю свежим воздухом подышать.

— Садись, отвезу.

Я вскинула брови и головой покачала.

— Не верю, что так мужа боишься. Он же перед тобой назадних лапах ходит. Все знают.

— Не стоит всякие глупости повторять… — Я смерила еговзглядом и добавила со значением:

— У вашего брата языки длиннее бабьих. А мне пересудыни к чему… До свидания. — Я шагнула в сторону. — Заходи в гости.

— Зайду, — туманно ответил Лешка.

И в самом деле вскоре зашел, как водится, с бутылкой.Устроился на нашей кухне с таким видом, точно собирался здесь состариться. Былуже сильно навеселе и болтать принялся с порога. В первые полчаса Лом вроде быобрадовался дружку. Я на стол накрыла и немного с ними посидела. Потом ушла скухни, забыв закрыть дверь, и стала чутко вслушиваться. Лом честно пыталсянайти с приятелем общий язык, не подозревая, что судьба успела развести ихдалеко и основательно. Лешкина пьяная физиономия, громкий голос, матерщина иманера вытирать руки скатертью очень скоро начали действовать ему на нервы. Ломзамолчал и томился еще с полчаса. Сам он пил умеренно, в последнее время ивовсе редко, а в подпитии либо молчал, либо гневался, в зависимости отнастроения. Моими стараниями настроение поддерживалось неплохое, потомугневливым я его не видела давненько. Теперь же в ответ на настойчивые Лешкинысоветы Лом пару раз сорвался и рявкнул, причем громко и нецензурно, от чего яуспешно его отучала. Как не порадоваться Лешкиной глупости?

Подошло время гулять с собакой, я оделась и заглянула накухню:

— Гена, я с Рокки погуляю.

Лом заерзал, отпускать меня одну, да еще по вечерам, он нелюбил.

— Потерпит немного, попозже сходим.

— Ничего, я погуляю, — проявила японимание. — Отдыхайте.

Было заметно, что отдыхать Лому надоело. Он вышел за мной вприхожую.

— Ладуль, погуляй у подъезда. На улице темень, а ты нес бультерьером идешь, от Рокки пользы никакой, только звон пустой.

— Я во дворе постою, — согласилась я. — Оченьон волнуется.

Я ушла, а когда вернулась, Лешка уже нагрузился до такойстепени, что сам себя не помнил. Хватал меня за руки, приставал с выпивкой,шутки отмачивал такие, что святого достанут. Лом святым не был, физиономия егобагровела, глаза наливались кровью, а кулаки сжимались. По всему выходило, чтолегендарный припадок последует незамедлительно. С сочувствием взглянув на мужа,я удалилась. Лешка был так пьян, что признаков надвигающейся бури не углядел ивскоре встретил ее лицом к лицу. Лом спустил его с третьего этажа без лифта,правда вызвав предварительно такси. Вернулся злой, как черт. Я принялась егоутешать.

— Вроде мужик неглупый, — гневался Ломик, — авыпьет, дурак дураком. Чего городит…

— Геночка, ты не сердись, я понимаю, он твой друг, и нехочу, чтобы ты решил, что я друзей от тебя отваживаю, но еще один такой визит ямогу и не пережить. Не люблю, когда меня посторонние люди за руки хватают.Обижать не хочется, а терпеть противно.

— Какой-то недоделанный стал, — согласно кивалЛом, — городит черт-те чего… Раньше он таким вроде не был…

— Может, ты просто внимания не обращал…

— Не знаю… Я с ним завтра поговорю, чтоб пьяный большене таскался. Трезвый — другой разговор…

— Я тебе не рассказывала, он меня на днях у бассейнавстретил и тоже какую-то ерунду плел…

— А чего ему у бассейна делать?

— Не знаю, сказал, мимо проезжал.

— Куда он проезжал, там тупик… — Ломик нахмурился.

— Ну его к черту, — сказала я и прижалась потеснеек муженьку.

— Замерзла, пока с Рокки гуляла?

— Без тебя гулять совершенно не хочется, и настроениене то, и скучно. И вообще, мне без тебя плохо. Когда ты рядом, всепо-особенному видится…

— Притащился, придурок, — досадливо вздохнулЛом, — только вечер испортил.

Наутро я позвонила Моисееву. Голос у него былстрадальческий, прошедший вечер он помнил смутно и удивлялся разбитой роже.

— Лом бесится, — сказала я, — и ревностьюдопекает. Пьяные мысли держи при себе. — И весомо добавила:

— Надо поосторожнее.

Вроде бы невзначай, но часто судьба стала сталкивать нас сЛешкой. То там встретимся, то здесь. Заботилась об этом Танька, а она за чтоберется, то делает в лучшем виде. Я улыбалась со значением, а она в оба ухаЛешке нашептывала. В целом выходило неплохо. Несколько раз он звонил, начинаясо слов: «Как там у Генки дела?», а заканчивая певучим «Ладушка», частенькопасся возле бассейна, и, по Танькиному определению, в штанах ему было тесно.Выразить свои чувства словесно он не всегда мог, но смотрел блудливо и жарко,чему я не препятствовала, а напротив, свои достоинства демонстрировала охотно,но молча… Танька же цеплялась к Лому: