Redrum 2018-2019 - Юлия Саймоназари

class="p1">Он на ощупь разгребал руками песок — как будто глаза находились там, и всего-то дела было вставить их обратно.

— При тебе, — прошелестел сгоревший голос. — Я взял их только на время, чтобы ты понял… Чтобы вернул мне мои…

— Где Леандр? — повторил Нестор.

— Хочешь увидеть брата? — заговорила песочная девица Элдера. — Смотри!

Нестор поднял голову. Леандр висел в воздухе, хрипя и болтая ногами. Песчаный вихрь обвился вокруг его шеи, как гигантская рука, и сжимал его горло.

— Уничтожь портрет. Тогда я его отпущу.

— Не верь ей, — сказал хозяин. — Она не может навредить человеку. У нее нет силы, и никогда не было. Все, что ей остаётся — это действовать чужими руками.

— Но Леандр…

— Он подыгрывает ей.

Песчаная рука разжалась. Брат рухнул на колени и простер к Нестору руки:

— Прошу, не поддавайся ему! — закричал он. — Я знаю, что ты сделал, но не виню тебя — это все злая воля. Ты был одержим. Послушай святую, уничтожь портрет! Мы вернемся домой, станем жить вместе. Люди будут восторгаться твоими картинами!

Хозяин стоял позади Нестора. Его тень падала на песок. Кожа облетала черными лепестками.

Нестор облизал губы.

— Я не буду помогать ей, — выдавил из себя он. — Не буду закрывать ничьи глаза и допускать, чтобы зло творилось за закрытыми дверями и называло себя благочестием. Пусть лучше меня назовут убийцей. Дайте портрет.

Перед Нестором появились кисти и холст. И на закрытых веках он нарисовал глаза.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Теперь с купола каждого храма — там, где проходит граница с небом — на каждого входящего смотрят Глаза. Люди поднимают голову и тоже смотрят в них — сквозь парящий в воздухе призрак святой Элдеры.

Если приглядеться, то можно увидеть смутные очертания девицы с длинными пшеничными волосами и некрасивым остроносым лицом. Но никто не приглядывается. Люди смотрят сквозь нее, и это и есть ее ад.

Глаза видят душу каждого, и горе тем, кто придет к ним с недобрыми побуждениями — Глаза испепелят его на месте. Поэтому те, кому нужно зло, отправляются к дьяволу.

Их встречает брат дьявола на красно-белом троллейбусе и отвозит к маяку — по человеку в день, кроме пятницы — чтобы зла в мире не совершалось слишком много. Дьявол живет на берегу моря и пишет картины. На них изображены природа и люди — вымечтанные и живые.

Когда к нему приходит человек, дьявол долго смотрит на него, а потом рисует его душу. «Вот, — говорит он, — протягивая полотно, — сим дарую тебе право на три убийства — сколько совершил я сам. Береги это полотно — на нем твоя душа. Пока она на моей картине, Глаза не видят ее. Но стоит чуть повредить полотно…»

Убить можно не только человека. Можно убить мечту. Можно — доброе чувство или стремление. Любое зло — это в чем-то убийство.

Не все благодарят дьявола. Многие хулят его на обратном пути, но брат дьявола всегда строго обрывает их. «Мой брат, — говорит он, — взял на себя все грехи мира, чтобы в нем царила справедливость. Этого вам не понять». По пятницам брат дьявола ездит за продуктами в город. Он проходит по улицам с гордо поднятой головой. Он сам понимает, как важна его миссия и дает это понять другим. Таков уж Леандр — его призвание служить.

По вечерам два брата пьют вино. Кошка приходит и поет для них свою кошачью песню. Они сидят на песке и смотрят на море.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Мария Артемьева

Паразиты

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

От автора: «Я убеждена: жизнь — лучший сочинитель. Поэтому большинство моих рассказов написаны по формуле: реальные события плюс чуточку фантазии. Этот рассказ — увы! — не исключение».

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Это была затея Бизона — расположиться на кладбище. «Все то же самое, только народишко посмирнее», — так он выразился.

Костик криво ухмыльнулся. Хотелось пить, но фляга давно опустела: Костик проверял. Он погладил ложе винтовки, сощурился и глянул в прицел.

Вон там, по ту сторону черного, вспаханного минометными осколками шоссе, выход к вражеским позициям — за скособоченными останками одноэтажного дома. Одна его стена рухнула, крыша накренилась, и дом вывалил наружу всю хранимую им требуху — непереваренный ком смятого, обгорелого хозяйского скарба.

В прицел Костик легко мог рассмотреть детали. За разбитой в щепы оконной рамой на закопченной стене болтался плюшевый коврик. Стена раскрошилась, кирпичи местами повыбило взрывом — а коврик держится.

И от этого Костику не по себе. Он глотнул — попить бы. В горло будто песку насыпали…

Точно такой же коврик — с оленем на опушке леса — висел в доме Костиной бабы Ани. Бахрома коврика пачкалась от свежей побелки, когда маленький Костик протягивал руки и перебирал, подкидывал эту бахрому перед сном. И смеялся, хотя бабушка ругала его. Пыльный запах прожаренного солнцем плюша, золотые нитки… К чему сейчас вспоминать, сравнивать. Но ведь лезет, лезет в глаза…

Двойник того, бабушкиного.

Сорвать бы его, чтоб душу не томило. Но нет. Нельзя. С той стороны могут внезапно открыть огонь. Отвернуться тоже нельзя: Бизон приказал следить в оба.

— Смотри, Костян, — сказал он. — По открытой местности эта сволота не сунется. Холм за поселком тоже у нас на прицеле. Так что, если полезут — сто-пудов, что отсюда.

Бизон говорил очень четко, ясно, всегда по-русски.

Ребята поначалу его не признавали: чужой. И злющий. Хотя Бизон был единственный из всех настоящий доброволец. Убежденный.

«Почему ты на войну пошел?» — спросил его однажды при всех большой человек из центра — из тех меценатов, которые дают деньги на боевое снаряжение. И разулыбался, когда Бизон, скрипнув зубами, отчеканил громко и зло:

«Потому что нелюди на нашей земле. Они, как черви-паразиты, жрут нашу прекрасную родину. Пока все они не сдохнут, нам жизни не будет!»

Если слухам верить, война эта у Бизона — не первая. Были и другие. Только говорить он об этом не желал. Да и вообще трепаться не любил. Зато всех строптивых, кто против него рыпался, обломал в первые же дни.

— Мы че, на кладбище будем торчать? Получше-то нельзя было место найти?! — возмущался Маркин, парень из Киева, когда они только вышли на указанные позиции, и Бизон