Ледяной лес - Ха Чиын

он корчился от смеха. Никто из зрителей словно и не заметил этого. Сумасшедший хохот утонул в восторженных криках бесчисленной публики. Но сквозь шум до меня донеслись еле различимые звуки рыданий.

Глава 10

Трагическая мелодия

Волшебник творит магию, музыкант – мелодию.

Их встреча рождает трагические звуки.

Дни становились холоднее. Я открыл окно, и в комнату ворвалось дыхание морозного утра. После финала прошло две недели, сегодня граф Киёль должен вернуться домой. Пару дней назад он приходил ко мне, но я отказался от встречи, сославшись на плохое самочувствие. Сказать по правде, мне было страшно.

Мы с Баэлем не виделись уже две недели – с тех самых пор, как объявили победителя. Я не писал ему писем, он тоже не искал со мной встречи. Тристану, кажется, окончательно надоело разрываться между нами, поэтому и он не навещал меня. В надежде, что скоро страсти улягутся, я просто ждал и верил, что, как только граф нас покинет, все будет как раньше.

Но Вселенная будто смеялась надо мной. В тот день, когда я решил больше никогда не беспокоить Баэля, он сам появился на пороге моего дома.

– Проходи, – пригласил его я, широко распахнув дверь комнаты. – Вот стул, садись. Будешь чай?

Баэль отказался. Его лицо оставалось таким же непроницаемым, как и всегда. Я замялся на мгновение, но все же сел напротив Антонио. Прошло несколько минут, но он продолжал молчать. Не зная, с чего начать разговор, я вдруг заметил, что из-под манжеты выглядывает бинт.

– Баэль, это… – взволнованно начал я.

– Просто царапина, не обращай внимания.

Он тут же убрал руку со стола. Я спросил дрожащим голосом:

– Что ты пытался сделать?

– То, что обычно делают такие, как я.

– Не понимаю…

Баэль внезапно ударил по столу здоровой рукой. Сжавшись от страха, я смотрел на его искаженное гневом лицо.

– То, что делает осиротевшее отродье вроде меня.

Поколебавшись, я тихо спросил:

– Зачем ты так?..

– Как можешь ты почувствовать себя на моем месте, если твоя жизнь похожа на сказку? Да, твой отец всегда очень занят, мать постоянно читает нотации, а братья более успешны. Но ты живешь в достатке, к тому же не обделен талантом, который постоянно развиваешь. Ты хоть раз ощущал себя неполноценным?

Я не понимал, что происходит. Он и раньше говорил такие слова, желая меня задеть. Но почему сейчас черты его будто пропитаны болью?

– Что ты пытаешься сказать?

Ладонь Баэля сжалась в кулак, лицо то и дело кривилось от гнева. Опустив взгляд, Антонио раздумывал над ответом, а потом, посмотрев на меня, сдавленным голосом произнес:

– Отдай мне свою чистоту…

Я потерял дар речи.

– Я не хотел… – забормотал он. – Как мне вернуть ее, мою чистоту?

Кто смог бы ответить на этот вопрос? Я отвернулся, не выдержав боли в его взгляде.

– Великий маэстро по доброте душевной берет к себе на воспитание маленького гения. Кормит, одевает, дает крышу над головой и даже учит игре на скрипке, – медленно говорил Баэль. – Сказка, в которую способны поверить лишь безмозглые добряки вроде тебя. Думаешь, такой алчный человек, как Фисе Коннор, заботился обо мне из филантропических побуждений? Безвозмездно? Нет. Он заставил меня расплачиваться. Единственным, что у меня было. Каждую ночь он приходил за оплатой! Снова и снова!

До меня дошел смысл его слов. Грудь сдавило, меня бросило в дрожь. Баэль стиснул лицо руками, словно пытаясь раздавить, разломать его на мелкие кусочки.

– Я до сих пор чувствую грязь на своем теле. До сих пор. Мне никогда не понять, что значит чистота.

Он опустил ладони, и я увидел его слезы. Я тоже заплакал, каждой клеточкой ощущая его боль.

– Поэтому ему не понравилась моя музыка. Она, как и я, пропитана грязью. Граф никогда не признает такого мерзкого человека, как я! – обреченно прокричал Баэль, но вдруг выражение его лица изменилось. Он словно молил взглядом. – Уступи ее мне. Взамен я готов отдать все что угодно. Хочешь обожающую тебя публику – забирай! Уникальную технику? Точность? Гладкость исполнения? Забирай все! Только подари хотя бы часть своей чистоты… Если я обрету ее… Он…

Глотая горячие слезы, я схватил его за плечи.

– Перестань! Слышишь, хватит! Забудь о графе. Он уже далеко. Его больше нет.

– Это мой последний шанс. Поделись со мной… Я сыграю для него в последний раз. Коя, прошу тебя…

Ради него я был готов вырвать сердце из груди. Готов отдать все, о чем он просил, если бы только мог.

– Баэль, эй, очнись. Это же не ты. Я хочу, чтобы вернулся старый Баэль.

– Не можешь отдать? – забормотал он, словно сумасшедший. – Это невозможно, да? Тогда… Тогда… Я…

Передо мной стоял безумец, и было совершенно непонятно, как вернуть его к жизни. Я тряс Баэля за плечи, надеясь, что он услышит меня.

– Я приведу его! Ты только дождись меня, хорошо? Никуда не уходи! – пообещал я и бросился к выходу, не дождавшись от Баэля какого-либо ответа.

Только бы Киёль был в городе.

Решив, что готовить экипаж слуги будут слишком долго, я не стал звать слуг, быстро оседлал лошадь и без промедления помчался к графу. К счастью, ехать было недалеко.

Около городских ворот стояла диковинная карета, которая будто специально ждала меня. Стоило мне спешиться, как дверца распахнулась и я увидел графа. Он был одет в тот же необычный фиолетовый костюм, что и в день нашей встречи на вечере у госпожи Капир.

– Как раз вовремя. Я ждал вас.

– Откуда вы узнали, что я приеду?

Граф приподнял шляпу концом трости, его необычные серые глаза сверкнули.

– Предположил, что в день моего отъезда Антонио Баэль прибежит к вам.

– Так вам известно о его мечте?

– Да, я знаю, чего он ждет от меня.

Руки дрожали. Я сжал кулаки и был готов пустить их в дело, если его ответ мне не понравится.

– Вы знали и все равно поступили так жестоко?

Граф посмотрел на небо, высоко запрокинув голову.

– Здесь все называют меня графом, но на самом деле я маг.

– Что вы имеете в виду?

– Я был уверен, вы сразу догадаетесь, когда увидите трость и шляпу.

А ведь и в самом деле, когда мы встретились в первый раз, в фойе театра, он показался мне похожим на волшебника. Неужели граф и правда обладает способностью к магии?

– Не знаю, как в ваших местах, но здесь, в Эдене, графы не используют колдовство.

– Вы неправильно поняли. Я