Звездный билет - Василий Аксенов

Самолет стартует и уходит, растворяясь, в небо. Он летиткуда-то не туда, куда, как мне казалось, надо лететь для того, чтобы попасть вМоскву. А может быть, у меня все перепуталось?

– Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь,девять, десять.

Проверка.

Хоть бы песенку какую-нибудь пустили вместо этой проверки,какую-нибудь самбу.

Я иду через здание аэропорта к автобусу.

Нужна какая-то музыка. Пустили бы тихо«Комсомольцы-добровольцы…».

Ревет за спиной аэродром. Безумное гнездо металла.

– Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь,девять, десять.

Проверка.

***

По городу идет экскурсия и прямо светится, такая чистенькая.Ребята идут вместе с женами. Жена Игоря – модница. Увидев меня, все наменя набрасываются. И мне становится чертовски приятно, как будто бы Виктор несовсем улетел, как будто бы он частично остался в лице всей нашей кодлы.

Оказывается, они уже посетили выставку графики и сейчаснаправляются обедать. В столовой очень культурно. Обслуживание прекрасное.Ильвар и Володя с тоской смотрят на капитана. Игорь, как ни в чем не бывало,заказывает несколько бутылочек. Правильно, мы ведь вам не херувимчикикакие-нибудь.

Потом мы идем в концерт. Слушаем там скрипки, виолончель,пение. Ильвар засыпает, Володя в антракте спрятался за колонной в буфете. В общем,экскурсия в Таллин проходит на должном уровне. Возвращаемся в колхоз поздноночью. Утром выходим в обычный рейс к Западной банке.

***

Все как обычно. Килька, салака. Свора чаек за кормой. Я сижуна корме, на бухте троса, привалившись к кожуху. Здесь тепло. Мне как-то оченьтихо сегодня и очень обычно, и немного тошно. Не хочется ни о чем думать, адумаю я о том, что Витька, наверное уже вылетел из Москвы в неизвестномнаправлении. (А что они там испытывают? Может быть скоро будет об этом в газетах?)И о том, что «Барселона» живет обычной осенней жизнью, кто-то приходит из школыи волынит до темноты во дворе. (А нас там как будто бы и не было!) Что Юрке,как видно все-таки придется уехать из колхоза (море его бьет), что Алька, кмоему удивлению, чувствует себя в море прекрасно, что мне надо наконец начатьдумать о себе (о своей жизни).

Сегодня мы возвращаемся очень рано. Еще светло. На причалепусто.

Обычные шуточки Стебелькова Тихо распоряжается Игорь. Мыгрузим дневной улов на платформу и идем вдоль рельсов, толкая платформу передсобой. Обычная усталость. Все те же сигареты «Прима». Так себе топаемпотихоньку к складу.

В складе Ульви с подружками катают новые бочки. Ульви несмотрит на меня. Ну и пусть. Ребята все уже ушли, а я все еще торчу в дверях исмотрю, как ползет к причалу 93-й. Надо подождать Юрку.

И вдруг все исчезает. Сизые тучи на горизонте, причал,танцующий недалеко от берега мотобот, 93-й, пропадает даже запах соленой килькии все звуки вокруг, кроме одного. Я слышу за своей спиной голос:

***

– А где мне взять эту тряпку?

Ломкий высокий голос, в нем словно слезы. А что ей отвечают,я не слышу. Медленно поворачиваюсь и вижу Галю. Она идет по проходу междубочками. Она в комбинезоне и ватнике. Она в косынке. Губы у нее намазаны, а в рукахшвабра. Она идет прямо ко мне и не узнает меня. Ведь я теперь бородат, и вберете, и в резиновых сапогах. Она останавливается в пяти метрах от меня ирастирает шваброй лужу на цементном полу. Склонилась, и орудует шваброй, ивдруг бросает на меня взгляд. Свой, особенный взгляд, который бесил меня (когдаона так смотрела на других) и обезоруживал (когда она так смотрела на меня).Опускает глаза и снова трет шваброй пол – и вдруг выпрямляется и смотритпрямо на меня. Узнала. Она подходит медленно ко мне. Шаг за шагом приближается.Вплотную, со шваброй в руках.

– Здравствуйте, – говорит она.

– Дима, – говорит она.

– Вот это да, – говорит она.

– Какой ты стал, – говорит она и смеется.

«Актриса, притвора, обманщица..,..,..,» – все, чтопроносится у меня в голове.

– Не ожидал? – спрашивает она.

– Я провалилась, – говорит она.

Как это мило! Девчонка провалилась на экзаменах и приехала кдрузьям.

Все очень просто и естественно. Стоит поболтать. Тыизменился. И ты изменилась. Ах, как это мило, что мы оба изменились! И я вдругсо страхом чувствую, что мне действительно все это кажется вполне естественным,и хочется расспросить Галку о конкурсе, словно передо мной не она, а Юрка илиАлик.

Я выхватываю из ее рук швабру и швыряю на пол. Поворачиваюсьи иду к причалу.

– Дима! – восклицает она. И вот она уже бежитрядом со мной, цепляется за рукав.

– Мне нужно с тобой поговорить, – лепечет она. Ясую в рот сигарету и достаю спички.

– Ты можешь поговорить со мной?

«Берегите пчел», – призывает спичечный коробок. О,черт, как это я раньше об этом не думал?

– …поговорить обо всем, – лепечет Галка.

«Пчелы дают мед». А ведь, наверное, так оно и есть.

– Я жду тебя вечером в общежитии. Придешь?

Я закуриваю.

– Придешь?

Я иду к причалу, полный любви и нежности к пчелам. Навстречуподнимается Юрка. Она, наверное, и Юрку не узнает. А может быть, она сейчас невидит ничего вокруг?

– Придешь? – отчаянно спрашивает она, отставая.

Молчи, дура! Я ведь могу тебе пощечину влепить.

– Придешь? – совсем уже, как в театре, кричит этадурища.

Я бегу к Юрке. У него равнодушное лицо.

– Видал? – спрашиваю я его. – Заметил ты, ктоэто?

– Я знал, что она здесь, – говорит он. – Онабыла у Линды.

Спрашивала о тебе.

И тут у меня руки пускаются в пляс, и ноги начинают дрожать.

Юрка, – говорю я, – Дружище, что делать? Скажи,что мне делать?

– Плюнь, – говорит Юрка, – что же тут ещеделать? Плюнь и разотри.

Ишь ты, прикатила, шалава.

Мы садимся на доски, свесив ноги вниз, и смотрим наподходящий 80-й.

Алька в своем зеленом колпаке стоит там, поставив ногу напланшир, весело нам помахивает, бросает швартовы.

– Галка тут появилась, – говорю я ему.