Обретенная любовь - Гайя Алексия

Я жду пять минут, потом медленно выпрямляюсь. Я продолжаю сидеть у стены, уперев локти в колени. Проклятье, моим ребрам совсем не понравилось.

Я сплевываю еще немного крови и закрываю глаза. Надеюсь, это был самый худший момент. Внезапно улыбка Елены вторгается в этот кошмар. Слезы неминуемо обжигают щеки. Черт возьми, Елена, мне тебя так не хватает.

* * *

– Тиган? Тиган, ты меня слышишь?

Я с трудом продираю глаза. Передо мной маячат каштановые локоны.

– Елена…

– Тебя нужно перевести в медпункт. Кто это с тобой сделал?

– На него в душе напали трое парней. Мы перенесли его сюда до твоего прихода, Долли.

Я окончательно открываю глаза. Это не моя львица. Это та чертова докторша. Она склонилась сверху и ощупывает меня. Я отгоняю ее и пытаюсь встать. Меня шатает, но я могу стоять, держась за стену. Я слегка трясу головой – в глазах мутно, но от этого она начинает кружиться только сильнее. Усталость, недоедание и боль – со всем этим не так просто справиться.

– Тиган, тебе нужен уход. Мы отведем тебя в медпункт, ладно?

Я отрицательно качаю головой и отступаю к стене. Эти шавки-охранники смотрят на меня с таким видом, будто готовы сказать: «Если ты что-либо расскажешь, мы найдем, как тебя заткнуть, Немой». А женщина, кажется, в ярости.

– Так, все на выход, я осмотрю его здесь, – бросает она им.

– Ты не имеешь права оставаться наедине с заключенным, тем более на шестом уровне, – замечает охранник.

– Ага, я посмотрю на вас, придурков, когда он помрет в вашу смену.

Не знаю, откуда у меня берутся силы стоять, но пока эти двое кретинов здесь, я остаюсь на ногах. И пусть все думают, будто это стена меня держит.

– Он и так в наручниках. Что он, по-вашему, сможет сделать? – сухо спрашивает женщина.

Один из этих подлецов подходит и приподнимает мою голову за подбородок. Он давит так сильно, что от боли у меня невольно вырывается рык, впрочем, больше похожий на скулеж. Но я все равно стараюсь держать голову высоко.

– Не выделывайся тут, Немой. Тронешь ее хоть пальцем – и света белого больше не увидишь в ближайшие месяцы.

Я трясу головой, чтобы высвободить подбородок. Очень хочется плюнуть ему прямо в рожу, но перед тем, как опустить голову, я ловлю взгляд докторши – она в шоке, так что приходится отказаться от этой идеи. Вдруг примет меня за какое-нибудь животное.

Глава 26

Елена

Я вхожу в свой класс последней – и все резко замолкают. Давящая тишина разливается по классу, пока я ищу глазами свободное место. Есть одно, в конце комнаты, рядом с готической Салли. Дьявол.

Я мельком гляжу на преподавателя. Он разглядывает меня точно так же, как и ученики. Урод!

Я быстро пересекаю класс. Мои волосы спадают на глаза, словно занавески, которые защищают меня от всех взглядов. Но от шушуканья и гогота, поднимающихся со всех сторон, абстрагироваться невозможно. Как было бы здорово сейчас оказаться глухой…

Едва я добираюсь до конца ряда, как время замедляется, позволяя мне подольше насладиться этим отвратительным моментом. Последняя парта, за которой обычно сидел Тиг, раскрывает передо мной свои объятия. Салли хмурится, но все же снимает сумку со свободного стула. Пройтись через весь класс было тем еще испытанием, и, усевшись наконец на стул, я чувствую, как стала невидимой для остальных. Это позволяет мне снова начать дышать. Давай же, Елена, ты справишься.

– Мисс Хиллз? Вы опоздали, – сообщает мне преподаватель.

Я поднимаю нос от парты, дабы убедиться, что он по-прежнему стоит там, нависая над своим столом, а весь класс обернулся и уставился прямо на меня. Я моргаю и чувствую, как мое лицо начинает гореть. Черт возьми! Почему он не начинает занятие?

– Вы тоже опаздываете, звонок уже прозвенел.

Упс. Дьявол, я сказала это вслух? По классу пробегают смешки, но стихают под взглядом преподавателя.

– Несмотря ни на что, вы все такая же наглая, мисс Хиллз. Уходите с моего занятия.

Я глотаю ком, поднявшийся к горлу, и вскидываю голову еще выше. Что значит «несмотря ни на что»? Он что, намекает, будто произошедшее должно было заставить меня держать язык за зубами?

Проходит одна долгая секунда.

– Я не могу уйти с вашего занятия, ведь оно все еще не началось.

Преподаватель собирается с силами, чтобы ответить мне, в то время как шепот в классе перерастает в громкую болтовню.

– Что, простите? Елена Хиллз, выйдите из класса и марш к директору.

Становится абсолютно тихо. Все смотрят на меня в ожидании, что я буду делать теперь. На моем месте Тиг вскочил бы с места и пулей вылетел из класса, попутно показывая преподавателю средний палец. Но мне на это не хватает смелости, так что я просто отвечаю:

– Нет.

– Отлично. Можете остаться, но тогда вам придется сидеть здесь, на виду у всех, – произносит он, указывая на маленькую парту рядом с его столом.

Я ни за что не проведу два часа, сидя перед всем классом за партой, за которую обычно сажают так называемых «бунтарей». Я не выдержу все эти взгляды и сплетни. Я глубоко вдыхаю и ловлю на себе веселые и не очень взгляды. Ну ладно. К чему настаивать?

Я встаю и пересекаю комнату, но не для того, чтобы сделать то, что он приказывает. Я направляюсь к двери. Учитель выкрикивает мое имя, а я просто сую ему под нос свой средний палец. Кажется, Тиган понял главное: послушание и доброта ни к чему не ведут.

Тиг, ты бы мной гордился.

Никогда бы не подумала, что это так освобождает: послать все и всех к чертям в стиле Тигана Доу. Я ощущаю такую легкость. Прохожу несколько коридоров и захожу в канцелярию. Но не за наказанием, а в поисках укрытия. Все-таки в том, чтобы быть дочерью директора, есть свои плюсы: если хочу прогулять уроки, то могу спрятаться в его кабинете. Я прохожу в открытую дверь, секретарша отрывается от своих дел и тут же расплывается в дружелюбной улыбке.

– Елена! Мистер Хиллз пока занят, можешь подождать здесь, если хочешь.

Она общается со мной тепло, так что я улыбаюсь в ответ и усаживаюсь в одно из кресел, стоящих вдоль стены прямо напротив стойки, за которой она каждый день скрывается. На этих же самых креслах мы сидели с Тигом, когда он запер трех куриц в туалете. И это я тоже никогда не забуду: мне