Татуировки. Неизгладимые знаки как исторический источник - Мария Борисовна Медникова

class="p1">Но у живущих уединенно в лесу молодых людей есть еще одно важное занятие, кроме охоты, – грабеж. «Разбой лесных братьев также имеет свою историческую давность. Новопосвященным часто предоставлялись права разбоя или по отношению к соседнему племени, или, гораздо чаще, по отношению к своему собственному. «Мальчики уже не находятся под действием обычных правил и законов, но имеют право на эксцессы и насилия, в особенности воровство и вымогательство средств питания… новообрезанные могут в течение месяца красть и есть, что им вздумается. …они бродят по селениям и воруют домашнюю птицу… Они могут присвоить себе всякий предмет, принадлежащий непосвященному» (Schurtz, цит. по: Пропп, 2002, с. 96–97).

Известный французский ученый Ж. Дюмезиль предполагал изначальную ритуальную функцию стоящих вне закона людей, а итальянский историк Ф. Кардини вообще считает, что такая группа предназначалась для защиты родовой общины от опасности[44]. В относительно недавней европейской истории была категория воинов, которым приписывали неуязвимость, свирепость, бесстыдство, отсутствие общепринятых нравственных норм. Это были берсерки и ульфхеднары, психологически превращавшиеся в момент битвы в медведей и волков. На определенном этапе исторического развития в таких надзаконных персонажах, способных на «упоение в бою», воплотилась сакральная сущность воинской касты.

В. Я. Пропп не видел принципиальной разницы между сказочными лесными разбойниками и уголовниками недавнего прошлого. В одном из поздних повествований герой просится в шайку: «Если вы не верите, глядите – на моих руках: вот у меня и клеимы есть» (то есть татуировки, знак посвящения).

Помимо «клеим», формальные признаки «большого мужского дома» действительно сближают его с тюрьмой (комнаты-камеры, еда-пайка, стража у ворот, обитатели дома – грабители).

Но все-таки мне представляется важным подчеркнуть современное отличие от традиционных разбойников. Те связаны родством, они – продукт мифологического сознания и родовой общины. Лесные братья вернутся из изоляции и будут ей служить, но пар (их подростковая и юношеская агрессивность) будет выпущен. Родовая община понимает их изоляцию как необходимость, она по-своему оберегает заключенных в таинственном лесу. Если говорить о современных заключенных, то здесь полная инверсия: таким способом общество оберегается от них. То, что знак престижа в традиционном обществе, отторгается обществом цивилизованным.

Еще одно коренное отличие: современные карцерные группы в большинстве своем – набор случайных людей. Они не опираются на передаваемую из поколения в поколение систему мифологических ценностей. И если здесь возникают аналогичные нормы поведения с архаическим обществом, значит, речь идет о каких-то глубинных, общечеловеческих механизмах организации иерархии.

Признанный авторитет в области изучения истории татуировок Альфред Джелл назвал татуировку моряков и преступников «стигмой класса других». Формально это так, но с учетом вышеизложенного, кажется правильнее говорить об универсалиях, а не подчеркивать инакость.

Возможно, любая долговременная изоляция, не важно, физическая или психологическая, запускает в нашем мозгу механизм мифологического мышления. Одним из признаков запуска подобного механизма, очевидно, является татуировка. Всегда ли нанесение неизгладимых ритуальных знаков должно сопровождаться изоляцией и уединением? В традиционном обществе, похоже, что да. Корреляция эта, по-видимому, столь сильна, что может в обратном порядке продуцировать сходные формы поведения в современных карцерных группах, давно утративших органическую связь с первобытной традицией.

Глава 6

Современность и традиция. Назад к истокам?

Нам простительно подражать тем, кого природа наделила щедрее, чем нас в этом отношении, украшая себя их красотой, прятаться под тем, что мы отняли у них, и одеваться в шерсть, перья, меха и шелка.

«Опыты». Мишель де Монтень

Суть эпохи – глобализация. Одиночество в большом городе. Постфольклор как средство общения. Эклектика побеждает… Экстремалы. Самобичеватели в исторической ретроспективе. Единственная альтернатива. Этнические мотивы. Да здравствуют кельты и японцы! Возрождение архетипа. Элитарные развлечения. Современные опасности.

Суть эпохи – глобализация

Значительная часть населения нашей планеты живет сегодня в условиях индустриального, или даже постиндустриального, общества. К каким изменениям в мироощущении это привело?

Нас уже не удивляют успехи в области пересадки органов (трансплантологии), в генной инженерии, операции по перемене пола, зачатие в пробирке, клонирование млекопитающих, радикальная косметическая хирургия или фармакология.

Мы живем в обществе постмодернизма. Как будто тасуя карточную колоду, мы перемешиваем слои прошлых знаний, неожиданно и часто случайно извлекая давно забытый опыт. Современные люди достаточно самоуверенны. Создается впечатление, что с помощью высоких технологий человечество приобрело инструмент для изменения своей сущности и, прежде всего, своей бренной оболочки.

По словам социолога Майкла Фезерстоуна, для западной цивилизации характерны мобильность, движение и преодоление границ. Эта подвижность опирается на культурный релятивизм Запада, слишком долго воспринимавшего лишь классические, то есть античные, каноны красоты и теперь стремящегося испытать что-то новое.

Характерная черта эпохи – небывалое увеличение численности землян и появление мегаполисов, диктующих культурные стереотипы остальному миру. Благодаря развитию информационных технологий появился термин «глобальное давление». Не секрет, что постоянное проживание среди большого количества себе подобных – большой стресс, имеющий далеко идущие физиологические и психологические последствия. В зависимости от индивидуальных особенностей представители городской культуры XXI в. по-разному реагируют на вызовы времени. Неожиданно оказались востребованными, казалось бы, давно забытые явления, ранее прочно обосновавшиеся на обочине современной цивилизации. Безусловно, возрождение интереса к мистике, нетрадиционным культам – попытки найти защиту от избыточного информационного давления среды, замедлить агрессивный темп жизни. К тому же большие группы людей легко превращаются в толпу, суммарный интеллект которой значительно ниже индивидуального. Неслучайно в толпе легко распространяется феномен измененного сознания.

Одиночество в большом городе. Постфольклор как средство общения

Мегаполис предстает перед новичком как воплощение первозданного Хаоса. Всего слишком много, все слишком быстро. Чересчур много людей, одно только их скопление заставляет подсознательно искать проявления конкуренции и агрессии. Нигде человек не бывает так одинок, как в условиях большого города. И он ищет людей, близких себе по духу и системе ценностей.

Современная городская цивилизация породила такое явление как «постфольклор», возникающее параллельно официально санкционированной, «элитарной» культуре и традиционно-фольклорной традиции патриархального села. И вот объединяются для общения любители японских фильмов в стиле анимэ, сражаются на мечах толкинисты или фанаты «Звездных войн».

По словам отечественного исследователя этого феномена С. Ю. Неклюдова, постфольклор делится в соответствии с социальным, профессиональным, клановым и даже возрастным расслоением общества. Он включает такие разные проявления, как рукописные альбомы, тюремные поделки (четки, шахматы, платки), граффити и татуировки, украшения и жесты, некоторые формы речи, «посвятительные» обряды уголовников, подростков, солдатов-срочников, туристов, альпинистов и др.

В предыдущей главе мы говорили о «закрытых» традициях татуировок в группах, по разным причинам действительно изолированных от окружающего мира. В огромном пространстве городов, наполненных множеством жителей, формируется