Жити и нежити - Ирина Богатырева

Он вдруг замолчал, скатал салфетку в шарик и посмотрел на меня в сомнении – стоит ли продолжать?

– Что выходит? – спросила я. Вроде как мне очень интересно. Хотя я только и думала, как бы свалить.

– Нам нужна новая религия, – сказал он, склонившись ко мне через стол. Я мысленно присвистнула. – Понимаешь? Нам нужна новая религия. А религия – это то, что создаётся.

– Ничего я не понимаю. Как?

– Тебе и не надо понимать.

Он откинулся на стуле и снова стал смотреть на меня со всегдашним холодным пренебрежением.

– Мессия не приходит непонятно когда и абы к кому. Он нужен в своё время и в своём месте. Это тот, кто придёт и скажет что-то новое. А уж станет он новым богом или нет – это как получится. Наверняка не всегда. Просто мы знаем тех, кому повезло. А сколько было других? Да и новое новому рознь. Если кто-то пришёл и сказал что-то новое папуасам в Африке, это не значит, что оно будет новое для нас.

В этот момент мой телефон зазвонил. Это был Ём, но я поняла, что говорить с ним сейчас не стоит. Сбросила звонок и стала набирать эсэмэску. Но не успела дописать – он позвонил снова. Я опять сбросила и стала набирать заново.

– От Христа «Бог есть любовь» прозвучало суперреволюционно, – продолжал тем временем Айс. – Потому что все вокруг до этого говорили богу только «ты мне – я тебе». Когда пришёл Будда и заявил о срединном пути, это могло сработать только в Индии того времени. Там всё было – крайности. Вот я и говорю – нам сейчас нужна своя религия, мало того, что типично русская, ещё и совершенно новая. Состояние, когда бог непонятно где и с ним не поговоришь, никого уже не удовлетворяет. Да и что такое для русского любовь? Бог есть любовь – это как? Как ты это русскому объяснишь? Вот все и бесятся…

Он замолчал, наблюдая за моей борьбой с телефоном – Ём звонил, пока я успевала набрать слово. Приходилось сбрасывать и упрямо продолжать.

– Но ведь полно готовых вариантов? – сказала я, не отрываясь от своего занятия, но желая показать, что слушаю его. – Тот же буддизм…

– Нет, состояние без бога, конечно, заманчиво, но это для эстетов. Простому русскому человеку бог нужен. Как и царь. У нас мозги так устроены. Мы на себя не умеем рассчитывать, сами себя контролировать. Бог нужен, как ни крути. Ты меня слушаешь?

– Да, да. – Я как раз отправила сообщение и убрала телефон в карман. Через полминуты он там зашевелился – Ём прислал ответ. Я могла не смотреть, чтобы знать, что он написал. – А что же нового принесёт современный мессия? – вернулась я к разговору, понимая, что именно этого вопроса Айс и ждёт.

– Что бог не там, – он махнул в потолок. – Что он тут. И что всякий способен им стать.

– Опять буддизм, не?

– Я уже сказал, – он покачал головой, досадуя на мою несообразительность. – В буддизме нет бога. И ещё вот что там плохо: не получилось в этой жизни, получится в следующей. А у нас в психологии так: или пан – или пропал. Поэтому если ты скажешь, что бог внутри каждого, ты восстановишь потерянное равновесие.

Или пан – или пропал, повторила я про себя, пытаясь понять, что это мне напоминает. Нет, я явно теряла его логику, а не равновесие.

– С чего бы вдруг? Ты же сам сейчас сказал, что к самодисциплине мы не способны.

– Она нам не понадобится, – поморщился Айс. – Мессия для того и нужен, что не только приносит революционное изменение в сознание, но и даёт закон. Правила, как достичь. Всё просто: если бог внутри нас, то всякий способен стать богом. Немедленно. Не в следующей, а в этой жизни. Иначе никак: или пан – или пропал, – опять повторил он, делая ударение на первой части пословицы.

– А как?

– Как? Ну, это уже не ко мне. – Он развел руками. – Я не мессия. Иначе бы тут с тобой не сидел.

И он мигнул левым глазом. Это была неприятная его привычка или тик, не знаю. Но очень противно: сидит человек, что-то серьёзное тебе втолковывает и вдруг – миг! Как будто мы с ним договариваемся о чём-то.

– Но ведь не все смогут стать богом, – сказала я.

– Не все. Более того, я тебе скажу: много богов и не нужно. Это дурно как-то.

– Но ты только что…

– Да, реально, – перебил он. – Но к чему? Вот ты мне объясни? Бог всё-таки должен быть один.

– Почему? – удивилась я. – Бывает же политеизм, нормально…

– Анархия наступает, деточка. Анархия.

– Ну, хорошо. Допустим. И кому же ты разрешишь стать богом?

– При чём тут я? Станет тот, кто первым по новому пути пройдёт.

– Мессия? – догадалась я.

– Человек! – сказал Айс и прищёлкнул пальцем.

И опять мигнул.

– Ничего не понимаю. Это же просто подмена одной схемы другой. В сути ничего не меняется.

– Как же не меняется! – возмутился он. – Это будет другой бог, живой, здешний. Настоящий. Им при желании любой сможет стать. Не совсем, конечно, живой, – он откинулся на стуле. – В живого человека как в бога никто верить не станет. Бог должен быть непогрешим. А человек – ну, он всегда человек, мало ли чего выкинет, глаз да глаз нужен. Но потом, эээ… по совокупности заслуг…

– После смерти, что ли?

– Вроде того, – ответил он уклончиво. – А что ты хочешь: Христос тоже Христом стал только после одного памятного события в своей жизни. Оценить человека можно только в финале. Когда всё станет прозрачно.

– А как же, бог живой, бог внутри нас?

– А он и останется внутри. – Айс вдруг резко перегнулся ко мне через стол, просто упал, как коршун, мне пришлось отстраниться. – Бог останется. Просто чтобы понять это, поверить, чтобы всем захотелось им стать, разбудить бога в себе, пойти по тому пути, который предложен, – нужна личность, понимаешь, пример, несомненно, для всех притягательный, восхитительный, со всех сторон идеальный, яркий, понимаешь, лучший изо всех, которого каждый, даже последний дебил полюбить смог бы. И пожалеть, если с ним что-то случится. Он не бог, да, бог внутри, но он – человек и путь, и чтобы пойти по этому пути, чтобы просто захотеть – вот ради этого ему надо стать тем, кем он станет. Законченным путём. Завершённым и совершенным.

– То есть умереть? – сказала я.

– Ну и пусть умереть! Разве оно того не стоит? Разве жертва, сознательная жертва великой личности, которая принесёт всем благо, – разве это не стоит того?!

– А если не принесёт? – усомнилась я. – Ведь не проследишь.

– А это уж не его забота. – Айс снова откинулся и прищурился. – Человек должен быть выше этого. И он не должен быть один. Останутся верные. Те, кто всё доведёт до конца. Они позаботятся.

– Ага. Напишут Евангелие. Создадут церковь…

– И Евангелие, и церковь. Да. А чем плохо? Но ведь это всё будет новое. Новое, пойми. Всё должно обновляться. Старое здание рухнет и погребёт под собой тех, кто в нём жил. Поэтому надо вовремя построить новое и всех из старого выселить.