Redrum 2018-2019 - Юлия Саймоназари

выпустили из рук вялые конечности покойной… Раздался звонкий шлепок — тело свалилось обратно в хлипкий гроб, едва не перевернув его. Тетка Валя вздрогнула, старухи завыли. Мать девочки забилась в истерике. Бизон досадливо поморщился и махнул рукой:

— Ладно! Пусть их. Давайте только побыстрее…

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

После недавнего обстрела, когда один из нечаянных снарядов угодил на кладбище, возле ограды осталась неглубокая воронка. Бизон, держа автомат наизготовку, привел процессию прямо к ней.

— Тут копайте! — велел он и поглядел на часы.

— Э, нет! — сказал дед-ветеран. — Здесь нельзя.

— Что такое?! — возмутился Бизон.

Старик, до сих пор наблюдавший за всем с лицом равнодушным и отрешенным, словно проснулся вдруг. Упрямо долбил как дятел:

— Нельзя тут! Нельзя! Нельзя!

И даже замахнулся на Кабана, когда тот забрал у него одну из двух лопат и хотел углубить яму, проделанную в земле воронкой.

— Нельзя тут хоронить! Здесь рвы.

— Какие еще рвы? — ледяным голосом спросил Бизон. Мелко подрагивающими руками дед стащил с головы кепку и перекрестился.

— Немецкие, какие ж еще? В сорок четвертом мы всех их, паразитов, косточки тута собрали… Во рвы. И трактором запахали. И не хоронили тута никого. Семьдесят лет не хоронили! Кто ж захочет с фашистами в одной могиле лежать?

— Хранители вас не простят, — зловеще прошипела Валя, глядя куда-то в сторону.

— Чего?! Какие еще хранители? — заржал Маркин. — Вы чего тут, супергеройского кина насмотрелись?!

— Хранители рода. Первые мужчина и женщина, здесь похороненные. Их тут воля. Все видят, все знают…

— Понятно, — сказал Бизон, передергивая затвор автомата. — Ты, Валя, уговор помнишь?

Тетка подняла на Бизона глаза, полные отвращения, и кивнула.

— Хоронить, где прикажу! А если ваш старик еще раз варежку откроет — ляжет рядом. Это понятно?

Валентина закусила губу и уже, не глядя на Бизона, кивнула еще раз. Шепнула что-то Ксюхе и та, вместе с одним из мальчишек, ухватив за локти старика, отвела его в сторонку. Глаза деда, подернутые белесой пленкой, слезились, он шел и оглядывался, и бормотал что-то жалостливое.

— Копайте! — приказал Бизон. — Возиться тут с вами…

Он посмотрел на часы, кивнул Костику — тот тоже взял лопату и спрыгнул в яму, чтобы помочь Кабану.

Взрыхленная взрывом земля сама ползла под лопатами. Могилу вырыли нешироко и неглубоко.

Кое-как спустили гроб. Наступило молчание. Все ждали каких-то слов, но никто не знал, что говорить. Никто не плакал. С затаенной ненавистью нелюди поглядывали на Бизона и его ребят. Мать покойницы, окончательно отупев лицом, раскачивалась из стороны в сторону, и, обхватив руками плечи, стонала. Глаза тетки Вали сделались красными и слезились, но не от жалости, а от поднявшегося к вечеру суховея.

Костик обвел взглядом присутствующих и поразился тому, какие у всех грубые, ожесточенные лица. Только лицо мертвой девочки оставалось добрым и безмятежно прекрасным. Снисходительным. Она никого не ненавидела.

Ни молотка, ни гвоздей не нашлось, чтоб заколотить гроб. Поэтому крышку просто накинули сверху и забросали землей.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Среди ночи какая-то мохнатая тварь пробежала по лицу Костика. Вздрогнув от омерзения, он проснулся и сел, вытаращив глаза.

— А? Что? Уже?

Он решил, что пришло время его дежурства.

В блиндаже было темно и тихо. Но возле входа мелькнул луч фонаря.

— Шевели булками! Времени мало, — услышал Костик яростный шепот Маркина. — Давай!

Чему Костик выучился лучше всего за время войны — так это подчиняться стадному инстинкту и выполнять приказы. Мозг, еще не до конца проснувшийся, среагировал автоматически — подбросил вялое тело, заставил двигаться сонные мышцы…

Выскочив на поверхность из теплого подземного укрытия, Костик увидел черные кроны деревьев, осыпанные яркой и колючей звездной крошкой. Поежился от холода, огляделся. Два черных силуэта ломились сквозь молодой лесок где-то слева.

Не раздумывая, Костик бросился за ними.

— Мужики, я с вами! Что слу…

Упругая ветка хлестнула его по лицу — Костик зашипел от боли и встал, трогая губу — нет ли крови? Слабое пятно света от фонарика резво скакало впереди по стволам деревьев. Костик двинулся за ним, выставив вперед руки.

— Подождите, эй! — вполголоса позвал он. Ночная тишина казалась слишком густой — было жутко нарушать ее.

Те двое, кто шел впереди, оклика не услышали — валежник под ногами хрустел. А, кроме того, они разговаривали. Глухие обрывки фраз долетали до Костика.

— Слушай, а ты когда-нибудь… этого… пробовал?…

— Вот только давай, сука… без личных вопросов! Окей?! Осатанело, сука!! Торчим… как червяки в навозе, епта!.. Жажда, ты понимаешь?! Жажда мучит! Терпежу никакого нет!.. Засандалить… по гланды!

Надо же — Маркин злой, как десять гадюк, прямо кипятком брызжет. Ядовитым. Чего он так расходился? Костик засомневался: стоит ли догонять парней?

Он замер в нерешительности, и в это мгновение прыгающий впереди луч фонаря исчез. Идущие впереди растворились во мраке.

Костик растерялся. Куда идти? Кромешная тьма вокруг. Налетел ветер, зашуршала в кронах подмороженная листва. Повеяло холодом.

Вот черт! Как быть? Без света идти стремно: того гляди, напорешься глазом на какой-нибудь сучок. Он замер, вслушиваясь. Ничего. Только листья лопочут да поскрипывают стволы старых сосен. Жутковато. Но еще страшнее стало, когда глаза попривыкли к темноте, и в каждой кривой ветке стали мерещиться движущиеся, подкрадывающиеся фигуры нелюдей.

«И черта ли я вскочил? — с тоской думал Костик, до рези в глазах всматриваясь в темень и вздрагивая от всякого шороха. — Не спалось, дураку!»

Ночная сырость потихоньку пробирала его. Обхватив руками плечи, он принялся топтаться на месте, стараясь согреться. Куда идти? Потеряв направление, он опасался двигаться наугад. Придется ждать. Рано или поздно парни вернутся же. Не сбежали ж они с передовой, не бросили своих?.. Да и куда здесь бежать? Хотя…

Нет, нет! Только не это!

Стараясь отвлечь, оторвать себя от подлой мыслишки, прошмыгнувшей в сознании, Костик активней затопал ногами, подпрыгнул пару раз на месте.

Зачем же они все-таки ушли? Что задумали?

И вдруг он снова увидел свет. Рассеянный луч заметался между стволами, заскакал вверх-вниз, хаотично выхватывая из мрака колючие ветки, растопыренные пятерней листья, черные бугры вздыбленной земли…

Костик бросился на свет, вылетел на поляну и первое, что увидел: дрожащую голую задницу Кабана, его толстые ноги в камуфляже поверх молочно-белых, раскинутых в стороны чьих-то голых ног. Даже перепачканные землей и покрытые синяками, они казались такими светлыми по сравнению с конечностями Кабана, что будто светились.

Зашуршала земля. Кабан сильнее затряс ягодицами. Голые ноги под ним забились, сбрасывая желтыми